Джон Норман - Дикари Гора

— Пять, пять! — завопил мужчина, стоявший неподалёку.

— Хорошо! Хорошо! — повторял аукционист, показывая рабыню. — Так я услышу больше?

— Она может говорить на гореанском?

Я улыбнулся. Ясно подразумевалось, что эти варварские рабыни не знали гореанского.

— А Ты обучай её как слина или как кайилу, на руках и коленях, — посоветовал аукционист. — Она быстро изучит то, что от неё требуется.

— Поставь её в позу! — попросил парень из толпы.

— В какую именно, Благородный Господин? — спросил аукционист, любезно. А за тем, следуя инструкциям потенциального покупателя, он усадил девушку, около края центрального прилавка, на левое колено, а правую ногу оттянул в сторону и слегка согнул в колене. Её правая сторона, теперь была повёрнута к заказчику, плечи отведены назад, а голова повёрнута так, чтобы смотреть на него. Таким образом, приятные изгибы её правой ноги, и линии фигуры, были ясно очерчены и выставлены не показ.

— Ты только представь её в своем ошейнике! — бросил вызов аукционист.

— Поставь её на колени! — предложил другой покупатель.

Аукционист поставил рабыню на колени на самый край центрального прилавка. Теперь она стояла на коленях, опираясь ягодицами на пятки. Её колени были широко расставлены, спина была выпрямлена, а голова высоко поднята.

— Пять семь! — кто-то не выдержал и поднял цену.

— Пять семь! — эхом отозвался аукционист.

— Поставь её на ноги, таким чтобы, мы могли их рассмотреть! — потребовал кто-то.

— На живот её! — просил другой.

— Пусть пройдётся! — кричал третий.

— Пусть встанет на колени, головой к земле!

— Проведи её походкой рабыни!

Я осмотрелся по сторонам. Одним из мужчин радом был тот самый коренастый коротышка, который носил низкую, широкополую шляпу. Я вспомнил, что он уже купил, по крайней мере, четыре или пять девушек с боковых прилавков. Что до меня, они были превосходными женщинами, но они, казалось, не были, по крайней мере, в целом, отборным товаром доступным ему. Казалось, что он покупал их не для тех целей, для каких обычно покупают рабынь. А теперь, я не понимал его очевидного интереса к рыжеволосой рабыне, продаваемой с главного прилавка. Она, конечно, была тем типом женщины, которых обычно покупают, ради выполнения одного, но самой главного назначения, из большого количества всех прочих предусмотренных для рабынь.

— Мужчины — звери, — возмущённо сказала Джинджер.

— Да, — отозвалась Эвелин.

Послышался звук хлыста впившегося в плоть. Рыжеволосая девушка выкрикнула в боли.

— Она же даже не понимает того, что они хотят, чтобы она сделала, — пожалела рыжеволосую, Джинджер.

— Она — глупая рабыня, — сказала Эвелин.

— Она ещё научится, — вздохнула Джинджер.

— Все мы научились, — прошептала Эвелин.

Я отметил, что в течение вечера, некоторые из служащих работорговца, да и аукционист тоже, отметили присутствие двух девушек таверны в толпе. Однако они не предприняли никаких мер, чтобы выгнать их из зала торгов. Это показалось мне интересным. Может быть, они решили, что девушки пришли со мной, и что я, если можно так выразиться, был ответственным за них. Снова я озадачился относительно того, почему они прицепились ко мне. Поскольку я не предлагал той или другой из них сопровождать меня назад в таверну её владельца, они должны были бы пытаться, применить их красоту и рабские хитрости, чтобы поднять вероятность такой перспективы. Это было, конечно, не их дело, стоять в павильоне торгов и наблюдать за продажей рабынь. Тем более что, судя по времени, их владельцы, возможно, уже сняли рабские кнуты со стен, и им очень любопытно, куда же подевалась их собственность.

Я вновь обратил свое внимание на центральный прилавок. К настоящему времени рыжеволосая красотка была проведена через несколько рабских позиций, тех, что были выполнимы для неё, в тот момент когда руки связаны за спиной. Сейчас она, дрожа, лежала на животе, облизывая и целуя кавалерийские ботинки аукциониста.

— А насколько она страстна? — спросил ещё кто-то.

Аукционист потянул её за волосы и повернул, лицом к толпе.

Я услышал голоса мужчин, кричащих снаружи на улице. Две девушки медленно придвинулись поближе мне.

Аукционист, с хлыстом уже висящим на поясе, стоял позади рыжеволосой. Левой рукой он по-прежнему придерживал её голову за волосы, а правой вдруг сжал правую ягодицу, а потом просунул руку ещё дальше. Она внезапно закричала, начала извиваться и корчиться от боли. Но не могла освободиться из его захвата.

— Нет, Пожалуйста! — Кричала и рыдала она. — Не-е-ет!

— Нет! О, нет! — Всхлипывала девушка. — Нет! Нет! Нет! Да!

— Да! Нет. Нет. Нет! — Тогда он освободил её, и она пала на колени на прилавке, рыдая, темно-красная от унижения.

— Хороша, — похвалил мужчина в широкополой шляпе, стоявший рядом со мной.

Я улыбнулся. Прекрасная свежая рабыня, пусть и недавно заклейменная, в руках аукциониста, выдала себя.

— Она точно станет горячей шлюхой, — заметила Джинджер.

— Она не сможет ничем помочь себе, не более чем мы с тобой, — сказал Эвелин с грустью.

Я был склонен согласиться с девушками таверны. Ясно, что у рыжеволосой девушки были сильные задатки рабыни.

— Шесть! — торг пошёл с новой силой.

— Шесть пять!

— Шесть семь!

— Шесть восемь!

— Шесть девять!

Теперь крики и волнение слышались у двери. Кто-то закричал уже позади нас. Аукционист сердито уставился в дальний конец павильона. Семь или восемь мужчин, в ботинках и одежде погонщиков кайил, втискивались в двери. Двое или трое из них держали в руках полупустые бутылки с пагой. А двое из этой компании уже держали мечи в руках. Девушки таверны схватили мои руки, пытаясь сделаться маленькими, и спрятаться за моей спиной. Мужчины, как я понял, были пастухи, вероятно, члены той же самой бригады, которую я видел ранее, и кто, гикая и крича, прогонял табун по улицам города.

— Джентльмены! — закричал аукционист. — Не нарушайте мир! Вложите свою сталь в ножны! Здесь идут торги.

— Там они! — заорал один из гуртовщиков, указывая на нас. Это был молодой, темноволосый, грубоватый парень. Джинджер и Эвелин вскрикнули со страданием. Я стряхнул их руки, освободив свои. Товарищ вбросил свою сталь в ножны и теперь шагал к нам. Его товарищ, очень на него похожий, держался на шаг позади. Я так понял, что они были братьями.

— Хобарт, — представился парень, — из Бар-Ина.

Он сразу схватил Эвелин за руки и злобно встряхнул её. Я даже немного испугался, что ещё немного, и он мог бы сломать ей шею.

— А я Тебя искал в таверне, — сердито орал он ей. — Ты же знала, что мы пригоним гурт в город этой ночью.

— И Ты здесь, маленькая шлюшка, — проворчал второй брат, — как на счёт Тебя?