Татьяна 100 Рожева - Медленнее, ниже, нежнее… (сборник)

– Красиво. Любила она тебя, похоже… такое только с любимым членом можно проделывать. А почему больше не виделись? Это же не место для расставания в романтической истории, – не тамбур, а минет, я имею в виду.

– Да, ты права, любили друг друга, я чуть с женой не развелся тогда. И никто из нас не думал, что это была последняя встреча. Но именно так и получилось… Как-то само. Она истерить начала, трубки бросать, меня это начало раздражать, ну и сошло всё на нет. Но благодарен ей по гроб жизни за то, что открыла во мне мужика и самца…

– А что же жена ни фига не открыла?

– Давай про жену не будем? Ну нет у неё таких талантов. Семейная, супружеская жизнь, это чем дальше, тем больше не только секс… Пирожок то с чем? – спросил Володя, вертя перед носом половинку.

– С останками тефтелей с обеда, по-моему. Тефтели я уже употребила. Жива вроде. За пирожок не отвечаю.

– Ну я рискну. Чего-то я проголодался. Калорий много потратил на воспоминания. Как ты сказала – отдала честь быстро, вспоминала долго.

Он заулыбался светло и невинно, словно не он целый час исповедовался нецензурными словами о своей половой жизни. – Кстати, ты же журналист, по специальности, как я понял?

– Типа того.

– А сама не пишешь?

– Пишу, конечно.

– Дай почитать!

– Знаешь, вот слово «дай!» я в любом контексте как-то не очень приемлю. Чего там читать-то? Статьи заказные, интервью, реклама.

– Ну, нет, я не об этом. Хотя, и на это было бы любопытно взглянуть. Я Свету уже дотолкал до издательства. Она рассказы писала, очень талантливо, на мой взгляд, но, дурочка, все стеснялась показать кому-нибудь.

– Ты молодец! Если талантливо, стесняться нельзя.

– Слушай, может, и тебя дотолкаю? Может, планида у меня такая – толкать женщин на написание книг, тех, кто способен на такое, конечно. Тебя тоже надо стимулировать?

– Нет. Меня не надо. Писать надо, когда есть, что сказать человечеству, а мне ему нечего сказать, ну разве что «любите друг друга качественно, друзья, и не ссыте в лифте…»

Володя захохотал громко и заразительно, откинувшись на спинку удивленного реакцией дивана. Отсмеявшись, вернулся в первоначальное положение – основательное, с широко раздвинутыми ногами.

– Ну, ты скажешь, Танюш! Как же вы все-таки похожи! Но я не услышал от тебя ответа на мой рассказ о минете.

– А какой ты хочешь услышать от меня ответ?

– Что у тебя было самого экзотического в сексе?

– Экзотического? В смысле – в самолёте, в танке, бронетранспортёре, на эскалаторе? Разочарую тебя, наверно, но ничего такого не было.

– В каком хочешь смысле… – посмотрел он пристально и долил из бутылки в земляничные чашки до самого верха.

– Знаешь, – начала я, – у меня, наверно, такой эгоистический подход ко всему, и к сексу в том числе. Поэтому больше всего меня удивляет то, как другой человек способен чувствовать меня без слов, без подсказок, без намёков. Это ввергает меня в восторг, ступор, трепет, восхищение и прочее, и это, наверное, и является для меня самой настоящей экзотикой. А где и как – все же не так важно…

– Ах, как ты верно сказала! – покачал головой Володя. – Именно способность чувствовать без слов! Вот и я всегда на такое ведусь. У Светы это получалось, как ни у кого… Слушай, а хочешь, я вас познакомлю? Мне кажется, вы должны подружиться! Вы так похожи, а похожие люди обычно находят общий язык. Она откровенная как ты, раскрепощенная, как ты. И очень контактная! Ты можешь ей запросто позвонить! Думаю, она и сейчас у себя в кабинете чай пьет с каким-нибудь пациентом. Она психотерапевт, я не говорил тебе? Они все чай пьют, идиоты, в её кабинете. А я в её кабинете не только чай пил… Ну, так дать телефон?

– Думаешь, мне уже нужен психотерапевт?

– Я не в этом смысле. Ладно, понял. Не прав, прости.

– Ничего, – я глотнула французской кислятины и подумала, что если срочно не заесть это конфетой, удержать удовольствие на лице не удастся.

– Это я остолоп, – продолжал переживать Володя. – Иногда забываешь, что желания и реальность – не одно и то же. Кстати, о желаниях. Знаешь, какая у меня есть заветная кабинетно-офисная мечта?

– Попробую угадать: ты в кабинете не один, с сотрудниками и коллегами, работаешь, серьёзный такой, а кто-то в это время расстегнув тебе ширинку, сосёт член под столом, и тебе все трудней сохранять лицо. Попала?

– От ты какая!!! – воскликнул Володя, снова подпрыгнув на дерматине. – Ну да… я не оригинален… Попала!!! Но я хоть и не оригинален в мечтах, все равно я штучный! В смысле та еще штучка! Да. Мы, мужики, более примитивные создания: у нас, кроме члена больше и нечем особо похвастаться. В то время как у вас, женщин, все тело достойно всего!!!

– Так. Отставить тендерный подхалимаж! Мужики, может, и более примитивные с точки зрения физиологии, но добирают сложностью в голове. Это мое глубокое убеждение.

– Слушай, я и забыл, ты же учёный секретарь, – с уважением произнёс гость.

– Я не учёный, но ответственный! Давай выпьем за мечты. Что мы с тобой без тостов-то напиваемся? Чтобы они совпадали с реальностью. И чтобы мы реальность воспринимали правильными органами.

– А Павла ты чем воспринимаешь?

– Знаешь, головой, всё-таки… Так никто мне не залезал в мозги как он. Поэтому и возбуждал наверно. В гениталиях копаться – много ума не надо, а вот в голову влезть – редко кому удается.

– Абсолютно с тобой согласен! Более того, если ковыряться только в гениталиях, как ты говоришь, то это довольно быстро надоест.

– Да и начинать не стоит, по-моему. А почему ты не хочешь больше свою Свету? Что произошло?

– Трудно сейчас точно ответить, что именно произошло… Но что-то внутри надломилось и перегорело. Пропала ревность. Пропало желание знать, как она и что с ней в данный момент. О чём и о ком она думает… Трахает ли её кто-нибудь и как… Видимо, то, чего она так упорно добивалась, отталкивая меня от себя вот уже более трёх месяцев, произошло… Вот только ты напомнила мне сегодня то, что было у нас… интимность общения и его многогранность, как это ни странно тебе может показаться, учитывая, что мы говорим, казалось бы, только об одном и том же. Но… можно обо всём этом говорить, и можно обо всём ЭТИМ говорить…

– Нет, странным мне это не кажется. Именно интимность и многогранность. Я бы тоже употребила эти слова… И ты тоже в этом смысле напомнил мне то, что мне так нравилось в общении с Павлом. Можно говорить только о сексе, а ниточки близости образуются и натягиваются как-то сами собой…

– Я хочу спросить. Что дал тебе Павел? Кем он стал для тебя?

– Необходимым стал… близким. Я спускала по две тысячи в неделю на смс-ки, то есть мы всё время переписывались, и всё время было о чем! Чаще о сексе, конечно, даже кончать получалось. И у него и у меня. Про сам секс я уж и не говорю… в глазах темнело. Последний раз особенно…