Нина Леннокс - Цепи для волка.

— Ты заставляешь меня плакать, — пробубнила она, снова становясь человеком и вдыхая аромат цветка. — А всего-то ромашка…

Дрейк не стал ничего ей отвечать, вместо этого положил руки на талию девушки и поцеловал, касаясь бархата ее сочных губ, вдыхая ее собственный аромат через поцелуй. Как он любил эту женщину — не передать словами. Еще ни один поэт мира не смог подобрать нужных слов для того, чтобы он выразил ими ей всю свою любовь. Ни один художник, живший на этой планете, еще не нарисовал такой картины, где бы в полной мере запечатлел любовь. Ту любовь, какой Дрейк любил Амину. Страстной, всепоглощающей, самоотверженной. Любовью, в которой не было места эгоизму.

Он все так же не произносил ни слова, а просто спускался поцелуями ниже по ее шее и дальше по телу. Амина тихо стонала, когда он надавливал зубами на кожу сильнее, слегка кусая ее. Дрейк уложил девушку на спину прямо на траву и переместился губами к ее груди.

— Господи, стой, — громко вздохнула она, чувствуя его губы на своем соске, — подожди, не делай ничего. Дрейк! — прикрикнула на него Амина, так как он и не думал оставлять ее тело в покое.

— Это должно быть чем-то очень важным, чтобы ты имела право просить меня не целовать тебя. Например, конец света, — улыбнулся он. — Остальные причины слишком мелкие, малышка, — сказал Дрейк и снова втянул ее сосок в рот, наслаждаясь пока еще тихими, робкими стонами Амины.

— Картер и Эмилия скоро придут, а мы тут… ты понял.

— А мы, два извращенца, занимаемся любовью у себя дома, на своей поляне в лесу, это ты хотела сказать?

— Хватит шутить! — серьезно ответила Амина, но через секунду прыснула от смеха, вторя ему. — Да, это. Я не хочу устраивать порно на глазах семьи твоего друга.

— Зная моего друга и его сумасшедшую семейку, уверен: они опоздают, пока соберутся. Это значит, что, — мужчина оторвался от ее груди и коварно глянул на девушку, — мы можем устроить грязное порно, детка, — произнес Дрейк и пробежался поцелуями по ее животу, останавливаясь в самом низу.

Он аккуратно накрыл рукой ее выпуклый животик и поцеловал его. Сердце Амины перестало биться. Она так любила его игры с ее округлившимся животом, как он разговаривал с малышом, гладил кожу, целовал ее. Дрейк мог делать это часами, время переставало идти, когда дело касалось их семьи. Тогда не было окружающего мира, целой Вселенной, не было никого и ничего, кроме них двоих.

— Привет, кто бы там сейчас ни жил, — сказал Дрейк и оставил еще один поцелуй на ее животике, — мой сынишка или моя дочурка.

— Боже, хватит пробивать меня на слезы, — шуточно пожаловалась ему Амина и запустила руку Дрейку в волосы. — Твоя дочурка вырастет плаксой, потому что мама постоянно плачет от счастья.

— Жалобы на счастье принимаются, — довольно ответил он и чуть-чуть пощекотал ее, получая удовольствие от игривого смеха своей любимой. — Можешь меня за это даже поцеловать!

Девушка протянула к нему руки, и он подтянулся наверх к ней. Амина коснулась его щеки и посмотрела в глаза Дрейка с бесконечной любовью и диким обожанием. Ей всегда будет мало его присутствия, его нежных объятий и ласковых слов любви, даже его страсти и неугомонности в постели. Ей просто будет мало этого мужчины в ее жизни. Всегда.

— Очень жаль, что так вышло с нашим первым малышом, — тихо сказала Амина, боясь поднимать тему выкидыша. Дрейк до сих пор тяжело переживал произошедшее.

— Наш первый малыш сейчас в тебе, — упрямо произнес он, не имея мужества посмотреть правде в глаза, — и с ним все будет хорошо.

— Дрейк, — позвала его Амина и обхватила лицо мужчины с двух сторон ладонями, заставляя смотреть себе в глаза, — наш первый малыш умер в моем животе, прожив всего ничего. И я знаю, что тебе больно, ты до сих пор скорбишь по нему. Я ощущаю твою душевную боль в своем сердце, — говорила девушка и гладила его по щеке, видя, как мужчина вымученно закрыл глаза. Она достучалась до его души спустя два года. — И я всегда буду скорбеть по нему, но я хочу, чтобы мы сделали шаг в будущее, оставив боль в пожаре прошлого. Дай ему поглотить все трагедии, случившиеся на нашем пути, чтобы мы просто могли любить жизнь такой, какая она есть.

— Ты права, солнышко, — подал голос он, собирая волю в кулак, чтобы отпустить прошлое раз и навсегда, — я слишком долго жил в своей боли. Знаешь, какая-то часть моего волка навечно осталась в больнице с нашим первым ребенком, иначе и быть не может. Но у нас есть наше настоящее и маленькое счастье, растущее в твоем животе, — слова Дрейка утонули в поцелуе, когда он снова поцеловал ее пупок.

— Может, если бы моя волчица не переродилась в тот момент, ребенок был бы жив… Или он обиделся на то, что я его не любила поначалу, — голос девушки дрогнул, когда она поделилась душевным грузом, который так сильно тяготил ее эти годы.

— Не смей так говорить, Амина, никогда. Ты волчица от рождения, она бы в любом случае ожила, таковы законы природы. И не позволяй себе думать о том, что ты не любила нашего ребенка. Любила, но просто запуталась. И он знал это, поверь мне. Все, хватит болтать, у нас мало времени, — быстро ушел от опасной темы он и спустился обратно к ее животу. — Откуда скоро появится мой волчонок?

Дрейк дотронулся до ее лона, и Амина выгнулась дугой, слыша, как ток от его прикосновений бежит по венам.

— Ты пошляк!

— Неправда, — возмутился мужчина. — Наш малыш, ведь правда, появится отсюда, — сказал он и, раскрыв ее лоно пальцами, ударил по стенкам языком. — Я в анатомии разбираюсь.

Девушка громко застонала, инстинктивно сжимая ноги, но он держал их широко разведенными. Амина мутным от страсти взглядом посмотрела на Дрейка и увидела, как блестели его губы от ее выделений. Заметив ее взгляд, Дрейк с удовольствием облизнулся и снова припал к ее лону, желая испить свою женщину всю, до последней капли.

— Малышка, ты даже представить себе не можешь, как вкусно пахнешь, — сказал он между ног и обвел языком клитор. — Как самый лучший цветок.

— Ты можешь просто делать свое дело, не вгоняя меня постоянно в краску словами? — спросила Амина, вырывая руками траву, настолько мощным было получаемое ею наслаждение. — Чего ты уставился на меня? — капризно воскликнула она, нуждаясь в его языке, чтобы кончить.

— Интересно, все женщины такие капризные, когда мы пробуем вас на вкус? — подмигнул ей Дрейк и довел до оргазма, усиливая давление языка на клитор и прибавляя пальцы.

— Не знаю, но не смей думать о том, чтобы попробовать кого-то еще на вкус ради эксперимента!

Мужчина рассмеялся и встал на ноги, подавая Амине одежду. Глянул на часы: уже вот-вот должно появиться семейство Дэвис.

***

— Дядя Дрейк! — раздалось такое знакомое восклицание со стороны леса, и оттуда выбежали Рей и Такер.