Кира Стрельникова - Назови меня своей

До моих ушей донеслось негромкое шипение, я несильно вздрогнула, распахнув глаза, и попыталась сфокусировать взгляд на Мартине. Окружающее плыло, сердце бухало в груди, отбивая рёбра, воздуха не хватало, а вампир ещё и навалился на меня, довольно сильно сжав грудь, вплетая нотки сладкой боли в чувственное наслаждение, охватившее всё моё существо.

— Хочеш-шь? — выдохнул Мартин, снова вбивая пальцы в меня, и я всхлипнула, глядя на него широко раскрытыми глазами, бёдра сами подались навстречу, насаживаясь сильнее.

Дыхание перехватило, и горло совсем пересохло, я перестала ощущать себя, растворившись в жарком мареве желания. Тело превратилось в сгусток нервных окончаний, отвечавших горячими вспышками на малейшее прикосновение, я задыхалась, отдавшись во власть бушевавших во мне чувств…

— Х-хочу… — сорвалось с моих дрожащих губ, и к ним тут же приник жадный рот Мартина, втянул в себя, смял их, чувствительно прикусив.

А пальцы продолжали двигаться, жёстко, ритмично, и, Господи, моё тело изгибалось в такт, не в силах оставаться спокойным, шквал внутри набирал обороты, грозя разметать в клочья ошалевшее сознание. Я и не знала, что способна так сильно… возбудиться от простых ласк, но от истины не уйдёшь. Чистая страсть сжигала меня, плавя кости и стирая мысли, и хотелось большего, да. Поцелуй продолжался, властный, грубый, язык Мартина по-хозяйски исследовал мой рот, так же, как его пальцы уверенно изучали моё лоно, открытое для его проникновений до предела. И когда они вдруг оказались совсем в другом месте, почти не встретив сопротивления с моей стороны — я просто не успела отреагировать, погружённая в собственные волшебные переживания, — то лишь глухо вскрикнула, напрягшись. Мышцы сами сжались, препятствуя дальнейшему, а вот большой палец Мартина так и остался внутри, тихонько поглаживая влажные стенки.

Вампир отстранился, глядя на меня чёрно-багровыми провалами глаз, дыша так же тяжело, как я, и тихо-тихо сказал единственное слово:

— Лёля.

Одно бесконечное мгновение я боролась с собой, пытаясь заставить непокорное тело слушаться, уйти подсознательное нежелание подчиняться — это было сильнее меня. Не могла я ещё привыкнуть к… такому, хотя и признавала, что сейчас неприятных ощущений гораздо меньше, скорее это просто от неожиданности. Глаза Мартина сузились, в них загорелся предупреждающий огонёк, и он молча подхватил мою ногу, лежавшую на спинке скамейки, задирая её ещё выше, открывая меня больше. О-о-ой… Его пальцы настойчиво надавили, а большой вынырнул из горячей глубины и тронул набухший, пульсировавший бугорок, заставив негромко вскрикнуть. Ещё движение, и ощущения стали глубже, я изогнулась в пояснице, беспомощно хватая ртом воздух и вцепившись в цепь скамейки. Мартин медленно, порочно улыбнулся и снова произнёс хриплым, низким голосом:

— Привыкай, крош-шка.

Ещё один толчок, болезненно-сладкий, и меня утянуло обратно в жаркий водоворот страсти, чуточку запретной, и оттого ещё более желанной. Кажется, мне начинало нравиться, в самом деле… Старший вампир наклонился к самому моему уху и тихо шепнул:

— А теперь я тебя попробую, Лёлечка.

И так двусмысленно, развратно это прозвучало, что я не сдержала короткого стона, задрожав в предвкушении. Слова сорвались с моих губ помимо участия сознания:

— Да-а-а… Пожалуйста-а-а…

Последнее перешло в очередной всхлип, когда пальцы Мартина покинули меня, оставив напряжённой, неудовлетворённой и распалённой. От тихого смешка вдоль позвоночника скатилась лавина горячих мурашек, а в следующий момент Мартин повелительно произнёс:

— Повернись. Встань на колени и руки назад.

Я послушно выполнила его указания, опёршись одной ногой о сиденье скамейки, а другую поставив на землю, и завела руки за спину. В следующее мгновение мои запястья жёстко схватили его пальцы, Мартин резко наклонил меня и рывком поднял платье, оголив попку. Я задрожала, снова почувствовав себя беспомощной и доступной, шалея от этого пьянящего, остро-сладкого ощущения, и между ног всё заныло, жаждая возвращения умелых пальцев. Или уже не пальцев… Ладонь Мартина медленно погладила мои ягодицы, и он жёстко скомандовал:

— Шире ноги, Лёля.

От его тона у меня чуть коленки не подогнулись, я поспешно выгнулась сильнее, отодвинув ногу на скамейке ещё дальше, а вампир между тем потянул меня за руки, удерживая в таком напряжённом состоянии. Я превратилась в натянутую струну, готовую лопнуть в любой момент, разгорячённое лоно пульсировало в такт бешено колотящемуся сердцу, и к нему тут же прижались нетерпеливые, жадные губы, выпивая, высасывая мои соки. Язык погружался в глубину, вылизывая, заставляя непристойно изгибаться, прижиматься ближе и громко стонать, зажмуриваясь до боли в веках. Я вся принадлежала ему, больше не существовало границ между нами, и о смущении речи тоже больше не шло. И когда губы Мартина переместились на внутреннюю поверхность моего бедра, а пальцы заняли их место, продолжая жёстко, до болезненности, ласкать, я поняла, что ещё миг, и жаркое море удовольствия поглотит без остатка. Мимолётная вспышка боли, лишь оттенившая калейдоскоп ярких эмоций, глубокое, резкое проникновение всё тех же пальцев, и я длинно закричала. Беспомощно дёрнула руками, запрокинув голову, захлебнувшись в обжигающей волне, плеснувшей изнутри и растёкшейся по венам сладким ядом.

Мартин не дал мне толком опомниться. По телу ещё блуждали отголоски пережитого наслаждения, я вздрагивала от вспыхивавших то там, то здесь, искорок, а носфайи, выпрямившись и ухитрившись одной рукой как-то расстегнуть штаны, сильным, таким же резким толчком вошёл в меня. Чуть выше, где мне было бы по-настоящему приятно и желанно… Я снова вскрикнула, сильно прикусив губу, напряглась, переживая болезненное вторжение, но… когда Мартин начал двигаться, тело наполнилось странным, тягучим ощущением, мешавшемся с болью, и с каждым проникновением оно усиливалось. Я снова задрожала, стремительно падая в чёрную воронку без дна, теряя себя окончательно, рассыпаясь на множество кусочков, и даже не заметила, в какой момент начала подаваться назад, подстраиваясь под ритмичные движения, набиравшие темп с каждым мгновением. В сознании всё смешалось, и так велико было напряжение, что мне показалось — не выдержу, отключусь… И когда наслаждение вспыхнуло обжигающей вспышкой, пробирая до самой глубины, доставая до самых отдалённых уголков души, я, кажется, расплакалась от избытка ощущений и эмоций. Из меня как будто разом выпустили весь воздух, я обмякла, смутно почувствовав, как запястья оказались свободными, сильные руки обняли за талию и осторожно усадили на колени. И очень вовремя, ноги не держали, коленки дрожали, и стоять я уж точно не могла.