Шайла Блэк - Молодая и покорная

— Конечно, я хотел об этом знать.

Лиам сделал шаг вперед, тон его голоса понизился.

Долбанный ад! Он умудрялся выглядеть в таком положении одновременно и сочувствующим и встревоженным.

— Я предлагал бросить все дела и приехать к тебе. Но ты сам сказал мне не беспокоиться. Я пытался разговорить тебя по телефону, но ты отстранялся. Поэтому я и отвалил…

Он печально покачал головой.

— Я не был равнодушен, Макен. Боже, мне жаль. Я и понятия не имел, что тебе так плохо. Когда ты отталкивал меня, я думал, что тебе просто нужно время, чтобы оправиться. Когда ты переехал сюда, я подумал, что тебе нужно больше свободного пространства, чтобы начать все сначала…

Он опустил голову.

— Меня мучило то, что я был напоминанием того времени, которое ты хотел забыть.

— Я хотел бы, блять, если бы мог, — сказал Хаммер.

— Я переехал на другое побережье, сменил работу, да я, черт возьми, полностью изменил свою жизнь. Но до Рейн, ничто не пробуждало во мне желания жить.

— Дерьмо. Я начал все это не для того, чтобы причинить тебе боль. Знаю, что немного опоздал с этим, но…, - Лиам сглотнул.

— Почему? Почему Джульетта решила покончить собой? Ты знаешь?

— Да, но ты бы не захотел этого знать.

— Как раз наоборот, иначе я бы не спрашивал.

У Хаммера заболели глаза. Горло сдавило.

— Она оставила мне записку. В ней говорилось, что ей хотелось больше внимания.

Лиам потер сзади шею.

— Честно, друг. Я не уверен, что мы смогли бы ее удовлетворить даже вдвоем. Неважно, что мы делали, ей всегда было мало. Полагаю, то, что я был занят на работе последние шесть недель, сделало только хуже. Но я звонил ей. Она знала, что я собирался вернуться.

— Она устала быть нашей куклой для траха.

— Джульетта сама так сказала? — недоверчиво спросил он.

— Да, но мы оба были слепы и не видели, что с ней происходит.

— Ты прав.

Лиам задержал дыхание.

— Когда я видел ее последний раз, она поцеловала меня и сказала, чтобы я поторапливался домой. Зачем? У нее всегда были проблемы с общением, но…

— Она была беременна.

Проведя рукой по волосам и сделав неровный вдох, Хаммер, съехал по стене и сел на пол в окружении разбитой посуды, несчастный и побежденный.

— Восемь недель.

Лиам раскрыл рот от изумления.

— Ты знал?

— Нет, пока не прочитал об этом в ее записке. Мне следовало уделять ей больше внимания. Заметно побледнев, он сглотнул.

— Чей это был ребенок?

— В том то и дело, что она не знала, ей было стыдно не знать чье имя вписывать в свидетельство о рождении. Кроме того, она знала, что мы не отпустим ее в таком положении от себя. Она не хотела растить малыша в нашем "гнезде порока". Поэтому вместо разговора по душам с нами, она предпочла снотворное.

— Черт бы меня побрал!

Лиам сполз вниз рядом с ним, и уставился на противоположную стену кухни.

— И что, ты не подумал, что эта правда имеет большое значение? Или ты вообразил себе, что мне все равно?

— Я старался не сваливать это на тебя. Пытался быть хорошим другом, хотел спасти от всего этого дерьма. И посмотри, чем же ты отплатил мне.

Ярость Лиама начала нарастать. Он даже покраснел, его глаза выражали то, что он остро переживает подобное предательство.

— Сукин ты сын! Ты говоришь мне все это только сейчас, изображая из себя при этом оскорбленную невинность?! Да если бы ты, блять, выложил мне все раньше, я бы всеми силами поддерживал тебя.

— Я могу сказать тебе одно, как друг, ты должен был спросить почему. И теперь, ты забрал у меня Рейн. Разве друзья так поступают? Все что у меня осталось — это "Темница". Может, ты и ее хочешь прибрать к рукам?

Он вскочил на ноги и достал из кармана ключи.

— Забери. Но не проси больше ничего. У меня все равно нихрена не осталось.

Когда Лиам, пошатнувшись, встал на ноги, он посмотрел на него раскрытыми от изумления глазами. Не веря в происходящее и ощущая себя будто после парочки увесистых зуботычин, Лиам отрыл рот.

— Они мне не нужны.

Он выбил ключи из ладони Хаммера, отчего те покатились по полу.

— И в чем, мать твою, ты меня теперь обвиняешь? В смерти Джульетты?

— Бинго, блять, — прорычал Хаммер, воинственно отведя назад плечи и тяжело дыша.

— И как же ты пришел к такому умозаключению? — получил он в ответ.

— Я не засовывал ей в рот таблетки.

— Кроме того, что тебя не было рядом с ней, кода она нуждалась в тебе, ты тусовался по клубам и трахал там других саб. Она знала об этом, ей было больно.

— Она написала об этом в своей предсмертной записке?

— Это было очевидно. Она знала, что ты вряд ли вел монашескую жизнь, разъезжая по своим делам в Майами. Более того, я точно знаю, чем ты был занят в день ее рождения. Или точнее, кем. Поэтому, как ты думаешь, что она должна была чувствовать?

Лиам нахмурился.

— Мы не один час обсуждали условия наших отношений, прежде чем разделить ее. И моя верность не была частью нашей договоренности. Она видела меня с другими женщинами и, кажется, никогда ничего не имела против.

— Разумеется, она была против, — заорал Хаммер.

— Как думаешь, ей нравилось осознание того, что она была не достаточно хороша для тебя?

Лиам послал ему гневный взгляд.

— Это Джульетта тебе сказала? Или это просто твои догадки?

— Хороший ход… повесить все это на меня.

Хаммер взмахнул руками.

— Ты забрал у меня двух женщин и все это без тени чувства вины. Охренеть просто.

Схватившись руками за стул, Лиам стиснул зубы.

— Хорошо, ты хочешь обвинить во всем меня? Ладно, пусть так и будет. Я облажался. Джельетта была бы бесконечно счастливее, если бы я не согласился на твое предложение, не вмешался бы в ваш брак и не испортил бы ваши жизни. Казнить меня за это мало. Теперь ты со спокойной совестью можешь спать по ночам. Полегчало?

Нет, нисколечки. Все его тело будто скрутило в узел.

— Да, — солгал он.

— Твоя очередь быть главным, ублюдок. Если ты подведешь Рейн, я отрежу тебе голову и скормлю червям.

— Поверь мне, я позабочусь о Рейн. Каждый день, каждую ночь…. я буду давать все, что ей будет нужно.

Хаммер подошел ближе.

— Ты едва знаешь ее. Возможно, все эти шесть лет я уделял ей недостаточно внимания, но, поверь, она не станет сближаться с тобой, ведь она даже не сказала тебе дату начала своего цикла, как должна была. А я могу заставить ее говорить. Ей нужен сильный Дом, ей нужен я. Поэтому если у меня появится шанс завоевать ее, не сомневайся, я это сделаю.

— Разве тебе недостаточно уже того, что спустя восемь лет ты возложил на мои плечи всю вину за произошедшее? Теперь ты хочешь еще разок трахнуть Рейн? В таком случае, мне следует запихнуть тебе в глотку твои же собственные яйца и убедиться в том, что единственным способом, которым ты сможешь их достать — это при помощи зубочистки.