Lina Swon - За любовь

Около получаса он бродил сначала по дому, потом по двору. А потом направился на кухню. Аня как раз закончила накрывать на стол, на него не смотрела, губы были сердито поджаты, похоже, он переборщил чуток, она ведь ни какая- то прожженная вертихвостка, но у него с ней голову сносило. Ничего не мог с собой поделать. Да ладно, успокоится!

— В больницу когда поедим? — спросил он, садясь за стол. Решил, что лучше сейчас поговорить о чем — нибудь серьезном, а то эти шутки точно добром не кончатся.

— Я уже съездила! — недовольно ответила Аня, садясь за стол и ставя перед ним тарелку.

— Когда успела? — удивился Маркус, еле сдерживая улыбку, ее обиженный вид умилял его. Ну, просто маленькая девочка!

— Когда ты спал! Меня сосед подвез, я просто не могла ждать, а будить не хотела. — более миролюбиво объяснила девушка.

— Что за сосед? — как бы между прочим спросил он, чувствуя себя болваном.

— Да справа третий дом, бабушкин одноклассник когда — то, вот вызвался помочь!

— Понятно! — кивнул он и с недоумением уставился в свою тарелку, на которой лежала какая-то консервированная смесь, в то время как на ее тарелке красовалось аппетитное жаркое и салат. Поднял вопросительный взгляд и увидел довольное, жующее лицо чертовки, ели сдерживающей смех.

— Ну что папочка, как тебе? — иронично спросила она.

— Ты очень жестока! — усмехнулся он, сделав при этом довольно трагичное выражения лица и пытаясь не рассмеяться.

— Неужели, наверно, вся в папочку, как считаешь? — задумчиво размышляла она, продолжая жевать, закатывая глаза от блаженства, дразня его. Наверно, кокетство у женщин в крови, Маркус просто не узнавал свою скромную принцессу. Но и такая она нравилась ему не меньше. Даже, если не больше!

— Три-два! Сдаюсь! — поднял он вверх руки, смеясь. Но она пожала плечами с видом королевы и сказала.

— Естественно, но консервы ты заслужил!

Ага, ну точно! Маркус просто потянулся и стал есть с ее тарелки, не обращая внимание на возмущенный возглас. Они весь ужин продолжали дурачится и подкалывать друг друга. Если счастье есть, то наверно, это оно вот в таких простых моментах! Ему было весело, легко, просто. Не надо притворятся, не надо надевать маску. Аня была естественна, непосредственна- это подкупало, это заставляло забыть причины, по которым все это стало возможным, да и Маркус не хотел об этом думать. Хотя если честно не получалось не думать, уязвленное самолюбие капало на мозги, взвинчивая его.

Девушка мыла посуду, он же решил заняться делами и теперь просматривал сообщения и звонки, которых была дюжина, отбирая первостепенное от ненужного. Весь этот бардак в жизни тоже действовал на нервы, резал по-больному. Сидит здесь, когда такой завал и все из-за кого?! Как лох! Он совсем съехал с катушек — пулять на ветер то, что досталась таким трудом ради девки?! Твою мать, совсем с ума сошел с ней! Надо поинтересоваться предъявили ему уже судебный иск.

— Роб, ну что, как идут дела? — позвонил он агенту.

— Маркус, пожалуйста объясни нам всем, что происходит! Я тебя прошу, я тебя умоляю! Я тебе звонил все три дня! — тараторил бедняга Роб. — Меня готовы порвать тут! Маркус, этот беспредел встанет тебе в несколько миллионов, ты понимаешь вообще, конечно, деньги тебе позволяют, но… В общем, я не знаю, что сказать! Я в ужасе, в шоке, как и все! Я ничего не понимаю, тебя не понимаю!

— Роб успокойся, я приеду после завтра, тебе и не надо ничего понимать, просто работай! — устало ответил Маркус, понимая, что все, хватит этого тупизма!

— Ждем! Кстати ты помнишь, про вечеринку UEFA European Football Awards! — напомнил о важном событие Магвайер. Конечно, ни хрена он не помнил, но в ответ хмыкнул. Весь час он звонил своим людям, обговаривая различные нюансы, создавшейся ситуации, он старался не замечать взволнованных взглядов Ани. Но какой то внутренний бес подначивал его скользкими вопросами. Интересно, она беспокоится, что он ее бросит или что он бросит ее без денег. Он злился, понимал, что надо успокоиться и прекратить нести этот бред, но не получалось.

— Как бабушка? — резко спросил он, положив телефон.

— Все хорошо, она пришла в себя, речь нарушена, но она все понимает! Маркус, я так благодарна, так счастлива… — горячо восклицала Аня, улыбаясь. А его понесло, он ничего не мог с собой поделать.

— Я заметил, что ты очень благодарна… — усмехнулся он, видя как угасает ее улыбка-Как думаешь, чтобы она сказала, если узнала, что внучка не такая уж и идеалистка и понимает, что за все надо платить? Например, можно трахатся из чувства признательности, прикрываясь любовью. — он понимал, что все портит, но с ней не получалось закрыть глаза, с ней не хотелось фальши…

Она не опускала глаз, смотрела на него, будто прямо в душу. Ему стало не по себе от ее взгляда, она словно пыталась им, что то сказать.

— Ничего бы не сказала, потому что знает, что такого никогда не будет! Я бы заняла денег, работала бы как проклятая, но спать ни с кем не стала бы!

— Да неужели! — оскалился он. — Значит, ты бабулю не слишком то и любишь! Знаешь Эни, я думал, ты честнее! Все ведь просто и ты не хуже других! Когда припрет тебя будут иметь все кому не лень, кто морально, а кто физически. И когда нет выхода, тогда нет и принципов, ляжешь под кого угодно, только бы было под кого! Тебе повезло!

— Зачем ты так?! — тихо спросила она.

— Я просто хочу, чтобы мы были честны, вот и все! Просто не ври мне!

— Я не вру! Помнишь ты сказал-«решайся», так вот я решилась! Я пришла не только потому что мне нужна была помощь, я пришла, потому что мне нужен был ты, понимаешь?! Господи, как я устала, как же сложно… … — тяжело вздохнула она. — Ты знаешь, как я провела два месяца без тебя? Я скажу тебе! Я задыхалась, черт возьми, ты стал моим кислородом, ты стал всем! Я каждый день засыпала и просыпалась с ноутбуком, рассматривая каждую твою черту, каждую линию, я превращалась в садистку, ежедневно просматривая, как твои руки обнимают других женщин, губы целуют, мечтая быть на их месте! Знаешь, что такое ревность? Знаешь, что это за серое чувство, оно как заноза! Каждая новость, как игла под ноготь! Что бы я не делала, как бы не старалась, везде был ты… … Считаешь, меня корыстной, считаешь шлюхой, да плевать мне… .можешь не слушать, можешь не верить… только… просто… не уходи! — рыдания оглушили комнату.

— Иди сюда! — сказал он хрипло. Сколько он будет причинять ей страдания?! Какая женщина стала бы открыто говорить о своих чувствах в ответ на оскорбление и унижение! Хотя всякие есть и пойдут на многое. Верил ли он ей?! Верил, почему- то верил безоговорочно! Так не лгут! В ее глазах была любовь, впервые он видел в глазах женщины, то что видел в глазах матери! Он терялся! Не знал, что сказать! Она затрагивала самые потаенные струны его души, разве сможет он уйти, да и хочет ли он?! Пусть будет тяжело, пусть меж ними пропасть, пусть они разные… .Он не уйдет и ее не отпустит!