Белль Аврора - Неукротимый (ЛП)

Дерьмо.

Кто-то поработал на нем кулаками. Они повсюду неслабо побили его. Мне интересно, насколько хреново выглядят остальные части его тела прямо сейчас, но я не буду спрашивать. Я не хочу забирать у него то, что осталось от его достоинства. Парень выполнил то, как я ему и сказал, он купил новую одежду, и сделал аккуратную, короткую стрижку. Новые джинсы порваны, его новые кроссовки сбиты, а белая майка-поло запачкана кровью и грязью.

Отпустив его подбородок, я кладу руки на бедра, и вздыхаю:

— Что случилось, парень?

Он равнодушно отвечает:

— Мне сказали передать вам вот это.

Потянувшись к своему заднему карману, он вытаскивает сложенный листок бумаги, который испачкан кровью. Я беру бумагу, и всматриваюсь в его лицо. Кровь стекает из его сломанного носа, и капает на персидский ковер. Как только он понимает это, поднимает руку к носу, стремясь остановить кровь, и испугано шепчет:

— Извините. Я не хотел.

Подойдя к своему столу, я вытаскиваю из коробки парочку платков, и протягиваю их ему. Трясущейся рукой он берет их, а я озадаченно спрашиваю:

— Ты боишься меня?

Приложив смятый платочек к носу, он спрашивает:

— А должен?

— Честно? Да.

Кивая, он смотрит мне в глаза:

— Хорошо. Тогда да. Я боюсь вас.

Мне нравится этот мальчик. Его дерзость, по идее, должна меня раздражать. Но нет. Разворачиваю записку, и читаю.

“Ты хотел войны, ты получил ее”.

Я уже знаю ответ до своего вопроса, но мне нужно подтверждение этого. Война — это серьезно. В какой-то степени.

— Это от Хамида или Фрэнка?

Фрэнк безобидный. Он никогда бы не написал такого. Его власть досталась ему от отца. Я знаю, что ему не хочется быть в положении, которое ему дали. Я подразумеваю, что он принц мафии. Он принц итальянской мафии, который влюблен в принцессу русской мафии. Если бы им был я, я бы на хрен, застрелился.

Майкл смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и я вздыхаю:

— Хамид, тупой ублюдок.

Это, безусловно, уже слишком для Хамида. Он действует тактикой запугивания. Которая мало чем отличается от моей, но одно мое присутствие внушает страх людям вокруг меня. Я ничего не делаю для этого. А если делаю, то они обычно теряют кое-что. Я имею в виду их жизни. Хамид — иранец, хитрая гребанная крыса. Он нападет на тебя, пока ты будешь стоять спиной к нему. Парень жаждет власти. К черту наркотики. Власть — его главный наркотик. И однажды, это его убьет.

Щуря глаза на своего нового ЛА (прим. пер. - личного ассистента), я с интересом спрашиваю:

— Если бы у тебя был выбор, сделать что-нибудь Хамиду без последствий, что бы ты выбрал?

Глаза Майкла темнеют:

— Я бы выковырял ему глаза. Чем-нибудь ржавым. И тупым.

Я ухмыляюсь. Я знал, что мне понравится этот ребенок.

Вытаскиваю телефон из кармана, игнорирую входящую смс, и звоню Хэппи. Как только он отвечает, я удерживаю свой взгляд на Майкле и говорю моему деловому партнеру:

— У нас проблема, с которой надо разобраться. Немедленно.

Хэппи отвечает:

— Что случилось?

— Мы возьмем с собой мальчика для... — я ухмыляюсь, — ... обучения. Нам нужно десять мужчин. Вооруженных чем-то видимым. Чем-то большим.

Хэппи смеется:

— О. дерьмо. Кое-кто собирается устроить разборку.

Улыбнувшись, я прикусываю кончик языка:

— Черт да. Ты с нами?

Хэппи становиться серьезным:

— Ты ведь знаешь, я прикрою твою спину, бро. Всегда.

И он сделает это. Я не знаю, где был бы сейчас, если бы у меня не было Хэппи и Юлия. Я просто отвечаю:

— Десять минут.

Прислонив краешек телефона к подбородку, какое-то время я нахожусь в таком положении, сжав губы в раздумьях. Указывая телефоном на Майкла, я говорю:

— Приведи лицо в порядок. Мы начинаем обучение через 10 минут.

Выражение неверия на его лицо забавно. Настолько забавно, что я посмеиваюсь, подходя к нему, и похлопываю его по плечу.

— Не беспокойся. Тебе это понравится.

С ухмылкой я покидаю свой кабинет.

Подъезжая на трех внедорожниках к складу, которым пользуется Хамид, мы достаточно эффектно появляемся, чтобы он лично вышел нас поприветствовать.

Хамид стоит в пункте приема, дерзко ухмыляясь, в черных слаксах и черной рубашке. Его волосы торчат на молодежный манер, ничто в нем не выдает его происхождение. Его бледная кожа, зеленые миндалевидные глаза, невысокий рост, и темные волосы никак не выдают его иранскую культуру.

Когда все три машины останавливаются, и десять вооруженных мужчин, плюс один избитый подросток выходят из машин, я клянусь, он покрывается потом.

Он должен.

Сегодняшний день он запомнит на всю, оставшуюся ему жизнь.

Жду своих людей, чтобы они стали в линию позади меня, сначала я щелкаю пальцем на Майкла, затем указываю на место около себя. Он присоединяется ко мне достаточно быстро. Хэппи встает с другой свободной от него стороны, формирую защитный барьер для моего нового сотрудника.

Как только Хамид все это видит, он понимает, что совершил ошибку. Его глаза вспыхивают, потом щурятся в замешательстве, а затем расширяются, и он с трудом сглатывает.

Мы подходим к нервничающему мужчине. Он приветствует нас:

— Салам, Твитч, Хэппи. Чем обязан?

Его акцент напоминает, что в Австралии он живет только несколько лет.

Это меня злит. Мой глаз дергается, я стискиваю зубы, и абсолютно спокойно говорю:

— Ты объявил войну. И избил моего личного ассистента, из-за тебя он опоздал в свой первый рабочий день. Я думаю, ты точно знаешь, почему я здесь, Хамид. И ты смеешь приветствовать нас иранскими словами о мире?

Ага, правильно, недоумок. Я знаю, что означает «salam».

Улыбка Хамида исчезает с его лица.

— Я не знал, что он на вас работает. Мальчик...

Майкл перебивает его:

— Вообще-то, босс, это первое, что я ему сказал.

И я хотел рассмеяться от выражения, которое появляется на лице Хамида. Честно, я не так уж и зол, как мог бы, но этот мужик нуждается в уроке «Что происходит, когда ты трогаешь меня и мое».

— Ты должен быть готов к войне прежде, чем объявлять ее. Это правда? — спрашиваю я у Хамида.

Уставившись на Майкла, он отвечает:

— Я думал, мальчик врет, чтобы перестать работать. Я также думаю, что ты нечестно присваиваешь моих людей, хотя бы этого, — он указывает пальцем на Майкла.

— Очевидно, я был неправ. Приношу свои извинения.

Кивая, я показываю рукой на склад:

— Я думаю, нам нужно побольше поговорить об этом. Не так ли?

Не веря моему спокойному голосу, Хамид ненадолго прищуривает глаза, прежде чем улыбнуться:

— Конечно, входите.

Он ведет нас в свой кабинет на складе, затем поворачивается и заявляет: