Шелли Брэдли - Дерзкий и Властный

Ее отец был сексуальным маньяком, извращенцем с пустой душой. Но она знала об этом в течение многих лет.

— Дважды? — наконец выдавила она.

Где-то на подсознательном уровне, Рейн поняла, что она не могла сказать ничего, что бы убедило Билла пересмотреть задуманное или отпустить ее. Но она была более чем уверена, что таких слов не существовало. Девушка так же боялась, если скажет то, что у нее действительно на уме, то вскоре испытает всю его ярость. Ее голова закружилась, ужас усилился.

— Мне пришлось потрудиться, чтобы найти врача, который сделает аборт девочке, которой нет еще и четырнадцати, но я его нашел. Он понадобился еще раз, через два года. После первого ляпа, я посадил Ровен на таблетки, только эта тупая пизда приняла антибиотики от какой-то чертвой болезни и бам. Но я дал ей понять, что она не может быть такой беспечной снова.

Рейн даже не хотела знать, что в тот момент сделал Билл.

Когда, после отъезда Ровен в колледж, Рейн начала отбиваться от косых взглядов отца и его «случайных» прикосновений, она иногда обижалась на свою сестру. Ни единого сообщения, письма и праздников дома. Ничего. Теперь девушка полностью понимала ее решение.

— Итак... — выдохнула она. — Поэтому Ровен ни разу не вернулась, чтобы навестить меня?

— Ну, не совсем. — Билл заржал, очень довольный собой.

Рейн замерла. Страх почти сковал ее язык, прежде чем она смогла задать следующий вопрос:

— Что ты имеешь в виду?

Билл не стал отвечать. Он просто начал напевать какую-то смутно знакомую мелодию, которую она слышала от отца раньше. Ровен всегда ненавидела эту песню. Рейн тоже.

— Сегодняшняя ночь та самая ночь. Все будет хорошо. Я собираюсь трахать тебя, девочка. И теперь нас никто не остановит, — пропел Билл, затем фыркнул. — Род Стюарт по-своему пел песню, а у меня свой стиль. Знаешь, это моя особенная песня для Ровен. Я пел ей в ее первый раз. «Не говори ни слова, мое непорочное дитя...»

Вот и разгадка. Правда обрушилась на Рейн. Каждый раз, когда отец ставил эту песню, Ровен плакала. Затем, в ту же ночь, Рейн слышала стоны и бормотание, исходящие из комнаты сестры.

Слезы снова потекли из глаз Рейн. «Бедная Ровен...»

— Но затем твоя сестра стала наглой, подумала, что она лучше меня. Она подала заявки во все эти гребаные университеты и поступила. Она приняла решение и собиралась оставить меня.

Рейн слышала, как плещется алкоголь в бутылке, затем он стукнул ее об стол. Девушка вздрогнула и подавила желание вскрикнуть.

«По крайней мере, Ровен выбралась». У нее были невообразимо ужасные пять лет с отцом, но Рейн посчитала победой, что ее сестра сбежала, чтобы наладить свою жизнь.

— Поэтому я позаботился о ней. — Послышались шаги. Пошатываясь, Билл вернулся к девушке и попал в поле её зрения, когда присел перед ней со сверкающий зазубренным ножом в руке. — Так же, как я позабочусь и о тебе.

Рейн хватило какой-то доли секунды, чтобы понять, что произошло с сестрой. Ровен не просто решила оставить детство позади и добиться для себя лучшей жизни. Их отец-извращенец завершил ее.

— Она собрала вещи, и ты повез ее в аэропорт, чтобы она могла улететь в Лондон и...

Ухмылка тронула его губы:

— Я отвез ее в пустыню. У нас было небольшое грязное прощание. Затем... Я отправил ее в путь. — Билл поднял нож и пожал плечами. Жуткий восторг сиял в его глазах. Он наслаждался каждой минутой этого. — Между прочим, та же лопата в багажнике моего пикапа.

Волна еще более леденящего ужаса прокатилась по Рейн. Она знала, что ее отец не способен чувствовать любовь или сострадание. Знала, что он был насильником и педофилом, которому просто наплевать на чужие страдания. Но она не знала, что он был еще и убийцей.

— Потому что она планировала оставить тебя? Поэтому?

— Никто не уходит от меня. Даже ты.

Билл опустил нож, прижимая острие к ямочке на горле девушки.

— Подожди! — выкрикнула она в панике.

Как она могла отговорить его от того, что он задумал?

— Я-я сделаю все, что ты хочешь.

— Я знаю, что сделаешь. И тебе понравится.

По коже Рейн побежали мурашки, и прежде чем она успела сказать что-то еще, Билл разрезал ее футболку и лифчик большим ножом, превращая одежду в лоскуты... и оставляя длинную царапину от горла до талии. Чуть глубже, и проступила бы кровь.

Улыбка, которая сияла на губах мужчины, рассказала Рейн о том, что ему очень нравилось морочить ей голову. Он хотел напугать ее, показать свой контроль над ее жизнью — прежде чем он окончательно потеряет интерес к своей игрушке и тоже ее прикончит. «Он убил Ровен, когда та решила, что достаточно настрадалась и решила уйти. Что, если ее сестра, была не единственной?»

— Как насчет Ривера?

— Этот тупой отморозок попадал в такое количество передряг, что он или в тюрьме или в армии. Я был рад увидеть его задницу с другой стороны своей двери. Он был слишком болтливым, чтобы его терпеть и слишком большим, чтобы его победить.

— А мама? Она тоже ушла от тебя? — тихо прошептала она.

Билл с гордостью улыбнулся:

— Она пыталась. Я остановил ее.

Рейн не смогла сдержать вырвавшийся вздох ужаса. Он убил ее мать тоже. «О Боже. О Боже. О Боже».

Тело девушки онемело. Все это время она думала, что ее мама просто ушла, бросила их. Осознание того, что все иначе, выбило воздух из легких. Тепло покинуло ее тело. Рейн прикусила губу, чтобы сдержать рыдания.

Она никогда не видела свою маму или не говорила, что понимает ее решение сбежать. Рейн никогда снова не сможет выразить любовь женщине, которая подарила ей жизнь. Она не видела свою мать почти пятнадцать лет, но всегда верила, что однажды...

Девушка прикусила губу, чтобы сдержать крик, а Билл продолжал говорить:

— Твоя мать была шлюхой. Я уверен, что она годами трахалась с моим братом. Она всегда улыбалась ему. И слишком выставляла свое тело напоказ. Черт, я бы не удивился, если она залетела от него вами троими. — Билл фыркнул в сторону Рейн. — К тому времени, как ты появилась, она была почти у меня под каблуком. Затем внезапно она решила, что у нее есть стержень и она может забрать детей с собой. Я показал ей, кто был главным. Я не был удивлен, когда ты и Ровен тоже превратились в шлюх. Так или иначе, это в вашей крови.

С каждым словом, Билл становился все злее. Выражение его лица сказало Рейн, что – по его мнению – она была виновата в каждом малейшем проступке, совершенном сестрой и мамой. Она была уверена, что он уже подсчитал все грехи, которые она совершила против него. Один взгляд в его горящие безумием глаза и Рейн поняла, что если быстро не придумать что-нибудь, она ненадолго задержится на этом свете. Отец убьет ее, и будет наслаждаться каждой минутой.