Samayel - Спаси меня

Драко чувствовал себя крайне странно. Его тело гудело, наполненное странной, непривычной энергией, а сознание прерывалось наплывом галлюцинаций со случайными интервалами. Было тяжело сосредоточиться, и все казалось каким-то отдаленным… даже голоса… но он чувствовал себя необъяснимо хорошо. Совершенно расслабленным, спокойным и слегка ветреным, даже несмотря на то, что рациональная часть его рассудка кричала об опасности.

Он лежал на маленькой кровати, укрытый лишь простыней. Драко понял, что под простыней он совершенно голый, и покраснел, когда подумал о том, что его, должно быть, раздел хозяин дома. Он внезапно пришел в смятение, почувствовав, как простыня касается обнаженной кожи. Ткань была тонкой и теплой, и каждый раз, когда он двигался, его тело буквально пело от неизведанного ранее удовольствия и наслаждения. Совершенно забывшись от удовольствия, он бормотал какие-то глупости, потираясь о простыню.

- Знаете, многие магглы вашего возраста используют запрещенные препараты, чтобы улучшить или изменить свое душевное состояние. Я считаю магглов совершенным быдлом, мистер Малфой, но это не относится к тому, чем они пользуются. Я изучил их фармакологию… их методику приготовления зелий, если хотите, и обнаружил довольно много полезных веществ. Сейчас вы наслаждаетесь некоторыми из них. Экстази, также называемое Э или Экс, это главная составляющая ваших впечатлений в настоящий момент. Похоже, вы получаете удовольствие.

Драко хихикнул, затем стал пристально разглядывать свою руку, наслаждаясь тем, как дрожат пальцы. И не понимал, что на самом деле он сам шевелит ими. Лестрандж сделал шаг вперед и сел на кровать рядом с ним, но Драко совершенно игнорировал его, продолжая разглядывать свою руку.

- Позвольте посмотреть, что находится в такой хорошенькой маленькой головке, как ваша. В этом состоянии вы ничего не почувствуете.

Пронизывающие карие глаза с золотыми крапинками пробурили сознание Драко и добрались до бешеной карусели образов, порожденных наркотическим бредом, но, конечно же, это было безболезненно и даже не причинило никакого беспокойства. Воспоминания и фрагменты потаенных мыслей появлялись и исчезали, и Малфой тихо растворялся в них, наслаждаясь зрелищем.

- Снейп, он все это время был шпионом, но вы даже не догадывались об этом. Хммм. Вы не убийца, мальчик? Я так и думал. У вас нет такой силы духа, как у вашего отца. Как удачно для вас… что у вас его взгляды на жизнь. Поттер. Вы завидовали ему, боялись его, ненавидели, но думали о нем, почти не переставая, так ведь? Как интересно. Плач в кабинке в туалете. Такой сентиментальный маленький случай. Девчонка Паркинсонов… Ваш первый поцелуй. Как сладко… но, вообще-то, приторно. Думаю, что вам это вряд ли понравилось. Ваш отец в ваших воспоминаниях выглядит преувеличенно большим, как источник благоговейного страха, беспокойства… и неистового желание получить одобрение. Ах-ах. Вы плохо знаете себя, мой дорогой мальчик. Головокружительные высоты удовольствия, которые вы когда-либо знали и которых достигли при помощи экстази, все отступило перед боязнью отца, наполняющей вас. Вздор. Я знаю каждое ваше желание, и должен исполнить их для вас.

Рука скользнула под простыню, медленно прошлась по груди Драко, и всюду, где она касалась теплой кожи, его тело, казалось, начинало трепетать и гореть от нарастающего желания. Сосок мягко массировали указательным и большим пальцами, и юноша вздохнул, с трудом осознавая довольно очевидную реакцию своего тела.

Было много фрагментов, которые Драко не мог ясно вспомнить, они были затенены общим ощущением парения, усиленным искусными ласками, которые Рудольфус щедро дарил ему. Пальцы, руки, язык осторожно работали, чтобы доставить ему удовольствие такими способами, которые он и представить себе не мог. Он не боялся, и строгие слова отца исчезли из его сознания, вымываясь нарастающим приливом удовольствия. Драко не мог сосчитать, сколько раз и каким образом он достиг оргазма, но каждый ощущался исключительным и великолепным, словно его персональное подношение на алтарь чувственности.

- Такой отзывчивый. Мой дорогой Драко, мне не хотелось бы, чтобы твоя девственность была потеряна какой-то жалкой ночью в бессмысленном спаривании. Успокойся… я обещаю, что ты получишь незабываемое удовольствие.

Рудольфус не лгал. Вскоре Драко был дарован пропуск в наслаждение, он испробовал все, что только мог вообразить. В него осторожно вошли пальцы, их плавное продвижение в сочетании с правильным использованием нежного языка - и вот его член снова напрягся от желания, несмотря на то, что несколько раз уже был опустошен до капли. Драко во весь голос кричал от желания, когда чувствовал давление у входа в свое тело, и абсолютно расслаблялся, получив желаемое, позволяя быстро войти в себя. Ощущение было острым, усиленным его измененным мировосприятием и обостренным осязанием. Каждое движение внутри него сопровождалось следами вспыхивающих звезд под веками и волнами желания, охватывающими его сознание.

Он не мог вспомнить ни одного момента за всю свою жизнь, чтобы ему было так хорошо. Член внутри него заставлял задыхаться, бессвязно умоляя о большем, и Рудольфус откликался на эти просьбы. Тело мужчины было худым и хорошо сложенным, каждое его движение было подконтрольным и продуманным, нацеленным на то, чтобы Драко достиг наивысшей степени удовольствия. Прохладные струйки семени стекали по его животу и ребрам, смешиваясь со следами каждого последующего оргазма. Эрекции больше не было, но, несмотря на это, ощущения внутри побуждали юношу к семяизвержению, еще и еще, и каждый раз оно сопровождалось дрожью и крайне бурным опустошением.

Осознание реальности пришло к нему только потом, когда он, пресыщенный и расслабленный, дремал рядом с Рудольфусом. Блондин чувствовал спокойные и уверенные руки, поглаживающие его по груди, и внезапно открыл глаза, восхищаясь худым смуглым джентльменом, который доставил ему удовольствие, находящееся далеко за пределами даже самых его необузданных мечтаний.

- До чего же вы прекрасны, мой дорогой мистер Малфой. Совершенно не сын своего отца. Гораздо лучше.

Драко почувствовал, как его щеки залились румянцем. Хотя он почти не помнил, как все произошло, в сознании отложилось достаточно, чтобы знать, что он должен быть благодарен всякому, кто приложил так много усилий для его удовольствия… и к тому же так успешно.

- Спасибо. Это… это было… так невероятно. Это было великолепно.

Драко замолчал, не зная, что еще сказать, ненавидя себя за ощущение странной, жуткой неловкости. Рудольфус Лестрандж злобно улыбнулся.

- Твои похвалы приятны, но, к сожалению, неуместны, - он поднялся с постели, накинул длинный халат и взял со столика стакан вина. - Это было такое расточительство - применять все мои таланты к тебе, чтобы стать первым, давшим тебе представление о вершинах удовольствия. Без этого знания, какой бы смысл имели глубины мучений, существующих в реальности?