Джейд Вест - Темный Плохой Порочный

Жанр: Темный эротический роман, БДСМ

Рейтинг: 21+

Серия: Темные и Порочные #1 (про разных героев)

Номер в серии: 1

Главы: Пролог+18 глав

Переводчик: Кристина Ш.

Редакторы: Ира И.(до 9 главы), Натали И.

Вычитка и оформление: Таня П.

Обложка: Eli Black

ВНИМАНИЕ! Копирование без разрешения переводчиков запрещено!

Специально для группы: K.N

( https://vk.com/kn_books)

ВНИМАНИЕ!

Копирование и размещение перевода без разрешения администрации группы, ссылки на группу и переводчиков запрещено!

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Цепи все громче дребезжат, когда я дергаюсь в своих оковах. Мои ноги трясутся, колени дрожат, адреналин зашкаливает.

Он обходит меня по кругу. Я чувствую звуки его шагов. Тяжелые, целенаправленные. Он пахнет сексом, потом и мускусом. Он пахнет грехом.

Он пахнет так чертовски порочно .

Чувствую удары розги по моим бедрам. Так нежно. Я задерживаю дыхание. Удары прекращаются, и вот он уже рядом, его губы едва касаются моего уха.

— Стойкая, — шепчет он, и от его теплого дыхания я ощущаю покалывания вдоль моей шеи.

Он проводит руками по моим ребрам, и я вздрагиваю. Борьба или бегство.

В цепях я ничего не могу сделать. И не хочу.

Жар между ног говорит об одной простой истине.

Я хочу его , то освобождение, которое он дарит мне сквозь боль… шелковистую ласку бездны страха.

Я хочу , чтобы он сломал меня.

Я хочу , чтобы он сделал мне больно.

Я хочу , чтобы он владел мной.

А после… я хочу, чтобы он любил меня.

— Скажи мне, что тебе нужно, Лидия.

Я задыхаюсь. Его беспощадная рука на моей груди. Захватывает, скручивает, делает больно. Мои соски твердеют, умоляя о наказании, и я подаюсь вперед. Чертовски невероятные ощущения.

Я слышу собственное рваное дыхание, неразборчивое бормотание исходит из моего рта.

Он раздвигает мои ноги шире. Я борюсь, чтобы сохранить равновесие, но манжеты затягиваются все туже. Удары розги возобновляются, в этот раз жестче, затем его пальцы раскрывают меня, задевая клитор. Ох, черт.

Двумя пальцами он входит внутрь, толкаясь в меня все глубже. Слышу хлюпающий звук и понимаю, насколько я мокрая. Он одобрительно стонет.

Слова застряли в горле, но я все-таки произношу их:

— Боль… Я хочу боли…

Я опять задыхаюсь, когда два его пальца заставляют меня приподняться на носочки.

— Я не спрашивал, чего ты хочешь . Я спросил, что тебе нужно .

— Боль… пожалуйста, мне нужно почувствовать боль…

Он целует мою шею, и я теряюсь в нем, погружаясь в его темноту.

— Сейчас я собираюсь сделать тебе больно, Лидия Марш. Я собираюсь оставить на тебе метку, разрушить тебя и владеть тобой… а потом, я заставлю тебя кончить так жестко, что ты будешь кричать мое имя. Сказать тебе, что нужно мне? Мне нужно увидеть, как ты плачешь, Лидия. Ты так чертовски прекрасна, когда плачешь.

Я зажмуриваю глаза под повязкой и делаю глубокий вдох.

Я готова.

Лидия

Шестью месяцами ранее

Оказаться на пороге одиночества и стать бездомной в двадцать три года. Я знала, что это должно быть больно, но я ничего не чувствовала. Шок, вероятно. Контузия.

Пальцами я постукивала по чемодану, спрятанному под стол. Он не совсем поместился в отведенное для ног пространство, выглядывая, как большой красный маяк, чтобы все в офисе могли его увидеть. «ЛИДИЯ МАРШ ОДИНОКА», — кричит он. — «ЕЕ ЖИЗНЬ ОФИЦИАЛЬНО РАЗРУШЕНА». От этой мысли у меня на мгновение перехватывает дыхание. У меня нет времени посиделки за чаем или сочувствие, на вторжение любопытных посторонних, прикидывающихся друзьями. Нет времени на груды мерзкой жалости и изогнутых бровей. Нет, спасибо.

Я вздохнула в пустой комнате, разглядывая пустующие столы в этой жуткой пред-рабочей тишине. Снаружи все еще темно, Лондон только начинает просыпаться, и солнце дразнит горизонт легким поцелуем рассвета.

Одинока. Бездомна. Опустошена.

Мой мобильный зазвонил в кармане, но в этот раз я даже не стала доставать его. Я больше не нуждаюсь в этих хреновых сообщениях, я уже знаю их содержание.

«Приди домой, Лидс, пожалуйста, приди домой. Пожалуйста, не оставляй меня» .

Приступ уныния завладел моим телом. Домой. Дом, который мы бы делили, дом, в котором мы бы смеялись, трахались и строили совместные планы. Дом, который мог быть нашим. Но он не был нашим, точнее, не совсем. Когда это произошло, все оказалось собственностью Стюарта. Его имя в договоре на ипотеку, его мебель в каждой комнате, его проклятая история там, не моя. Это не казалось большой проблемой. Почему это должно было меня волновать? Я думала, что мы будем вместе всегда, заведем двух или троих детишек и совместный счет в банке.

Я думала, Стю всегда будет рядом. Но нет.

Одна пьяная ночь на конференции по продажам поставила крест на всем этом. Я спала дома, пока он трахался с Карли Винтерс, младшим администратором. Крашеная блондинка, с желтым оттенком кожи и явным перебором туши на ресницах. Полная противоположность меня. Она выглядела, как поддельная кукла Барби, пластиковая и неискренняя, но, полагаю, он так не думал.

Я бы никогда не узнала, если бы он не был настолько пьян, чтобы забыть надеть резинку.

«О, мой Бог, Лидс, она беременна! Она, блядь, беременна» .

Я должна была потерять самообладание, наброситься на него и ударить побольнее, но я не показала ни капли гнева. Я спокойно слушала всю эту тираду с извинениями, не проронив ни слезинки. Без чувства всепоглощающего гнева. Я не ощущала ничего.

«Не делай этого, Лидия, не закрывайся от меня! Разозлись! Кричи, Лидди, пожалуйста! Ударь меня! Да что угодно!»

Я просто пошла спать. Проигнорировала его и стала ждать, когда слезы вырвутся наружу. Но их не было, только зуд. Паучий зуд, танцующий под моими шрамами и умоляющий о лезвии. Прошло много лет с тех пор, как оно звало меня, годы с тех пор, как оно соприкасалось с моей кожей.

Но я больше не делала этого.

Уже нет.

Ранним утром, уставшая от бессонницы, я собрала единственный небольшой чемодан, пока он ходил за мной по пятам, пресмыкаясь и моля о прощении. Но это был не тот случай, чтобы простить. Я бы могла простить, в конце концов, все люди, даже самые хорошие, совершают глупости. Я знаю об этом ровно столько, сколько знаю собственную мать… с тех пор, как я стала достаточно взрослой, чтобы найти оправдания для нее… с тех пор, как я повзрослела настолько, чтобы снова попытаться все исправить.