Китти Бернетти - Тысяча и одна ночь (сборник)

— Для этого нет никакой серьезной причины. Никакой великой истории, ни важной, ни трагичной, — сказал он, прижимая большой палец к ее нижней губе, прежде чем снова поцеловать ее. — Просто длинная череда «пустых» отношений, после которых я не ждал с нетерпением следующих.

— О, — она задохнулась. Он прижался к ней, и Кейси почувствовала запах мыла и шампуня. От его волос исходил аромат сладкого миндаля.

— До тебя.

— До меня?

— До тебя. Ты… Ты такая… неповторимая. Я просто…

Он покачал головой.

— Я похож на идиота, но я чувствую, что меня тянет к тебе, Кейси. Быть рядом с тобой, быть в тебе, просто говорить с тобой… Это сводит меня с ума.

Кто-то постучал.

— Мы почти готовы начать, — громко произнес один из организаторов.

— Мне кажется, я слышу в его голосе мрачное неодобрение, — Кейси захихикала.

— Я тоже слышу это. Теперь послушай. Не оставляй меня. Предложи за меня деньги, которые я дал тебе. Ни о чем не беспокойся.

— Я тебе не понадоблюсь, — повторила она. Она внезапно ощутила бешенство от невозможности заставить его понять. Она схватила Ника за плечи и сильно сжала. — Ты отличный мужчина. Ты забавен, сексуален и добр. Ты горяч в постели. И ты… — она покачала головой, чувствуя бессилие объяснить ему все. — Ты, такой, какой ты есть, стоишь целой тонны предложений.

Послышался еще один стук, и они оба закричали:

— Идем!

Тогда он поцеловал ее еще раз, жестко проводя но ее губам языком. Шутя, он проворчал ей на ухо:

— Боже, мне действительно жаль, что мы не кончили.

— Скоро, — сказала она. — Я тоже этого хочу.

Он отодвинул ее от стены, обхватил сзади, прижал рот к ее уху, еще сильнее сжал руки вокруг нее, обхватывая груди ладонями, и жарко произнес:

— Ох, черт возьми!

В этот момент ее соски напряглись и стали острыми, как стрелы.

Еще один стук.

— Я. Уже. Иду! — завопила она, и он засмеялся. Кейси пригладила волосы. — Боже мой, что подумал бы мой покойный муж?

Ник стал серьезным и произнес:

— А что ты чувствуешь?

— Тревогу, волнение, счастье. — Последнее слово она произнесла очень мягко.

Ник поднял ее лицо за подбородок и посмотрел на нее.

— Я думаю, что последнее — то, что было для него самым важным.

— И к твоему сведению, — сказала она, быстро целуя его и толкая запертую дверь. — Ты бы ему понравился. Он сказал бы, что ты — хороший человек.

Она видела, что его горло немного сжалось, но затем он улыбнулся.

Она глубоко вздохнула.

— Сейчас нет времени для этого. Пошли. Мы должны продать твою прекрасную задницу.

С его лица исчезло серьезное выражение, и он вышел вслед за ней, качая головой и смеясь.

У двери Кейси улыбнулась весьма сурово выглядящей матроне по имени Мэриан Монро. Она кивнула и подмигнула.

— Как дела, безумная Мэриан?

Это было секретное имя, которым они называли Мэриан. В ее характере явно прослеживались черты доминантки. Все задавались вопросом: что нужно сделать, чтобы заставить ее появиться с зажимами для сосков и кнутом.

Кейси и Ник снова засмеялись, продолжая идти к сцене. Пришло время выполнить намеченное. Она стремилась заработать деньги для благотворительности, но ей также хотелось, чтобы все побыстрее закончилось. Она мечтала о том, чтобы провести несколько спокойных вечеров перед уютным камином, в удобной одежде, с хорошим вином, в обществе очень красивого мужчины.

— Слушай, ты явно хочешь приручить его, — пробормотала она и заняла свое место в очереди на объявление холостяков. Теперь зал заполнился женщинами, которые могли позволить себе внести деньги за право воспользоваться красивым мужчиной и тем самым принести пользу больным людям.

Сборщик средств начал работу, и это позволило Кейси немного успокоиться. Обычно она волновалась только перед началом шоу. Как только оно начиналось, она становилась совершенно спокойной.

Она посмотрела на Ника и пошла искать Энни, у которой был ее кошелек. Она не нуждалась в деньгах, но, глядя на лицо Ника, она поняла, что не сможет расслабиться до тех пор, пока не будет знать, что получит его.

На сцену вышла первая дама. Изабелла Гай была абсолютно спокойна, объявляя своих шестерых холостяков.

Ни один из них не был и вполовину так горяч, как Ник…

Кейси поняла, что безумно влюблена. Остальные мысли вылетели у нее из головы.

Она все делала правильно до тех пор, пока не подошла очередь Ника. Тогда она смешалась, ее язык начал заплетаться, и в голове стало пусто. Кейси услышала, как она произносит:

— А это Ник. — Она растянула это имя так, как будто говорила в разгар оргазма: «Ни-и-и-ик». Она услышала, как захихикала Энни, и даже на расстоянии могла совершенно точно сказать, что Ник покраснел.

О, боже мой.

— Ник…

Что? Ник что?

— Высокий.

Энни заухала, как какая-то дикая птица из джунглей, и у Кейси возникло мимолетное желание схватить ружье.

— И он… гм…

Думай!

— Большой.

Энни буквально кричала:

Большой! О боже, ты сказала «большой». Теперь, как ты понимаешь, все думают… про член!

— Я о другом! — она громко исправилась в микрофон.

Энни пришлось уйти.

О, черт. Теперь они все подумают, что у него маленький пенис…

— Я имею в виду, что, он прекрасен в… о боже.

Большинство женщин в комнате уставилось на нее так, как будто у нее внезапно выросла вторая голова, она говорила пошлости на французском языке или выкрикивала приказы на шведском. В зале воцарилось смущенное молчание.

— У него голубые глаза, темные волосы и… пройдитесь! — сказала она Нику, который замер на ступеньках, ведущих на сцену, как будто не был уверен в том, что ему теперь делать.

Это была настоящая катастрофа.

Но он легко улыбнулся ей в ответ и зашагал. От этой улыбки у нее на душе стало светло.

— Он — реставратор, — сказала Кейси, оставив надежду сохранить над собой полный контроль. — Он часто имеет дело с воспоминаниями, — добавила она, вспоминая, что он ей говорил. — И очень хорошо обращается с хрупкими вещами…

Он остановился, чтобы посмотреть на нее, и она увидела в его взгляде такую привязанность, что сердце чуть было не выскочило у нее из груди.

— …Такими, как сердце и чувства, — произнесла она следующую фразу, намертво вцепившись в микрофон.

Его лицо смягчилось, и он начал приближаться к ней. Она с трудом сглотнула, покачала головой и махнула рукой, будто пытаясь сказать «иди».

— Он очень хорошо целуется и…

Кто-то вздохнул, кто-то засмеялся. Никто не предлагал за него цену. Почему? Почему?!

Ник выглядел заинтересованным, но не паниковал. Он был слишком занят, слушая ее.

— И он никогда не стал бы… я знаю… это не жалость. Он — настоящий мужчина, — сказала она мягко. И затем: