Сьюзен Суон - Пределы страсти

— Я не сомневаюсь в том, что поговорите, мастер Уэйнрайт, — дерзко ответила Чарити, сделала реверанс, едва согнув ноги. Что ж, пусть этот отвратительный тип попытается обвинить ее в неуважении! Она испытывала чувство глубокого удовлетворения, зная, что внутри Джошуа весь кипит, но формально ему упрекнуть ее не в чем. Злило ее и то, что пастор при встрече не предупредил ее о том, что в этот день происходило в загоне для свиней.

Поставив ведро с помоями у ног Джошуа, Чарити с подчеркнутой вежливостью обратилась к нему с просьбой:

— Вас не затруднит проследить за тем, чтобы мою свинку покормили, после того как ее обслужат, мастер Уэйнрайт, поскольку мне не дозволено в этот день заходить в загон. После таких трудов она, несомненно, очень проголодается. За пустым ведром я зайду позже, когда вы все разойдетесь по домам, где вас ждут ваши любимые жены.

Улыбаясь про себя, она ушла, вспоминая застывшее в бессильной ярости лицо Джошуа. Шагала она, расправив плечи, высоко подняв голову, не обращая внимания на насмешки мужчин. «Я их всех ненавижу, — думала она. — Как они уверены в собственном превосходстве!»

Настроение у нее упало, и ей не хотелось возвращаться домой, где пришлось бы опять браться за работу. Но никаких срочных дел вроде бы не было, и она решила навестить Сару, благо Джошуа напомнил ей о подруге. Коттедж Сары стоял вне поселения, за кукурузным полем. Обойдя поле и войдя в рощу, Чарити сняла широкополую шляпу и развязала ленты кружевной шляпки: никто из жителей поселения не мог увидеть ее здесь и обвинить в нескромности.

Она подставила лицо солнечным лучам, тряхнула головой, и густые каштановые волосы рассыпались по плечам. К коттеджу Сары вела хорошо утоптанная дорожка. Время от времени всем женщинам поселения требовались ее услуги. Сара не только могла принять роды. Она знала и многое другое, о чем мужчины не имели не малейшего понятия, и очень бы рассердились, узнав, с какими просьбами приходили к Саре их жены.

Подходя к коттеджу, Чарити увидела сидящую у двери Сару. Одетая в индейское платье из обесцвеченной кожи, расшитое бисером и перышками, она лущила фасоль. Черные волосы доходили до пояса. Заметив Чарити, Сара помахала рукой, ее губы разошлись в широкой улыбке.

— Доброе утро, Чарити. — По-английски она говорила без малейшего акцента, спасибо стараниям сестер в миссионерской школе. — Я рада тебя видеть. Зайдешь в дом? Выпьем чая из сассафраса [8] Чай из сассафраса — тонизирующий напиток, который приготовляют из коры корня сассафраса (американского лавра). .

Следом за Сарой Чарити вошла в коттедж. Внутри царили прохлада и безупречная чистота. Пахло сухими травами, вяленым мясом и свечным маслом. Сара села на сундук, покрытый ярким индейским одеялом. Они поговорили о мелочах, пока грелась вода. Сара добавила в чай меда, передала Чарити полную глиняную кружку, потом предложила выйти на улицу.

— Что тебя беспокоит, подружка? — спросила Сара, когда они сели на деревянную скамью.

Чарити пригубила чай, прежде чем ответить, потом посмотрела на открытое лицо Сары. Блестящие черные волосы, кожа цвета меда, волевые черты лица — до чего же красивая женщина! Проницательность Сары Чарити давно уже не удивляла. В прошлом ей не раз приходилось убеждаться, что Сара умеет заглядывать в души людей.

— Ты всегда замечаешь, если что-то не так, — ответила она.

— Я это вижу.

И Чарити подробно рассказала Саре о том, что произошло в загоне для свиней.

— Ненавижу этих мужчин. Они хуже животных. Я думаю, что никогда не выйду замуж, если мне… если мне придется заниматься этой… этим грязным делом с мужчиной!

Сара хохотнула:

— Ты ненавидишь всех мужчин? Даже молодого Джейкоба Хоукинза?

Чарити улыбнулась:

— Ну, всех, кроме него. Он, похоже, другой. Но насколько мне известно, в одном он ничем не лучше остальных. Сара, если бы ты видела, как они подбадривали хряка. А в какой восторг их приводил его торчащий конец! От зависти у них текли слюни. Но, увидев меня, они попытались это скрыть.

— А ты? — ровным голосом спросила Сара. — Оставим мужчин. Они глупы и отрицают свое естество. Тебя возбуждало то, что ты видела?

— Сара!

— Только не притворяйся, что тебя шокируют мои слова. Не забывай, кто сидит перед тобой.

Чарити опустила глаза, вспомнила, как низ живота обдало жаром, когда она смотрела на хряка, покрывающего свинью.

— Да. Меня это возбуждало. Но почему? Это же нехорошо, негоже женщинам чувствовать такое. Я знаю, что в детородном акте для нас никакого удовольствия нет. Поэтому о нем и запрещено говорить. Это отвратительно и неприятно. Но мы должны страдать во искупление греха Евы.

Сара маленькими глотками пила чай, обхватив ладонями глиняную кружку, словно вбирала в себя ее тепло, несмотря на жаркий день. Какое-то время она молчала, словно обдумывая ответ Чарити, потом посмотрела на нее.

— Ты заметила, что свинье все это нравилось, не так ли?

Чарити кивнула:

— Скорее да, чем нет. Но я мало что видела.

— Так почему же ты не думаешь, что и женщина может наслаждаться, когда мужчина проделывает с ней то же самое?

— Так нет же! Мы не животные, чтобы получать от этого удовольствие!

— Но мы получаем, невинная ты моя девочка. А деяние это окружено такой завесой секретности и обставлено столь строгими правилами именно потому, что соединение мужчины и женщины таит в себе удовольствие.

Чарити словно громом поразило.

— Я не могу в это поверить! Иногда по вечерам, когда мы вяжем, замужние женщины упоминают… об этом. Но о своих супружеских обязанностях они всегда говорят с таким отвращением… По моему телу пробегает дрожь, стоит мне подумать о том, что им приходится выносить.

Сара рассмеялась:

— Эти глупые гусыни! Нашли себе пугало! Семейная кровать не обязана превращаться в выжженную пустыню. Послушай меня. Я никогда не лгала тебе, так?

Чарити покачала головой:

— Нет. Но мы никогда не говорили так откровенно, забыв о скромности.

— Скромность! Еще одна цепь, которая сковывает тебя. Забудь обо всем, чему тебя учили. Есть мир, в котором ты должна жить, подружка моя. А есть мир внутри тебя. Для того чтобы обрести внутренний покой, ты должна понимать, что оба этих мира идут рука об руку. Секрет наших удовольствий хранится в наших телах. Женщинам всегда приходилось заново открывать для себя эту истину, если они хотели обрести счастье.

Чарити не знала, поняла ли она, о чем идет речь. Иногда Сара говорила загадками. Ее подруга полагала, что поселенцы излишне усложняют свою жизнь. Она-то могла так рассуждать, потому что законы поселения на нее не распространялись. Ходили слухи, что у Сары был возлюбленный, храбрый индеец, который изредка бывал в ее коттедже, но большую часть времени проводил в своем племени. Чарити вздохнула, жалея о том, что для нее отношения мужчин и женщин — тайна за семью печатями.