Белль Аврора - Неукротимый (ЛП)

Прижимаясь к нему, одной рукой я обнимаю его за шею, а другой поглаживаю его волосы. Мои руки на Твитче, и подсознательно, он сжимает меня сильнее.

Я могла бы делать это вечность.

Это было моей последней мыслью, прежде чем я провалилась в сон.

По дороге на работу, я чувствовала взгляды людей, стреляющие в меня, как лазеры, и точно озадаченные моими шагами вприпрыжку.

— Всем доброе утро, — поприветствовала я с хитрой улыбкой на лице. Я практически уверена в том, что мои сотрудники думают: «Ну, дерьмо. Кое-кто попал под раздачу».

И я попала под раздачу.

Твитч очень хорошо задал мне трепку. Но прошлой ночью было что-то большее.

Он отдал мне контроль над тем, над чем прежде не отдавал. И больше того, он не беспокоился из-за этого. Он не был злым или расстроенным. Едва различимым способом он показал мне, что доверяет. И это было фантастическим.

И потрясающим. Это было также сверхэмоциональным. Как наблюдать за тем, как маленькие черепашки вылупляются из яиц, и пробираются к океану. Это было медленным. Мы не торопились. Но это точно того стоило. Если бы мне хватило сил, я бы в конце зааплодировала и закричала «Ура».

Ты не можешь торопить человека продвигаться вперед. Все должно происходить в свое время. Ты можешь заставить человека измениться, но только тогда, когда он достигнет этого самостоятельно, и будет придерживаться этих изменений.

Когда утром я проснулась одна, вытаскивание своей внезапно-несчастной задницы из кровати заняло у меня какое-то время. Я притопала на кухню, и заметила свернутый кусочек бумажки, прикрепленный к дверце холодильника. Прищурившись, я посмотрела налево, затем направо, проверяя, что за мной не наблюдают, оторвала бумажку от дверцы и развернула ее.

И то, что я увидела, подняло мое настроение от «Степени А – «хмурый человечек» до «Степени Б – «радужная фея». И радужные феи были просто чертовски счастливы.

Ну если и нет, то должны. Ради всего святого, они же делают радугу.

Перечитывая записку уже во второй раз, я прислонилась к столешнице, и вздохнула.

Ужин. 6 вечера. Останешься на ночь у меня. Я пришлю машину. Оденься прилично.

Хихикая, я посмотрела на приказ, который я получаю почти каждый раз, когда мы вместе.

Оденься прилично.

Сегодня мне отчаянно нужно побегать по магазинам. И вот почему я пишу Никки, прося ее встретиться со мной в обед. Заходя в кабинет, я останавливаюсь, когда вижу Майкла, сидящего за моим столом. Смотрю на него в упор, сжимая по бокам кулаки, и свистящим шёпотом, сквозь зубы, произношу:

— Майки, для школьного прогула у тебя должна быть стоящая причина.

Он ухмыляется:

— У учеников выходной.

Мой гнев испаряется, и я прохожу дальше в свой кабинет.

— Ну, я бы сказала, это стоящая причина, — подмигивая, подхожу к нему и вздыхаю. Твитч рассказал мне, что его избили. Он также рассказал мне, что разобрался с этим. Когда я спросила, что произошло, он заметил мою серьезность, но абсолютно спокойно ответил:

— Не спрашивай, и не говори об этом.

Это, ясно-понятно, заставило меня расслабиться так же, как и человека с опухшим глазом.

Положив ладони по обе стороны от лица Майкла, смотрю в его печальные глаза:

— Дайка я посмотрю на тебя, дорогой.

Его нос опух и деформирован, губа порвана с левой стороны, глаз черный от гематомы, но опухоль, кажется, сошла. И я решаю сыграть в хладнокровие, и не показывать, как сильно взбешена тем, что одного из моих детишек избили. И хорошо избили.

Все еще держа ладонь на его щеке, другой рукой касаюсь его короткой и аккуратной стрижки:

— Ты в порядке?

Он закрывает глаза, ощущая мои пальцы в своих волосах.

Моя душа болит.

Как много времени прошло с тех пор, как кто-нибудь проявлял к Майклу материнскую любовь? Мое предположение – этого времени было ужасно много.

Он бормочет, с закрытыми глазами:

— Я в порядке. Ничего такого, через что бы я прежде не проходил. Я люблю свою работу.

Это заставляет меня улыбнуться по-настоящему.

Освобождаю его от моих ласковых прикосновений, и говорю:

— Хорошо! Нет, отлично! Как тебе новый босс?

Ладно. Я официально добываю информацию. Разве можно меня осуждать?

Майкл опускает подбородок, и мягко улыбается:

Я не знаю, откуда этот парень, мисс Балентайн. Но я благодарен, — он смотрит вверх, на меня, и его лицо становится серьезным: — То, как он позаботился о том, что произошло...— его глаза расширяются, и он качает головой: — Серьезно, ваш парень чертовски страшный.

Вместо того, чтобы исправлять его предположение, я хмурюсь:

— Следи за языком.

Изучая меня невозмутимым взглядом, он встревоженно бормочет:

— Извините. Он был весь такой "резать, колоть ножом, выбивать", а я просто был, как кто? А потом он весь такой вновь улыбающийся, как будто ничего не случилось, и я серьезно забеспокоился, — его взгляд встречается с моим, и Майкл возвращается из далекого путешествия в свой мозг. — Но думаю, я ему нравлюсь.

Он улыбается.

Он выглядит счастливым. Но я все еще задерживаюсь на словах «резать, колотить ножом, выбивать». Моя кровь застывает в жилах.

Откашливаясь, я поворачиваюсь к нему спиной, и спрашиваю с фальшивой радостью:

— Какие планы на сегодня?

Я слышу, как Майкл встает.

— Работать. Я должен спешить к мистеру Т, и он не будет счастлив, если я опоздаю.

Притворяясь, что беру с полки какие-то книги, я говорю:

— Хорошо, Майки. Береги себя.

Дверь за ним закрывается, а я кладу руку на вздымающуюся грудь. Интересно, как я собираюсь сегодня пережить ужин.

Отменить ужин с Твитчем – не вариант.

Сидя на заднем сидение автомобиля, я приглаживаю свое черное платье, которое, правда, не нуждается в этом, немного учащенно дышу, и думаю, как завести разговор о том, что сегодня рассказал мне Майкл.

Решаю подождать до окончания обеда, и, прилагая усилия, делаю невозмутимое лицо, в то время, как дверь машины открывается, и седеющий водитель протягивает мне руку. Подаю ему руку, выхожу из машины и лицом к лицу встречаюсь с Твитчем. Его глаза чуть прищурены, но потом улыбка исчезает с его лица, когда он осматривает мое платье и туфли. Его уже полуприкрытые глаза закрываются еще сильней, и он наклоняется ко мне, оставляя поцелуй на моей щеке. Этот жест привязанности меня озадачивает.

По мне начинают бегать мурашки, я дрожу и закрываю глаза.

Твитч берет мою маленькую руку в свою большую татуированную, и ведет меня к входной двери в маленький старомодный итальянский ресторанчик.