Сильвия Дэй - Плененный тобой (ЛП)

- И то, и другое, - объяснила я. - Он эмоционально отгораживается и отдаляется физически.

Гидеон протянул руку и взял в нее мою руку.

- Я не могу отгородиться от тебя. В этом вся проблема.

- Это вовсе не проблема!

Я покачала головой.

- Ему не нужно пространство, - обратилась я доктору Петерсену. - Ему нужна я, но он закрывается от меня, потому что боится, что в противном случае ранит меня.

- Каким образом вы могли бы ранить ее, Гидеон?

- Это… - он резко выдохнул. - У Евы есть определенные заморочки. Я все время о них помню. Я осторожен. Но порой, когда я трезво не владею собой есть вероятность, что могу перейти границу.

Доктор Петерсен изучал нас.

- Какие именно границы вы боитесь перейти?

Гидеон сильнее сжал мою руку, и это было единственным внешним признаком его волнения.

- Иногда, когда она слишком сильно мне нужна, я могу быть грубым…, требовательным. Порой, у меня нет того контроля, который необходим.

- Вы говорите о сексуальных отношениях?

Он кивнул в ответ на кивок Гидеона:

- Мы уже коротко касались этого раньше. Вы говорили, что секс у вас по нескольку раз каждый день. Это все еще так же?

Я почувствовала, как мое лицо загорелось. Большим пальцем Гидеон поглаживал мою ладонь.

- Да.

- Вы правы в том, что беспокоитесь. Гидеон, вы вероятно используете секс в качестве средства удержания Евы на расстоянии. Когда вы занимаетесь любовью, она не говорит, вы не отвечаете. Вполне вероятно, что вы даже не думаете, ваше тело в действии, а мозг используется только для выброса эндорфина. С другой стороны, воспоминания сексуального насилия все еще остается животрепещущим, поэтому Ева также часто использует секс для того, чтобы установить сексуальную связь. Видите в чем тут проблема? Вы, похоже, стараетесь добиться определенной дистанции через секс, а Ева в это время, наоборот, пытается стать ближе.

- Я уже говорил вам, нет никакой дистанции, - Гидеон наклонился вперед и положил мою руку себе на колено. - Не с Евой.

- Тогда ответьте мне, когда вы боретесь со своими эмоциями и являетесь инициатором секса с Евой, что именно вы ищете?

Я повернулась, чтобы взглянуть на Гидеона, полностью заинтересованная в его ответе. Я никогда не задавалась вопросом: ПОЧЕМУ ему нужно было быть внутри меня. Только КАК. Для меня все было просто, я даю то, что нужно ему.

Он встретился со мной взглядом. Та защита, та маска в его глазах исчезла. Я увидела там только страсть и любовь.

- Связь, - изрек он. - Момент. Когда она открывается и я… Я тоже открываюсь. И есть только мы. Вместе. Мне это нужно.

- Вам нужна грубость?

Гидеон посмотрел на меня.

- Иногда. Порой Ева сдерживается. Но я могу достучаться до нее. Она хочет того же, что и я. Ей нужно это так же, как и мне. Мне приходиться давить на нее. Осторожно. Под контролем. Без него мне нужно отступить.

- Каким образом вы давите на нее? - спокойно спросил доктор Петерсен.

- У меня свои способы.

Доктор Петерсен обратил свое внимание на меня:

- Гидеон когда-нибудь заходил слишком далеко?

Я отрицательно покачала головой.

- А вы когда-нибудь волновались о том, что он может сделать это?

- Нет

Его хмурый, пристальный взгляд был мягким с тенью удивления.

- А стоило бы, Ева. Вам обоим.

***

Я перемешивала овощи и добавляла цыпленка в соус карри на плите, когда услышала, как открылась передняя дверь. Я с любопытством ждала увидеть кто это был, в надежде, что Кэри вернулся домой один.

- Пахнет вкусно, - сообщил он, усаживаясь у барной стойки, чтобы понаблюдать за мной.

Он, как всегда, классно выглядел в самой простой одежде - в безразмерной футболке с V- образным вырезом и шортах цвета хаки. На вырезе футболки висели очки, широкие коричневые манжеты обрамляли предплечья, едва прикрывая царапины, которые, как я предположила, появились минувшей ночью.

- На меня хватит? - поинтересовался он.

- Только на тебя?

Он выдал мне одну из своих дерзких улыбок, но я заметила напряжение его губ.

- Ага.

- Тогда и тебе хватит, если откроешь вино.

- Торгуешься?

Присоединившись ко мне на кухне, он бросил взгляд на плиту через мое плечо.

- Белое или красное?

- Там курица.

- Значит, белое. Где Кросс?

Он направился к холодильнику с вином.

- В спортзале, у него тренировка. Как прошел день?

Он пожал плечами.

- Все то же самое дерьмо как обычно.

- Кэри, - я уменьшила температуру духовки и повернулась к нему. - Всего пару недель назад ты был так счастлив находиться в Нью- Йорке, получать новые заказы. А сейчас…, ты такой подавленный.

Достав бутылку, он снова пожал плечами.

- Вот что получаешь, когда трахаешься со всеми подряд.

- Мне очень жаль, что меня не было рядом.

Он посмотрел на меня, доставая штопор:

- Но…?

Я покачала головой.

- Никаких но. Прости меня. Я могу сказать, что почти каждую ночь, когда я дома, у тебя кто-то есть. Я думаю, что поэтому мы уже не так много разговариваем, но это не оправдывает меня за то, что не поддержала тебя. Сейчас, когда у тебя такой трудный период.

Кэри вздохнул, наклонив голову.

- Было нечестно срываться на тебя прошлой ночью. Я знаю, что у Кросса тоже есть определенная херня с которой надо разбираться.

- Это вовсе не значит, что меня нет рядом, - я положила руку ему на плечо. - В любой момент, когда я понадоблюсь тебе, дай мне знать, и я буду рядом.

Резко развернувшись, он так сильно сжал меня в объятиях, что мне стало нечем дышать. Сочувствие тоже сделало свое дело - мое сердце тоскливо сжалось.

Я обняла его в ответ, проведя одной рукой по его волосам. Его темно-русые волосы были мягкими, как шелк, а плечи твердыми, как гранит. Полагаю от того, насколько в стрессовом состоянии он постоянно находился. Чувство вины заставило меня еще крепче обнять его.

- Господи, - пробормотал он. - По пути в ад и обратно, я облажался по всем параметрам.

- Что случилось?

Он отпустил меня, затем повернулся, чтобы открыть бутылку.

- Я не знаю, из-за гормонов это или чего-то еще, но Тат сейчас просто безумная гребаная сучка. Ей все кажется недостаточно хорошим. Ничего ее не радует, особенно беременность. Что за «счастье» ждет парня с таким отцом как я и эгоистичной примадонной, которая ненавидит саму мысль быть его матерью.

- Ребенок может быть и девочкой, - заметила я, подавая бокалы для вина, только что вынутых из шкафа.

- О, Боже! Не говори так. Я и без этого на взводе.

Он разлил вино в два больших стакана, один передал мне и сделал большой глоток из своего.

- А еще, я чувствую себя придурком, когда отзываюсь о матери своего ребенка таким образом, но это правда. Господи, помоги нам, но это гребаная правда.

- Я уверена, что это все просто гормоны. Все уладится, потом она все осознает и будет счастлива, будет светиться от счастья.