Джорджия Ле Карр - Его собственность (ЛП)

— Ты бы видела ее, когда она сообщила мне, что ее мать вернется через двадцать минут. Я засунула ей трусики в рот и ушла. Позаботившись о том, чтобы входная дверь закрылась с треском.

У Ланы «отпала челюсть».

— Это своеобразный выбор, который ты сделала. Представляешь, если бы ее мать вернулась и обнаружила ее связанной голой на кровати?

— Нет, я встретила ее мать, ожидая лифт, и она попросила меня передать Летиции, что собирается в парикмахерскую и вернется по крайней мере через час.

— Летиция обиделась на тебя?

— Рассердилась на меня. Она трепетала, как школьный пудинг. Я торчала в Yorkie bar с ее задницей и съела ее потом. Она сказала, что это был лучший оргазм, который она когда-либо имела.

Лана смеется.

— Ох, Билли. Как-то я не думаю, что он позволит мне привязать его к кровати.

— Можно еще попробовать с завязанными глазами. Это повышает ощущения, когда ты не можешь видеть. Ты могла бы предложить поиграть.

Включи таймер, нужно заставить другого кончить, и кто приходит первым, проигрывает. Когда наступит его очередь, сделай ему самый лучший отсос, который он когда-либо имел.

— Окэй, возможно, я попробую.

— Дай мне знать, как все пройдет, хорошо? — говорит Билли с улыбкой.

Лана внимательно смотрит на нее.

— Я должна забежать в агентство по трудоустройству, чтобы они могли вычеркнуть меня из своих списков из-за того, что я предлагала себя не по назначению одному из их клиентов, но прежде чем я уйду, ты знаешь, сколько Блэйк дал мне лишних денег? Я решила, вернее я хочу, чтобы ты взяла половину.

Глаза Билли расширяются. Ей необходимо время, чтобы начать говорить:

— Я возьму на бесплатную поездку, и возьму джем, но я не беру деньги.

— Помнишь, когда мы были детьми, мы говорили, что если бы мы выиграли в лотерею, то поделились бы друг с другом деньгами. Ну... разве это не тоже самое, что выиграть в лотерею?

Билли улыбается Лане.

— Это не лотерея. Кроме того, что я буду делать с деньгами?

— Ты могли бы пойти и сделать себе сиськи.

— Очень заманчиво, но...

— Никаких но. Ты хочешь, чтобы я превратилась в одного из тех людей, которые щедро делятся только тогда, когда не верят, что у них когда-нибудь будут деньги? Ты дала бы мне половину, если бы была на моем месте?

Билли думает и кривит рожицу.

— Честно говоря, я не знаю, что бы я сделала. Я думаю, как и все остальные, я хочу уехать, выкинуть все из головы и весело провести время, но ты всегда была совсем другой. Ты видела необходимость копить, чтобы купить фиалки, когда мы были еще детьми, сесть на автобус, чтобы увидеть картины в Национальной галерее. Вероятно, именно поэтому тянуло к тебе, несмотря на то, что ты носила скучную одежду, и на самом деле читала книги, вместо того, чтобы подождать версии фильма.

— В то время, как ты красила ногти на ногах в свой беличий ярко-красный...

— Хомячный ярко-красный, — поправляет Билли и смеется.

— Как хочешь. Я знаю, что ты живешь на пособие по безработице и не афишируешь этого, и знаю, что ты слишком экономна, так что я открыла счет на мое имя в Abbey и вот карта. Пользуйся ею, как будто она твоя.

15.

Она вдевает серьги-кольца, когда слышит, как его ключ-карта вставляется в дверь. Ее желудок закручивается в узел, она стоит в стороне от туалетного столика и смотрит на свое отражение. Она надела платье Pucci. Этот цвет хорошо смотрится с ее распущенными волосами. Она знает, что никогда не выглядела так прекрасно, но ее сердце колотиться в горле. Она так нервничает, что ее руки становятся липкими.

Она вытирает их и протирает лосьоном. Она скользит в свои прекрасные новые Jimmy Choos и покидает спальню.

Она движется по обшитому панелями коридору и слышит звуки из гостиной. Он стоит у окна и смотрит на освещенный ночной Лондон, и не слышит ее шагов, утопающих в мягких коврах. Только когда ее отражение появляется в стекле, он поворачивается.

Складки на его брюках выглядят очень острыми, и его обувь прекрасно отполирована. Ее глаза двигаются вверх.

На нем темно-синий костюм с мягкой голубой рубашкой с открытым горлом. Ее взгляд путешествует по его смуглой коже, поднимаясь выше к великолепному прямому рту и его глазам, темным, полуприкрытым, полных тайн. Он пристально разглядывает ее. Ее дыхание сбивается. Цветы. Он прислал цветы, которые за ним.

— Спасибо, за цветы. Красивые.

— Подойди сюда, — мягко говорит он, полуприсев на краешек стола. В нем что-то есть такое, но она не может понять. Ей девятнадцать лет, а он — человек мира. Она добровольно направляется к нему. Он ловит ее за талию и прижимает к себе, она зажата между его бедер. Она чувствует тепло, исходящее от его тела.

— Я сожалею, — говорит он. — Я не знал.

Она качает головой.

— Ты не мог знать, это моя вина. Мне следовало предупредить тебя.

— Ты выглядишь очень красивой сегодня.

Она краснеет. Он наблюдает, как ее щеки покрываются румянцем, и проводит своим пальцем по ее нижней губе.

— Ты действительно реальна? — шепчет он.

Она непонимающе смотрит на него. Он хочет сказать ей что-то. Но что? Сказать ей что? Нечего говорить. Они находятся в разных мирах. Это закончится через три месяца. Он чувствует себя дураком. Выражение его глаз меняется.

Рот искривляется. Что-то холодное закрадывается в его глаза.

— Нам лучше идти, а то опоздаем.

Почувствовав изменения в нем, она делает несколько шагов назад. Она не понимает. Горячий и холодный. Возможно, это игра. Но он не будет бить ее. И три месяца она сможет выдержать. Она думает о своей матери и говорит:

— Да, нам не стоит опаздывать.

Трахнуть. Он хочет поцеловать этот рот. Он никуда не хочет идти. Он желает потащить ее за волосы на кровать и трахать так, пока у нее не будет все болеть, и она не станет его умолять, чтобы он остановился. Болезненные ощущения усиливаются, и этой своей реакцией на нее, она его раздражает и злит.

Это противоестественно. Он выпрямляется и предлагает ей свою руку. Его голос звучит агрессивно и отрывисто.

— Приступим? — она прикусывает нижнюю губу. Теперь он злиться на нее. Все бессмысленно. Почему он злиться на нее? В замешательстве, она берет его под руку, и они покидают апартаменты.

Он выезжает из Лондона в Брей. The Fat Duck расположен загородом. Женщины, одетые в дорогие наряды, мужчины — в костюмах. Она никогда не была в таких гламурных местах, но это горькая сладость. Она солгала своей матери. Она находиться с этим мужчиной, как его шлюха. И все это закончится через три месяца. Молодой человек с французским акцентом размещает их в зоне ожидания, предлагая нежные маленькие тарталетки, и два бокала шампанского. Шампанское, говорит он, это комплимент от ресторана. Видимо, Блейк хорошо известен в этом заведении.