Кира Стрельникова - Назови меня своей

Сколько прошло времени, я не знала, и только когда с улицы донёсся звук подъезжающей машины, встрепенулась и отложила валик с кусочком кружева. Они уже приехали? Бросив взгляд на часы, обнаружила, что ещё только начало пятого, солнце едва-едва переползло на западную половину неба. Сабрина так быстро утомилась прогулкой? Тихонько хмыкнув, я подошла к окну и увидела, как в дом заходит Валентин. Один. Интересно, а остальные где? Или Мартин решил сразу завезти Сабрину и остаться немного в кругу семьи? Устроившись за плетением, я вновь углубилась в работу, но ненадолго. Дверь распахнулась, и на пороге появился Валентин. Я подняла голову и улыбнулась, искренне радуясь — оказывается, за несколько часов успела соскучиться, ну и отповедь Мартина вместе с прочитанным немного помогли примириться с собой. Со временем, думаю, я окончательно перестану тревожиться на эту тему, и это будет к лучшему.

— Добрый день… — заговорила я, но улыбка увяла на моих губах.

Валентин остановился на пороге, серьёзный, молчаливый, серебристые прищуренные глаза внимательно осмотрели меня, и я почувствовала смутное беспокойство. Что-то не так? Мелькнула мысль о подарке, и стало ещё неуютнее, я уже почти собралась признаться, но… Страх пересилил. Вдруг Валентин хмурится совсем по другому поводу, и своим признанием я сделаю себе только хуже?

— Что-то не так? — робко поинтересовалась я, не сводя с него взгляда.

— Это ты мне скажи, Лёля, — негромко произнёс он и шагнул в комнату, прикрыв дверь. — Всё в порядке, крошка?

Я дёрнула плечом, на мгновение отвела глаза и осторожно произнесла:

— Заходил лорд Доминик, хотел Сабрину забрать, но вас не было, и он ушёл.

Не соврала ведь, просто не всё сказала. Валентин склонил голову к плечу и сделал ещё несколько шагов к центру комнаты.

— Ты разговаривала с ним? — продолжил он спрашивать, и ровный, слишком спокойный голос заставил меня заёрзать на сиденье.

— Только поздоровалась, — послушно ответила, молясь, чтобы эти расспросы прекратились.

Ну всё же хорошо, со мной всё в порядке, как он вообще узнал, что что-то случилось?!

— Ты ведь не пыталась сбежать, Леллиаль? — тихо спросил Валентин, и я с искренним удивлением уставилась на него, всё больше недоумевая и пугаясь происходящего.

— Нет, конечно, милорд, куда? — честно отозвалась и облизнула губы. — Да и я прекрасно помню, что из дома мне не выйти без вас или вашего брата. Что случилось?

Валентин прикрыл глаза, длинно выдохнул и приблизился к дивану, присел. Снова посмотрел на меня.

— Подойди, Лёля, — мягко попросил он, и я даже не стала спрашивать, зачем.

Беспокойство внутри грозило перерасти в тревогу, однако я послушно поднялась, отодвинула валик и приблизилась к нему. Ладони Валентина легли мне на талию, он поставил меня между своих раздвинутых коленей, и я невольно затаила дыхание, почему-то показалось, сейчас что-то произойдёт. От напряжённого ожидания в груди образовалась гулкая пустота, в которой беспорядочно болталось сердце, и по телу прошла волна дрожи. Валентин заговорил, поглаживая меня и рассматривая узоры на корсаже.

— Знаешь, крошка, у нас с Мартом были игрушки до тебя, — заговорил он негромким, размеренным голосом, и от него мои бедные нервы тихонько завибрировали, натянутые до предела. — Конечно, мы развлекались с ними, но ни одна из них не жила в этом доме, — его ладони спустились на мои бёдра, и кровь быстрее побежала по венам, мне уже хотелось избавиться от платья и ощутить эти прикосновения обнажённой кожей, без всяких преград. — И вот сегодня я понял одну важную для себя вещь, — Валентин поднял голову и посмотрел мне в глаза, пристально, без тени улыбки. — Я не хочу тебя терять, Леллиаль. Я не хочу делиться тобой ни с кем, кроме Марта. Я не хочу тебя никому показывать, даже после ритуала с кулоном. Я хочу, чтобы ты принадлежала только нам и никому больше. Чтобы никто не мог прикоснуться к тебе, кроме нас, — ладони младшего вампира переместились обратно на мою талию и сжали так, что я издала сдавленный возглас и вцепилась в его запястья, с испугом глядя в расплавленное серебро его глаз.

В тёмной глубине зрачка уже разгорался знакомый багровый огонь, а жёсткие нотки, прозвучавшие в последних словах, заставили пожалеть о том, что сразу не сказала о подарке. Сейчас… Что-то подсказывало, уже поздно. Вдоль позвоночника скатилась капля ледяного пота, внутренности словно покрылись инеем, а воздух стал колючим и вязким, с трудом проходя в лёгкие.

— М-милорд… — просипела я, но он меня не слушал.

Легко стряхнул мои пальцы, потом перехватил запястье той руки, где было кольцо, и больно сжал, вытянув вперёд. Я прикусила губу, глаза защипало, и мелькнула мысль, что синяки точно останутся, с такой силой Валентин стискивал мою кисть.

— А вот это, Леллиаль, говорит мне о том, что кто-то пытался подчинить тебя без нашего разрешения, — медленно проговорил младший носфайи с неприкрытой угрозой в голосе и поднял ладонь, вынуждая меня посмотреть на родовое кольцо Харрэлов. — Увести, забрать от нас. И ты об этом умолчала, — его голос стал мягким, вкрадчивым, но под этой мягкостью крылась острая, режущая сталь. — Кажется, мы говорили, что не любим, когда нам врут, да?

Он продолжал смотреть на меня, а я — на камень в кольце, который стал густо-синим, как ночное небо, и в нём то и дело вспыхивали красные искорки. Значит, носфайи могут ещё и чувствовать этот амулет на расстоянии, раз Валентин приехал один, оставив брата и племянницу, чтобы проверить, всё ли в порядке. Я медленно перевела взгляд на вампира, отчётливо понимая: меня накажут. Прямо здесь, без всяких разборок, просто потому, что я заставила серьёзно понервничать за себя, как тогда, когда попыталась перерезать вены. И всё же, я не могла не попытаться загладить вину.

— П-простите, пожалуйста, — прошептала дрожащими губами, чувствуя ком в горле. — Я не хотела, честно…

Окружающее слегка расплылось — на глаза навернулись слёзы, и вовсе не от жалости к себе. На себя я скорее злилась, мысленно вновь и вновь обещая больше никогда так не делать и не скрывать от моих хозяев ничего, как бы страшно ни было признаваться. Несколько мгновений царила звенящая тишина, Валентин словно гипнотизировал меня взглядом, и я слышала его тяжёлое дыхание, видела крепко сжатые губы. Он тоже злился, и очень, и эта злость требовала выхода. А потом вампир негромко, отрывисто скомандовал:

— Ложись на живот, Леллиаль, живо. И платье подними.

Пряча взгляд, я молча выполнила приказ, устроившись на коленях Валентина и стараясь не думать, что же меня ждёт — наверняка не то самое удовольствие через боль, с которым уже успели познакомить. Сейчас будет просто больно, потому что я в самом деле виновата и заслужила то, что получу. Я прекрасно это понимала и старалась сдержать слёзы, дрожавшие на ресницах. Послушно подняла подол, прикусив губу и сморгнув влагу — на обивке появились два тёмных мокрых пятнышка. Ладонь Валентина медленно, нежно погладила поверх тонкого кружева, пальцы скользнули под ткань, и я невольно вздохнула, чуть расслабившись — может, обойдётся? Я ведь извинилась…