Отем Грей - Опустошение (ЛП)

Я глубоко вдохнула, стараясь ослабить боль потери, которая подкрадывалась ко мне всякий раз, когда поблизости оказывался ребенок, особенно такой симпатичный, как этот, что сидел сейчас передо мной.

Мне удалось справиться с собой. Ну, почти.

Мальчик отклонился назад, и, нахмурившись, разглядывал меня. Держу пари, он раздумывал, что я за сумасшедшая тетка.

Я кашлянула и натянула улыбку на лицо.

— Приветик,— сказала я хриплым голосом, надеясь, что не напугала его.

Он продолжал разглядывать меня так, словно мысленно решал сложную математическую задачу. Неожиданно он широко улыбнулся, демонстрируя отсутствие нижних передних зубов.

— Ты девушка моего папы? На тебе папина рубашка. И ты... — он прищурился, словно искал подходящее слово. — Ага! Belle. Красивая.

Он крутанулся на пятках и выбежал из комнаты, зовя отца.

— Папа!

Прежде чем эхо топота маленьких ножек по плиткам стихло, я спустила ноги с кровати и посмотрела вниз на черную шелковую рубашку от пижамы, которую надела, когда проснулась, замерзнув посреди ночи.

А затем до меня вдруг дошло, что за слово кричал мальчик. Папа? Ремингтон Сен-Жермен его отец? Серьезно? Он ну никак не выглядел, как чей-либо папа. Все то немногое в нем, что я видела, его лицо, голос… Мне следует прекратить думать о нем, если я собираюсь спуститься вниз и не умереть от смущения, вспоминая момент, когда меня застукали обнаженной.

Я поискала глазами часы в комнате, нашла их на прикроватной тумбочке и застонала. Я проспала дольше, чем планировала, и сейчас, у меня осталось только полчаса, чтобы собраться, затем я должна встретиться с Эндрю в офисе «Сара Арден».

Я выкарабкалась из кровати и отправилась в душ. Несколько минут спустя я выбежала из ванной и оделась в сливочно-желтый топ с открытой спиной и голубые джинсы, которые были на мне вчера. Затем быстренько нанесла легкий макияж.

Затолкнув все свои вещи обратно в сумку, заправила постель, убедившись, что все на своих местах, как и было вчера ночью. Спустилась вниз по лестнице и замерла на пороге огромной гостиной, которая была частью открытого этажа. Ремингтон и мальчик стояли, тесно прижавшись, друг к другу, и мальчик говорил без остановки, в то время как Ремингтон был занят приготовлением, по всей видимости, завтрака. У меня сложилось впечатление, что я вторгаюсь в их ежедневную утреннюю рутину, но я ничего не могла поделать.

Я оглянулась, чтобы посмотреть, как выглядит комната, так как у меня не было возможности увидеть ее прошлой ночью. Белые стены пусты за исключением нескольких картин, висящих друг напротив друга в гостиной. На одной изображен красивый малыш трех лет. Полагаю, тот самый малыш с черными кудрявыми волосами и восхитительными зелеными глазами, который разбудил меня. На другой картине изображена женщина лет пятидесяти с чертами лица, напоминающими черты Ремингтона. Я не великий знаток искусства, но достаточно хорошо разбираюсь, чтобы понять, что эти две картины очень даже хороши.

Также в комнате стоят три аккуратно расставленных дивана. На них в беспорядке разбросаны подушки в чехлах теплого светлого оттенка. Несколько подушек лежат наполу. В правом углу стоит ящик, полный игрушек. На каминной полке над мраморным камином я увидела три серебряные рамки с фотографиями. Подошла ближе и прищурилась, чтобы лучше их рассмотреть. На всех фотографиях Ремингтон, мальчик и женщина с картины. Они или стоят напротив колеса обозрения, или сидят на берегу реки и ловят рыбу.

Но где же мать мальчика? Он что в разводе? Или она умерла?

Я снова бросила взгляд на кухонную стойку. Если вчера, увидев Ремингтона у меня захватило дух, то сейчас, общаясь с мальчиком этим утром, он выглядел просто красиво. Я нерешительно топталась в гостиной, наслаждаясь открывавшимся передо мной видом. Ремингтон одет в черные шелковые пижамные штаны, низко сидящие на его бедрах и белую футболку, которая подчеркивает его накачанные руки, густо покрытые темными волосами. Мышцы на его груди под футболкой напрягаются, пока он готовит завтрак. Мальчик что-то сказал, и Ремингтон взъерошил его кудрявую головку, улыбаясь.

О Господи. Какая улыбка! Вокруг стало как будто светлее и ярче, когда он улыбнулся. Он повернулся, открыл холодильник и что-то вытащил оттуда. Закрыл дверцу холодильника и продолжил делать то, что делал до этого. Мальчик нагнулся вперед, прижимаясь лбом к Ремингтону, и поцеловал отца в нос, а затем пронзительно завизжал, когда Ремингтон схватил сына за талию и защекотал. Не было больше никаких сомнений. Это его сын. То как они одинаково поворачивали голову вправо, как похоже говорили, и как одинаково щурились, когда раздумывали, было ужасно очаровательно.

Его сын снова вскрикнул и в этот раз Ремингтон откинул голову назад и рассмеялся. Услышав этот глубокий соблазнительный смех, я охнула. Две пары глаз повернулись в моем направлении.

— Доброе утро,— я широко улыбнулась, так, словно это не я наблюдала за ними последние несколько минут.

Его сын спрыгнул со стула, на котором сидел, и бросился ко мне, в то время как его отец, казалось, наоборот замер на месте. Выражение лица снова непроницаемое.

О чем он думает?

Оторвав взгляд от него, я опустилась на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с сыном Ремингтона, и протянула ему руку. Мальчик одет в джинсы и миленький голубой свитерок с изображением Спайдермена на груди.

— Меня зовут Селена. А тебя как зовут?

Он хлопнул по моей ладони в приветствии.

— Адриан. Вы красивая. Она красивая, правда, папа? — он повернулся и посмотрел на своего отца. — Она твоя новая подруга?

Ремингтон пристально смотрит на меня, посылая дрожь по всему телу.

— Да, она красивая, и нет, она здесь только переночевала. Пойдем. Как я тебе уже говорил, мы останемся в Париже сегодня. Скоро приедет Адель забрать тебя в школу, ты же знаешь, она не любит опоздания,— хотя слова были сказаны очень вежливо, в его тоне четко слышались твердые нотки.

Не спеша выполнять сказанное его отцом, Адриан повернулся ко мне, в его глазах сверкало озорство.

— Ты можешь остаться с нами? Пожалуйста, скажи да. Ну, пожалуйста.

— Адриан,— в этот раз голос Ремингтона давал понять, что он не потерпит возражений.

Бедный малыш закрыл ротик и поспешил на кухню, его плечики были напряжены. Он взобрался обратно на стул, на котором сидел пару минут назад. Воцарилась тишина. Кожу на голове начало покалывать, такое напряжение ощущалось в воздухе.

Ну и отлично.

— Спасибо, что позволили мне переночевать у вас, мистер Сен-Жермен. Мне нужно быть в Лувре через пятнадцать минут. Могу я воспользоваться вашим телефоном, чтобы вызвать такси?