Шахразада - Грешник Шимас

— Если эту потайную калитку можно открыть, — тихонько сказал Иоганнес, — то мы скоро будем внутри.

— Не важно, можно ее открыть или нельзя, — ответил Шимас. — Я знаю, как туда войти. Мы попадем в крепость этой ночью.

Замок Фулкхерста сейчас более всего походил на слегка благоустроенный военный лагерь, обнесенный каменными стенами. Такие замки чаще всего располагались на естественных или насыпных холмах, окруженных глубоким рвом, и обычно строились из толстых бревен. Этот же вырос на месте старого римского поста, часть кладки осталась с тех давних времен. Дед Фулкхерста пришел сюда с бандой таких же, как он, безземельных авантюристов, поднял стену на полсотни локтей вокруг овальной площадки и возвел внутри ограды высокую круглую башню.

Шимас всего раз побывал в стенах этого замка, но в самом донжоне. Он ездил туда вместе с отцом в сопровождении всего дюжины всадников. Тогда старший Абд-Алишер и водрузил исчерканную углем доску над камином.

— Если не сможем войти через потайную калитку, — сказал юноша гансграфу, — используем другой способ. Я видел, как умело Иоганнес бросает копье. Если он сможет перебросить его через стену, а к середине копья будет привязана веревка, то кто-нибудь не очень тяжелый сумеет взобраться на стену и поднять с собой надежный канат.

— Стоит попробовать, — кивнул фон Гильстерн.

Медленно надвигались тени. Тьма окружила деревья, под которыми прятались осаждающие, прижимаясь к стенам крепости. С моря пополз туман, заволакивая нижнюю часть долины. Сколько народу сейчас в замке? Похоже, немного — Фулкхерсту некого бояться в этой части Бретани. Сомнительно, чтобы он вообще кого-то боялся с тех пор, как разрушил замок Абд-Алишеров.

Земля Бретани стара и видела множество перемен. Народ ее уклонялся от битв, если удавалось, а если нет — был готов к ним. Говорят, кельты пришли сюда за шесть сотен лет до Рождества Христова и смешались с местным населением. Громадные каменные памятники — мегалиты — и дольмены тогда уже не одно столетие стояли на своих местах. Здесь были гробницы, сооруженные за тысячу лет до того, как в Черной земле Кемет возвели первую пирамиду. Когда сюда вторглись римляне, они поочередно разгромили местные племена — намнетов, редонов и венетов. Когда же через полтыщи лет римляне ушли, начались набеги пиратов. Потом вернулись кельты, несколько веков назад переселившиеся в Англию, и дали этой стране ее нынешнее имя — Бретань. Они возвратились из Великой Британии в Малую Британию, где развертывается действие многих легенд о короле Артуре.

Но, несмотря на все перемены, люди возделывали свои земные поля, добывали рыбу на широких морских полях и сражались, когда требовалось. Это была суровая страна и рождала она людей особой породы, которых просторы морские манили, а не страшили.

Когда страх еще приковывал моряков Флоренции и Генуи к их тесным морям, венеты и их отчаянные сородичи уже давно плавали по темным водам Атлантики. Ирландские монахи, встретившие викингов в Исландии, были лишь немногими из тех, кто пускался в рискованные путешествия по дальним водам. Многие бретонцы становились корсарами, потому что это давало лучший доход, чем возделывание скудной почвы или рыболовство.

Начался дождь, и Шимас надел шлем. Рядом стоял Петер со своей лошадью. Подошел Иоганнес, чтобы взять у него повод.

— Пленников ко мне сюда, — распорядился гансграф.

Когда они предстали перед ним — их лица уже едва можно было рассмотреть в темноте, — фон Гильстерн сказал:

— Вы говорили, что через потайную калитку легко пройти. Сейчас проверим. Ваша жизнь зависит от того, что произойдет через десять минут.

— Я уверен в этом! — возразил толстяк. — Мне бы только перекинуться словечком с часовым… правда, там не всегда ставят часового.

— Лукка, возьми десяток бойцов. Поскребись в калитку, и, если отзовутся, пусть этот человек назовет себя. Но если скажет или сделает что-нибудь лишнее — заколи, как свинью… Петер, а ты бери Иоганнеса и еще десятерых, что половчее, и перебирайтесь через стену. Кто первый окажется внутри, тот и распахнет главные ворота.

Отряд бесшумно, насколько это было возможно, двинулся во тьму. Наступила угрюмая, устрашающая пора ночи. Семь десятков вооруженных всадников спускались по травянистому склону и пересекали долину, доспехи их поблескивали от дождя. Во мраке неясно вырисовывались темные зловещие крепостные стены. Огней из-за них не было видно. Сколько врагов поджидает внутри? Десять? Тридцать? Сотня?

Шимас чувствовал на лице капли дождя и гадал, в последний ли раз. Глубоко вдохнув влажный прохладный воздух, он почувствовал, как твердо сидит в седле, ощутил, как уверенно лежит в руке рукоять меча. Звезд не было, лишь тускло поблескивал мокрый от дождя металл.

Как тиха ночь! Где сейчас Фатима? И Гелаба?

«Матушка, тепло ли тебе лежать в земле? Знаешь ли ты, что я иду отомстить за тебя? Знаешь ли, как часто в тихие ночные часы я вспоминал о тебе? Знаешь ли, как хотелось оказаться дома в тот страшный час, чтобы защитить, может быть, спасти — или умереть рядом с тобой? Знаешь ли ты, что я все еще люблю тебя?»

Шимас попытался увидеть лицо матери, но память отказала ему в этом. Однако на краткий миг он услышал запах ее волос и ощутил прикосновение шелковистой щеки, как бывало в детстве.

«Должно быть, это и есть твое благословение, матушка… Да будет так!»

Отряд остановил коней. Те слегка подрагивали от озноба: ночь была и влажной, и холодной. Люди безмолвно смотрели вверх, на стены, оценивая силы и надеясь на чудо. От главных ворот вернулся Гвидо.

— Фулкхерст здесь. Они вернулись раньше нас.

— Ну что ж, так даже лучше, — едва слышно откликнулся гансграф.

Отряд двинулся дальше, локоть к локтю, без звука, без шепота. Шимас взглянул на Иоганнеса с копьем. То, что казалось раньше таким простым, стало вдруг трудным и даже опасным, ибо стена была высока, и глаз едва различал контуры зубцов наверху.

Иоганнес соскользнул с седла, Шимас помог ему аккуратно разложить веревку. Стражник держал дротик, пристально глядя на стену, а потом вдруг сделал несколько быстрых шагов, разбегаясь, и сильно метнул его высоко в темное небо. Юноша замер, затаив дыхание, но сверху не доносилось ни звука. Иоган нес взялся за веревку и начал выбирать ее, пока она не натянулась. Копье опустилось за стеной и теперь легло поперек амбразуры: это была удача, оно могло повернуться вдоль и выскользнуть между зубцами.

Младший Гильстерн, маленький и юркий, опоясался надежным канатом, затем, перехватывая веревку руками, стал подниматься, как бы шагая по стене. Из крепости по-прежнему не доносилось ни звука. Вот Петер исчез во тьме, окутавшей верх стены, и вдруг веревка повисла свободно, а канат задергался — он подавал сигнал. Шимас быстро полез вверх, перехватываясь руками.