Анна Данилова - Тарантелла, или Танцы с пауками. Поцелуй тарантула и закрой глаза…

– А кто склад-то открыл?

– Да никто… Его никто и не запирал. Молоко-то увезти, так чего ж охранять-то, стены что ли?

Они втроем вошли в склад – просторное помещение, в котором стояли пустые фляги, эмалированные ведра, несколько табуреток.

– А куда ведут эти двери?

– В лабораторию… Там молоко на жирность проверяют что ли… Не знаю… там все заперто…

– Значит, говорите, ничего не слышали в ту ночь?

– Нет… разве что у Постновых гуляли… Музыка была…

– Постновы – это кто?

– Да вон их дом, прямо за воротами… Вы ферму-то смотреть будете?

Но ферму никто осматривать не стал.

На обратном пути зашла к Постновым и спросили, праздновали ли они что-нибудь в день убийства Ларисы Ванеевой, включали ли громкую музыку. Но им ответили, что ничего такого не было, а магнитофон у них сломался еще осенью. Больше того, они тоже слышали музыку, но подумали, что это сторож Корнеев включил радио…

– Но уж больно громко это радио играло, – сказала Постнова, сама хозяйка. – раньше такого не было…

– А, может, к ферме подъезжала машина?

– Нет, машину бы я заметила… Разве что снегоход…

– А много в Вязовке снегоходов?

– Полно… В семьях из-за этих снегоходов одни скандалы… Ведь они же дорогие, собаки, а мужики на них на рыбалку ездят…

– А вы можете назвать по фамилиям всех, у кого есть снегоходы?

– Попробую… Значит так: у Ревиных, Грачевых, Поляницыных, Дерябиных, Ошеровых, у Андрея Аржанухина, Ванеевых… да у нас есть снегоход… А на что они вам?

Ведерников с Селезневым пошли в заготконтору, где их должны были уже ждать Ушаков с Самсоновым, которые обязались во что бы то ни стало доставить из райцентра эксперта Курочкина.

Наталия вернулась домой, не забыв пригласить всех на ужин.

Уже с порога она почувствовала, что что-то произошло. Во-первых, у Валентина был виноватый и бледный вид, во-вторых, в спальне заперлась Люся и никого не впускала.

– Что с ней? Она давно пришла?

– Недавно. Примерно с полчаса. Я сначала думал, что она выпила, даже нарочно приблизился к ней, чтобы понюхать… Но она не пила… А глаза, как бы это тебе сказать, НИКАКИЕ… Зрачки расширены, лицо белое, руки дрожат… Я заметил это, когда она пила воду…

– Она что, не сказала, где была? А что, если она отравилась? Ты ходил в аптеку?

– Да, она была в аптеке, но давно, а потом пошла домой…

Но это было давно…

– Мне нужно срочно осмотреть ее… Я не знаю, какая кошка перебежала между вами, но если она сотворила что-нибудь над собой, то, знай, это только по твоей вине… Сколько по времени она отсутствовала?

– Да часов пять, не меньше…

– Полчаса на аптеку, а где она была остальные четыре с половиной часа?

– Может, в своей квартире…

– Хорошо бы, если так… – Наталия постучала в дверь

спальни: – Люся, открой… Мы волнуемся за тебя… Что с тобой? Может, вызвать врача?

Послышались шаги, щелкнула задвижка.

– Наташа, зайди, но только одна…

Валентин молча отошел.

Люся сидела на разобранной постели, той самой, на которой ночью спали Наталия с Валентином, и плакала. Ей казалось, что она сходит с ума. Еще совсем недавно ей было так хорошо, просто хорошо и все. А потом появились эти пятна… Она хорошо помнила, как пошла в аптеку, затем зашла к Ошерову, чтобы тот посмотрел у нее горло. Что же он ей сказал? Ах, да, он посмеялся над ней, сказав, что у нее начинается паранойя, вызванная страхом перед гриппом. «Но, если ты хочешь, я могу погреть твое горло…» Она сидела возле аппарата и дышала в трубочку минут десять, не больше, затем пошла к себе домой, полила цветы, вытерла пыль и, поплакав немного над тем, как с ней поступил Валентин, пришла сюда… Но как только вошла в дом, так сразу почувствовала дурноту и подумала, что она забеременела. Заперлась и принялась осматривать себя. И вот тогда заметила эти розовые пятна, так напугавшие ее перед ее приездом в город. «Да это же самые настоящие засосы…»

Она разделась и принялась более тщательно осматривать свое тело. Ей казалось, что оно уже не принадлежит ей. Что она отдала его мужчине, и оно платит на предательство недомоганиями и этими пятнами.

Открыв дверь, она еще не знала, что скажет Наталии.

– Что с тобой? Как ты нас перепугала… Ты бледная… Это, наверно, с голода… Ты вот напрасно не пришла, мы здесь так весело пообедали… Но ОНИ придут а ужин, так что еще не все потеряно…

– У меня слабость, кружится голова… И еще что-то с ногами, словно я прошла на лыхал километров пятьдесят или сто…

– Ну, это ты уж загнула… Сто! Покажи, что с твоими ногами…

Люся сняла колготки, которые едва успела надеть, когда постучала Наталия, и показала ей больные пятки.

– Вот здесь болит, словно отбила… Видишь покраснение? А еще я вспотела… не знаю, что со мной происходит… Пожалуй, мне надо срочно принять душ… Я вся мокрая была, разгоряченная, а теперь все белье холодное и противное…

Она ушла в ванную, а Наталия покачала головой. «Да что же это за такое?! Где они отбивают себе пятки?»

***

За ужином она представила Люсю. Та уже немного поспала и выглядела вполне нормально, если не считать теней под глазами.

Наталия зажарила две курицы, которые купила у соседки по сходной цене. «Как мне здесь не хватает Сони, – говорила она Валентину, потроша большую жирную птицу, – оказывается у местных кур имеются еще и кишки…» Валентин рассмеялся: «Это ты просто привыкла, что покупаешь уже потрошеных кур… Зато смотри, какой розовый, красивый жир… Такое можно увидеть только в деревне. Ты не хочешь, кстати, купить этот дом? Время от времени приезжали бы сюда…»

«Нет, с меня хватает и городской квартиры… Кроме того, экзотики тоже должно быть в меру… Покупать дом, это значит ухаживать за ним, ремонтировать крышу и все такое прочее… Это не для меня… Вот пусть Люся выходит замуж за Ведерникова или Селезнева и остается здесь жить навсегда…»

– Это ничего, что мы за столом говорим о вскрытии? – спросила раскрасневшаяся от водки и закуски Наталия. – Если тебя тошнит, Люся, мы перейдем в комнату…

– Нет-нет, даже интересно… – она смотрела на сидящего напротив нее Володю Ведерникова и представляла его в домашней обстановке с маленьким ребенком на руках. От представленного ей стало рассмеялась.

– Я что, такой смешной? – спросил, улыбаясь Володя. – Или вы хотите, чтобы я налил вам еще немного вина? Или водки?

– Нет, спасибо, мне уже достаточно…

Наталия, услышав ее голос, нахмурилась: ведь она так и не выяснила, откуда у нее синяки на пятках.

Вскрытие тела Любы Прудниковой состоялось в условиях местной больницы. Эксперт, Петр Курочкин, которого Самсонов все-таки вытащил из постели своей очередной подружки и привез-таки в Вязовку, при участии Ошерова осмотрел труп, сделал анализы и пришел к выводу, что Прудникова перед смертью алкоголя не принимала, наркотики не колола и не нюхала. И что смерть, естественно, наступила вследствие нанесения ножевого удара почти в самое сердце.