Лина Гамос - Притворись для меня счастливой

- Я же сказал, что хочу продолжить в душе.

Она бы хотела продолжить на луне, только едва смогла доползти до книжной полки, чтобы остановить запись видеокамеры. Хотелось надеяться, что все получиться с первой попытки, выдержать вторую она вряд ли скоро решится. Грава не разменивался по мелочам, жестко означало жестко, а игра не ограничивалась парочкой показушных шлепков по игриво оттопыренной попке хихикающей партнерши.

- Иди ко мне.

И Кения плачет, смахивая слезы и вжимаясь в стену.

- Я не хочу, пожалуйста, больше не хочу.

Бокал вина никто не предлагает, никакой жалости в насмешливом взгляде.

- Тогда посмотрим отснятый материал? - неожиданно предлагает он, подходя к полке и вытаскивая спрятанную среди книг камеру. - Меня все время напрягала мигающая красным лампочка, знаешь, отвлекает от основного действия.

Внезапная слабость сменяется дрожью вдоль спины, и Кения подтягивает ноги к груди, сжимаясь в ожидании неминуемого наказания.

- Вот чего тебе не хватало, любовь моя? - ровно интересуется Грава, просматривая отснятые кадры. - Неужели решила вернуться на старую тропу неудачницы - авантюристки? Планировала шантажировать меня, надо полагать? Где благодарность за все сделанное для тебя? Мало мне было неприятных минут с любопытствующей родительницей и тут такой финт от тебя.

- Прости, прости, прости...

- Не умоляй раньше времени, - Грава возвращает на полку камеру и приседает перед девушкой. - Я могу превратить наказание в эротическую мечту.

- Ну, же, - он зажимает ее подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза. - Главное, не вино, глупая, а то, что я туда добавляю. Знаешь ли, утомился ждать соответствующей реакции на собственную близость, вот и принял должные меры. Тебе же понравилось, не так ли? Ты у меня голос сорвала, пока кричала от наслаждения.

Он смотрит в ее глаза, но кроме ужаса загнанного в угол животного ничего не видит.

- Я прощаю тебя, - и Кения вздрагивает, словно от удара. - Перестань разыгрывать представление, любовь моя, лучше поведай на сон грядущий, куда надумала отправить это занимательное видео?

- Прости...

- Простил уже, - нетерпеливо перебивает Энтони. - Теперь жду откровений.

- Твоя мать, - Кения судорожно сглатывает, затравленно глядя в немигающие глаза. - Она сказала, что семья не любит скандалов и тогда я подумала...

Голос срывается и Кения замолкает.

- И тогда ты надумала продать наше видео на тв? - она лишь слабо кивает, соглашаясь с его предположением и подписывая себе приговор. - Мило, любовь моя, и подло.

Грава поднимается, подходит к прикроватному столику, вытягивает сигарету из пачки, прикуривает и жадно затягивается. Кения трясется так, что зубы стучат. Оказаться в подвале за провальный план? Плохой каламбур. Отвратительный план. Глупая гусыня.

- Я не стану тебя наказывать, - Тони поворачивается к ней, снова затягивается, смотрит тяжело, сквозь прищур, оценивающе. - Во-первых, чего ждать от дешевой шлюхи, во-вторых, ты меня приятно удивила, характер не потеряла, значит, выбивать из тебя еще есть что.

- Пожалуйста, - Кения глотает слезы, умоляюще глядя в самые холодные глаза на свете. - Пожалуйста, я больше ни за что...

- Мы вернемся к этой теме чуть позже.

Грава криво усмехается, делая знак, приблизиться и Кения ползет, подчиняясь повелительному жесту, не смея ослушаться приказа.

- Проси прощения, любовь моя, упрашивай с пристрастием, так, чтобы я мог поверить в искренность твоего раскаяния.

И она просит, целует ему ноги, что - то сбивчиво лепечет и выдыхает только, когда его ладонь властно ложиться на затылок, а член касается ее губ.

Она ненавидит себя за жадность, которая в итоге привела в постель Грава, за трусость, которая не позволяет вырваться из-под его власти, за глупость, за малодушие, за то, что посмела мечтать о головокружительной карьере, когда следовало довольствоваться малым.

Кения оттирает слезы, включает воду и снова шагает под ледяной дождь, пытаясь прийти в себя от пережитого ужаса. Жесткий трах и в итоге его милость, прощение за не совершенный проступок. Грава умеет наказывать. Нет, он не стал ее бить, просто изнасиловал с особенным усердием. Получил удовольствие от ее криков и ее боли. Когда это закончится? Когда она перестанет трястись перед ним и унижаться?

Кения выключает воду, заворачивается в халат и подходит к зеркалу, касаясь отражения рукой. Все те же белокурые волосы и правильный овал лица, губы и маленький, чуть вздернутый нос, что и пять лет назад. Только в потухших глазах теперь пустота. За прошедшие годы интерес Грава к ней не угас. Он все также хочет ее и все также мучает, получая удовольствие от ее унижения. Когда это закончится? И что станет с ней после этого?

Кения обхватывает себя руками. Из этой ситуации есть единственный выход. Вопрос в другом, что станется с нею, если она перестарается? Не рассчитает силу удара? Что страшнее, ожидание подвала, сам подвал или строгость закона? Выбор очевиден. С нее хватит. При любом раскладе она хотя бы получит удовольствие, настоящее, ничем не замутненное удовольствие от того, что насильник получит по заслугам.

Энтони Грава безмятежно спит, уткнувшись аристократическим личиком в подушку. Кения мешкает всего секунду, кровь стучит в висках, руки трясутся, а потом, решившись, со всей силы опускает на его голову бутылку с виски. Грава сразу обмякает. Кения прижимает руку к шее, пытаясь нащупать биение пульса и страх отступает, когда под ее пальцами ощущается слабое трепетание. Не убила, лишь оглушила. Удачный день для того, чтобы стать свободной. Сомнения отступают, остается холодный расчет и отточенность движений. Кения связывает руки и ноги Грава его же дизайнерскими галстуками, затягивает туго, чтобы наверняка, не смог освободиться и только после этого выливает на него кувшин ледяной воды. Тот глухо стонет, но в себя не приходит. Тогда Кения идет в ванную за аптечкой и швыряет ему под нос полотенце, смоченное нашатырным спиртом. Энтони дергается, стонет и открывает глаза.

- Что за...

- Заткнись, Тони, - Кения с улыбкой смотрит на его жалкие попытки освободиться. - Бесполезно, на этот раз я действительно постаралась.

- Ты...

- Я.

Кения забирается на кровать, и Грава недоуменно таращиться на ее наряд.

- Что...

- Спортивный костюм и кроссовки, - Кения склоняет голову к плечу, наблюдая за жалкими трепыханиями беспомощной жертвы. - Я подумала, что это самый подходящий наряд к предстоящему между нами разговору.

Грава снова дергается, и Кения снисходительно усмехается тщетности попытки освободиться от стягивающих его пут.

- Я не шлюха, и никогда ею не была.

- И для того, чтобы объявить об этом ты меня связала, сука? - Грава буквально уничтожает ее злобным взглядом.