Бетти Шарп - Эмбер

— Эмбер! — Сильви подпрыгнула и, подхватив свои серебристые бархатные юбки, бросилась обнимать меня. — Мы так волновались, когда ты ушла и с таким облегчением вздохнули, когда Дульси сказала, что ты вернулась. Она спит наверху. Должно быть, твое возвращение ее успокоило.

— Я подмешала снотворное ей в чай.

— Как хорошо, что ты вернулась, — рассмеялась Майнетт. — Я знаю, ты найдешь способ расстроить планы принца. — Она замолчала и посмотрела на шахматную доску. — И, думаю, он тоже это знает.

Майнетт нечасто позволяла эмоциям отражаться на своем лице, потому что такое проявление чувств в конечном итоге приводит к морщинам. Но теперь ее крашеные черные брови задумчиво нахмурились. Он подобрала юбки напудренной рукой и подошла к синему кожаному стулу моей матери. Мы с Сильви молчали, зная, что это должна быть важная мысль, раз Майнетт рисковала морщинами ради нее.

— Интересно, не потому ли принц не оставляет тебя в покое, что ты бросаешь ему вызов? — спросила она наконец.

— Хочешь сказать, это моя вина?

— Нет, нет. Я просто хочу заметить, что он — мужчина, которому невозможно отказать. Прожив так всю жизнь, любая душа возжаждала бы непредвзятого мнения.

Я вспомнила, что принц написал обо мне. «Я велю ей прийти ко мне, но она не приходит. От этого я хочу ее лишь сильнее».

— Ты права, Майнетт. Он хочет меня, потому что я могу сказать «нет».

— Идем дальше. Распространяется ли его проклятье на животных?

— Нет, лишь на людей.

— И все же он проводит свои дни, возясь с животными на конюшне или на псарне. Любая женщина, которая увидит его лицо, с радостью раздвинет для него ноги, а он при этом платит шлюхам. Принц желает искренности, моя дорогая. Даже переча ему, ты реагируешь так, как он хочет.

— Что за сумасшедшая идея! Я думала, мужчины любят, когда им в постели льстят.

— Большинство, но не все, — вставила Сильви. — Мужчин могут возбуждать странные вещи. Однажды у меня был очень приличный джентльмен из Земли Туманов, который умолял шлепать его по заднице и называть гадким мальчишкой. А Дульси когда-нибудь рассказывала о ночи, которую она провела с великим герцогом и кабачком?

— О, Сильви. — Я спрятала лицо в ладонях. — Пожалуйста, не надо. Я люблю кабачки.

Накрашенные розовые губы Сильви изогнулись в лукавой усмешке.

— Как и великий герцог.

При виде моих покрасневших щек сестры взорвались хохотом. Им всегда нравилось меня шокировать. Как же я соскучилась! Когда смущение прошло, я тоже рассмеялась.

Жалобный вой с улицы прервал наше веселье.

Майнетт помрачнела:

— Снова та собака. Клянусь, если мне придется вытерпеть еще хоть одну ночь, слушая этот вой, я найму охотника, чтобы он ее выследил и убил.

Я взглянула на Сильви. Ее лицо под румянами, казалось, побледнело и осунулось. Руки лежали на коленях, но она скрутила носовой платок жгутом и натянула между сжатыми кулаками.

Я не могла видеть ее в таком состоянии. С улицы донеслось новое завывание, и Сильви вздрогнула от этого звука.

— Ты должна пригласить его войти, — сказала я ей, — прежде чем кто-нибудь причинит ему боль.

— Кого его? — спросила Майнетт. — Пса?

— Оборотня.

Сильви расплакалась и выбежала из комнаты — я услышала низкий скрип открывающейся передней двери и стук деревянных каблучков по парадной лестнице.

Майнетт окинула меня взглядом, приподняв брови.

— У тебя, сестренка, дар доводить людей до слез.

— А у тебя дар возвращать им хорошее расположение духа. Ты знаешь, что Сильви любила его?

— Я подозревала об этом. Я была с констеблем, когда священник приехал, чтобы доложить о ней как об оборотне. Я знаю, что Рауль не предавал ее.

— Ты никогда не говорила ей, что знаешь?

— Иногда нужно немножко солгать, чтобы сохранить свою гордость. — Она пригвоздила меня жестким взглядом. — А иногда необходима большая ложь, чтобы спасти свою душу.

Теперь Майнетт говорила не о Сильви.

— Думаешь, ложь убережет меня от принца?

— Все это время ты сопротивлялась ему, и это заставило его желать тебя. Но если бы ты кивала и улыбалась ему, соглашаясь с каждой его прихотью и желанием, то ничем бы не отличалась от остальных. Вскоре он бы устал от тебя.

— Хочешь сказать, я должна раздвигать перед ним ноги, даже при том, что люблю другого?

Я не хотела говорить это и разозлилась, когда мое сердце ёкнуло при мысли, что появился предлог поддаться чарам принца.

— Ты уже это сделала, сестренка. — Майнетт остановилась. Мы услышали, как по лестнице поднимаются две пары ног. Она улыбнулась. — Ты сможешь быть со своим любимым, только избавившись от принца. Считай это не изменой, а благородной жертвой.

Она ласково положила руку мне на плечо.

— На следующей неделе в новолуние пройдет бал куртизанок. Позволь нам нарядить тебя и отвезти во дворец. Это освободит нас от обещания, которое принц у нас вырвал, и я думаю, что его одержимость тобой и дня не продлится, если ты будешь в его присутствии такой же пустышкой, как все остальные.

— Где Сильви? — спросила Дульси, размешивая ложку меда в своем утреннем чае. — Обычно она первая из нас нарушает диету.

— Она заперлась в своей спальне с любовником, — ответила Майнетт.

— Сильви завела любовника? — Дульси вытаращила глаза.

У моих сестер было что-то вроде личного кода для описания тех, с кем они трахались. Мужчины или женщины, которые платили, были «джентльменами» или «леди», но лишь те, кого сестры выбирали для удовольствия, были «любовниками».

— Но Сильви годами не заводила любовников. С тех пор как мы покинули Золотую Землю.

— После Рауля, — согласилась Майнетт. — И теперь он ее любовник.

— Не говори, что она его простила! Он собирался смотреть, как ее сожгут на костре.

Майнетт понадобилось несколько минут, чтобы объяснить Дульси ситуацию. Я обрадовалась, поняв, что она также не знала всего, как и я. Я не хотела думать, что сестры не доверяли мне свои тайны.

— Если он никогда не хотел ей вреда, я рада, что они воссоединились, — заключила Дульси.

Я нахмурилась:

— Вы двое такие всепрощающие.

— Мнение ведьмы, — рассмеялась Майнетт. — Вы никогда никого не прощаете.

— Я умею прощать.

— О? Тогда полагаю, ты перестала втыкать булавки в маленькую куклу, которую сделала после того, как Лорд Кампос подбил Сильви глаз?

Майнетт слишком хорошо меня знала. Колдовская кукла была для меня как для ребенка любимая игрушка. Я всегда держала ее при себе. Я тыкала ее булавками или поджигала каждый раз, когда скучала или злилась.

С тех пор как столкнулся со мной, Лорд Кампос превратился в развалину, но мне этого было недостаточно. Я намеревалась всю оставшуюся жизнь заставлять его страдать за то, что он ударил мою сестру. Можете считать меня жестокой, но я не чувствовала ни малейшего раскаяния.