Отем Грей - Опустошение (ЛП)

— Так, значит, ты находишь это забавным?

Но ответить я не успела, его рот обрушился на мой, прерывая мое дыхание и смех. Он целовал меня так, будто это был наш первый с ним поцелуй, так, будто ждал этой возможности всю свою жизнь. С такой страстью, что, когда он оторвался от моих губ, мы оба задыхались.

— Я готов слушать твой смех всю свою жизнь, Селена.

— А я готова всю жизнь целовать тебя и мне всегда будет мало. Ты великолепно целуешься, Сен-Жермен.

— Только потому, что я целую твои губы. Такие очаровательные и идеальные.

От этих слов в моей груди распространилось тепло.

Весь день я провела с Ремингтоном и шестью мальчишками, и я буду помнить этот день очень долго. Он изображал лошадку, ржал и пускался в галоп. Я же была королевой и ведьмой. Ремингтон позволил детям заколоть себя пластиковыми мечами, когда изображал дракона, а затем перевернулся и щекотал их всех по очереди.

Сразу после ужина приехали родители и забрали своих детей. Адриан зевал, потирая глазки.

— Папа, она может прочитать мне сказку на ночь? — спросил Адриан, указывая пальчиком на меня.

— У нее есть имя, Адриан, — сделал ему замечание Ремингтон, когда мы заканчивали очищать и складывать грязные тарелки в посудомоечную машину.

— Селена! — выкрикнул Адриан, когда я бросила полотенце, забежала за угол кухонной стойки и погналась за ним. Когда я поймала его, он засмеялся.

Смех замер в горле, когда я обернулась посмотреть на Ремингтона. Он стоял, облокотившись на стойку, и пристально смотрел на нас. Его руки лежали на бедрах, а эмоции на лице сменяли одна другую, будто он боролся сам с собой. Наконец, он принял какое-то решение, и кивнул нам.

— Ты уверен? — спросила его я. Я не хотела врываться в их жизнь и нарушать привычный уклад.

Он беззвучно сказал мне «Да», когда Адриан зевнул еще раз.

Сразу после того как Адриан почистил зубы и переоделся в пижамку, он устроился под одеялом и выжидающе посмотрел на меня.

— Какую книжку ты хочешь, чтобы я тебе почитала, тигренок?

Он взял с тумбочки у его кровати книжку.

Это… это так чудесно. Я сделала глубокий вдох и начала читать. Сначала было сложно вспомнить, как читать на французском, но после нескольких абзацев, стало легче.

Спустя двадцать минут, я, улыбаясь, вышла из комнаты Адриана.

Когда вернулась в гостиную, Ремингтон сидел в кресле, без рубашки и с бокалом вина в руке. Я замерла на несколько минут, любуясь красивым мужчиной, который настолько погрузился в свои мысли, что не услышал, как я вошла в комнату. Я изучала взглядом его тело. Накачанный пресс, мускулистые руки, но не слишком. Темные волосы на груди, переходящие в узкую полоску, которая спускается по животу и исчезает в джинсах. Верхняя пуговица джинсов расстегнута.

Святые небеса.

Словно услышав мои мысли, он поворачивает голову в моем направлении. На его губах появляется улыбка, глаза исследуют мои ноги, а затем возвращаются к груди. Мои соски твердеют, когда я вспоминаю все, что было в комнате отдыха в ресторане.

Как же сильно я подвержена его обаянию.

— Готова? — слово эхом разносится по комнате, увеличивая напряжение между нами.

Я прочищаю горло и скрещиваю руки на груди, затем подхожу и становлюсь перед ним. Он встает с кресла, подносит бокал с вином к моим губам и немного наклоняет. Я делаю большой глоток, и между бедер становится жарко.

К чему, предполагается, я должна быть готова, к сексу? Или к разговору? Еще во время ужина, мысленно я представляла, как это будет, когда полностью обнаженный Ремингтон будет на мне. Во мне. А еще я думала о страхе, когда та машина врезалась в нашу, по пути к дому Ремингтона.

— Я хочу нарисовать тебя.

Селена

— А я хочу поговорить.

Он настороженно потер рукой лицо, затем поставил бокал на столик и начал мерить шагами комнату.

— Давай забудем про это на время. Позволь мне нарисовать тебя.

Я бросила на него сердитый взгляд.

— Почему забудем?

Он резко остановился, повернулся и подошел ко мне.

— Потому что я не хочу, чтобы этот человек встал между нами. Сегодня был такой замечательный день. Я хочу еще ненадолго растянуть удовольствие. Жиль уже занимается этой проблемой. Пойдем со мной, пожалуйста. Мы поговорим после, даю слово, — я чувствовала настойчивость в его голосе. Он протянул мне руку. — Давай еще немного времени проведем друг с другом.

— Ты ведь понимаешь, я буду настаивать на том, чтобы ты сдержал обещание, правда?

Он кивнул. Я вложила свою руку в его и увидела, как расслабились его плечи. У нас все равно впереди вся ночь для разговоров.

Мы с Ремингтоном прошли вдоль коридора мимо кухни. По обе стороны на белых стенах висели картины.

— Какую живопись ты предпочитаешь? — спросила я, бросая взгляд через плечо на Ремингтона, идущего позади меня, и увидела что он пялится на мою попу. — У тебя слабость к моей попе, да?

— Хмм. У меня слабость к каждой, даже самой крошечной части твоего тела, — неожиданно его рука скользнула вниз по моей спине. Он растопырил пальцы, обхватил мои ягодицы и нежно сжал их. — Мне близок реализм.

— Ладно, для картины ты получаешь мою попу в свое полное распоряжение на сегодняшний вечер.

Без предупреждения он резко развернул меня и прижал к стене. Обхватил мои запястья обеими руками и наклонился ко мне.

— Только на сегодняшний вечер?

— Да. И, кстати, ты отвлекаешь меня. Предполагалось, что мы поговорим о том, что случилось сегодня, Сен-Жермен.

— Знаю, — он прижался своим лбом к моему и закрыл глаза. — Я просто хотел, чтобы этот вечер закончился на приятной ноте. Мы ведь можем сделать так? Поговорить об этом позже?

— Сначала ответь на один мой вопрос. Это имеет какое-то отношение ко мне?

Он медленно открыл глаза и закусил нижнюю губу, рассматривая меня сквозь длинные загнутые ресницы.

— Я обещал всегда рассказывать тебе правду, так что отвечу. И да. И нет.

Я выдохнула и отстранилась.

— Что, черт возьми, это значит? Ты знаешь кто этот человек?

Он покачал головой.

— Я вовсе не важна и не знаменита. Чего бы им хотеть от меня? — я замолчала, вспомнив кое-что. — Письмо. Ты и Эндрю читали какое-то письмо в Сент-Бернадетт. Оно было адресовано… мне?

Он вздохнул.

— Нет.

Несколько минут я смотрела ему в глаза. Он не врал мне. Что же тогда было в том письме?

— Давай не будем думать об этом прямо сейчас, хорошо? У нас был замечательный день, давай не будем портить его, — его рука скользнула вниз по моей, и он переплел наши пальцы. — Пойдем со мной, ma belle.

Тепло разлилось по моему телу от этого нежного жеста. Мы подошли к дверям комнаты и, перед тем как войти, Ремингтон включил свет. Отпустив мою руку, он пошел направо к шкафам. Я повернулась и осмотрелась вокруг. Это помещение разительно отличалось от любой другой комнаты в этом доме. Одна светло-коричневая стена была покрыта пятнами краски разных цветов: синими, зелеными, красными. В дальнем конце комнаты стояла старинная кушетка, а возле нее стул. В другом конце комнаты я увидела мольберт, на столике возле него множество разнообразных кистей, баночки с красками и что-то похожее на угольные карандаши.