Ларисса Айон - Азагот (ЛП)

– А меня больше не волнует что тебе нравится, а что нет. – Лиллиана скрестила руки на груди. – Поэтому говори, что тебя сюда привело, или уматывай.

Гатриэль так сильно сжал рот, что Лиллиана обеспокоилась целостностью его зубов.

– Рафаэль желает знать чего ты медлишь.

– У меня в распоряжении месяц. Прошло всего лишь несколько дней. Скажи ему попридержать коней.

Глаза Жезла Господа едва не вылезли из орбит.

– Ты говоришь об архангеле.

– Он тоже не заработал моё уважение. Тогда почему бы тебе не оттащить к Рафаэлю свою эгоистичную задницу и сказать ему... – Сказать ему что? Что она передумала? А она передумала? Уверена в этом? – Сказать, что мне нужно больше времени. И не помешала бы помощь. С моими ограниченными силами хроногласс тяжеловато вынести.

– Это не его проблема.

– Нет, это твоя проблема, – ответила Лиллиана. – Именно тебе придётся к нему вернуться и сказать, чтобы он меня укусил.

– Здесь, во владениях Азагота ты очень храбрая. Будешь ли ты такой же говорливой, когда окажешься лицом к лицу с Рафаэлем на его территории?

Она справится с этим, когда – и если – стащит хроногласс.

– Понятия не имею. Будешь ли ты таким же говорливым, когда встретишься лицом к лицу с Азаготом?

Гатриэль усмехнулся.

– Очень жаль, что ты не останешься здесь. Ты его заслуживаешь.

– Откуда тебе знать, что я не остаюсь?

Он рассмеялся от всей души.

– Лиллиана, да ладно тебе. Мне известно, как сильно ты любишь свободу. Поэтому ты меня оставила, да?

Лиллиана пожала плечами.

– Вообще-то, я покинула тебя скорее из-за того, что ты всё контролирующий засранец. Забавно, несмотря на то, что об Азаготе отзываются как о бездушном монстре, за несколько дней он мне стал ближе, чем ты за несколько сотен лет.

– Боже... Милостивый, – выдохнул Гатриэль. – Тебе он и правда нравится. Ты в него влюблена. – Гатриэль уставился на неё, черты его лица исказились от ужаса, когда истина ситуации начала твердеть у него в мозгу. – Ты с ним трахалась, да? Шлюха!

– А ты нисколько не изменился. Такой же критичный придурок. – Закончив с ним, как произошло несколько десятков лет назад, Лиллиана развернулась и направилась к зданию. В этот раз уходить было гораздо легче, чем тогда. – Скажи Рафаэлю, пускай сам себе отсосёт.

В мгновение ока её схватили за запястье и дёрнули к Гатриэлю, который обнажил зубы и зарычал:

– Лиллиана, найди способ стащить хроногласс. Рафаэль считает, что большое количество времени остужает твой пыл. Теперь у тебя есть всего два дня.

Она резко вдохнула.

– Что?

– Два дня, шлюха Шеул-гра. – Его глаза вспыхнули ещё большим потрясением, а пальцы болезненно впились в её плоть. – Что, не нравится такое прозвище? А именно так все тебя будут называть, если ты останешься. Так что шевели задницей или...

Воздух сотряс рёв, и внезапно Гатриэль взлетел на воздух кровавым месивом. Розовый туман повис в воздухе, когда искорёженное тело ангела рухнуло на землю внутри кольца портала.

Лиллиана развернулась на звук чудовищного рёва и сердце бешено начало колотиться о рёбра. Взбешённый Азагот сбегал по лестнице, перепрыгивая через три ступени за раз, его огромные, острые зубы были обнажены, крылья расправлены, глаза горели смертоносным кроваво-красным огнём.

– Ты посмел прикоснуться к моей супруге? – Его слова были деформированы, грудными и сочились убийством. Азагот рявкнул и Гатриэль закричал, когда десятки костей в его теле затрещали. – Ты. Умрёшь.

– Азагот, нет! – Лиллиана рванула на перехват, но Гатриэль, который находился в круге портала, исчез блестящим потоком искр, едва не расставшись с жизнью.

Азагот повернулся к Лиллиане, его голос смягчился.

– Кто это был?

– Смени своё демонское лицо, – ответила Лиллиана низким, успокаивающим тоном, – и мы поговорим.

Его ноздри трепетали, в груди клокотало приглушённое, тихое рычание. Он уставился на пустое пространство, где только что был Гатриэль, сжал и разжал руки с когтями, словно сожалел об упущенной возможности разорвать ангела на части.

– Давай же, – спокойно произнесла Лиллиана. – Превращайся обратно.

Азагот остался тем же, что был несколько секунд назад, затем на минутку вошёл в круг и только после этого, наконец-то, принял свою обычную форму. Когда он повернулся к Лиллиане, его высокое, изящное тело обтягивали чёрные штаны и рубашка, и девушка не могла ничего с собой поделать, кроме как думать о том, что человеческая одежда лишь усиливает осознание, что под всем этим он был смертью в человеческом обличье.

– Кто. Это. Был.

– Мой бывший парень, – ответила Лиллиана. – Гатриэль.

Ноздри Азагота затрепетали, в глазах вспыхнули красные искры.

– И чего он здесь забыл?

"О, он хотел поторопить меня стащить твой хроногласс".

– Он хотел пожелать мне хорошего проживания здесь, – ответила Лиллиана, надеясь, что Азагот не заметит дрожь в голосе. Ей ненавистно было ему врать, но в данном случае, сказать правду – принести ещё больше боли, а этого ей не хотелось делать.

Она уже и так достаточно натворила.

– Он хватал тебя. – В выражении его лица тенью проступили очертания внутреннего зверя. Лиллиана быстро схватила его за руку и притянула к себе, сильно прижала к своему телу, потому что со вчерашнего дня в этом нуждалась.

– Мы боролись. – Лиллиана положила руку ему на шею и начала массировать, сильно впиваясь пальцами в твёрдые как кирпичи мышцы. – Вот что мы делали. Но я не хочу, чтобы ты обращал на это внимание.

– Он прикасался к тебе. Я... чую его запах. – Азагот зарычал, притянул Лиллиану ещё ближе и наклонился к её уху. – Мне нужно оказаться в тебе. Мне нужно тебя отметить. Оставить метку. Заставить его навечно исчезнуть.

О... чёрт.

– Я согласна, – прошептала Лиллиана.

И прекрасно поняла, что Азагота она не оставит.

Азагот находился в состоянии животной страсти. Испытываемое к Лилли желание было таким базисным, примитивным, как желание убивать, с которым, как знал Азагот, не стоит бороться. Он подхватил Лиллиану на руки и пошёл в сторону спальни, а Аид помогал всем, кто имел глупость оказаться у Мрачного Жнеца на пути.

Всего лишь один гриминион оказался близок к совершению ошибки, но он с пищанием отпрыгнул и посеменил в свою жилую часть, когда Азагот прошёл мимо по коридору. Лиллиана прокладывала дорожку из горячих поцелуев по шее и челюсти Мрачного Жнеца, сводя его с ума. Добравшись до спальни, Азагот пинком распахнул дверь, не заботясь о том, что та треснула в центре.

Оказавшись в спальне, Азагот опустил Лиллиану на пол, но когда наклонился для поцелуя, снова унюхал бывшего девчонки. Им завладел гнев и, схватившись за фиолетовый сарафан Лиллианы, он разорвал его на две части.