Джорджия Ле Карр - Иден #3 (ЛП)

Через два года после той роковой поездки, я вернулся в Вегас, чтобы найти Индиго. Я стал богачом, как она и предсказала. Я ничего не чувствовал к ней кроме искренней благодарности. Я хотел найти ее и сделать так, чтобы она смогла петь свои песни, не будучи марионеткой в индустрии развлечений. На этот раз я не шел пешком, а прибыл в лимузине к тому бару. Знак по-прежнему предлагал холодное пиво, но за стойкой стоял совершенно другой бармен.

Я описал ее.

– Извини, парень. Насколько я знаю, здесь никогда не было вокалистки, хотя я уже здесь почти год, – сказал он.

Ах, Индиго. Я всего лишь хочу дать тебе то, чего ты заслуживаешь больше всего: СЛАВЫ, СЛАВЫ, СЛАВЫ.

Я пробовал отыскать ее через всевозможные детективные агентства, но она не оставила ничего, кроме сценического имени. И считайте, что в моих руках не было не одной зацепки, чтобы выследить ее даже за приличные деньги. В конце концов мне пришлось сдаться, видно она не хотела, чтобы ее нашли.

Мне казалось, что я никогда больше не увижу ангела в своей жизни. До того дня, пока не спускался по лестнице в клубе моего брата и не увидел Лили Харт. Это была другая женщина, которая могла изменить всю мою жизнь.

Если она не ангел, то тогда хорошо замаскировавшийся дьявол.

Будешь стоять и слушать мой крик?

Но все в порядке, мне нравится, как ты лжешь,

Мне нравится, как ты лжешь.

«Love the Way You Lie» Rihanna

Несколько секунд я просто смотрю на него пребывая в шоке. Я никогда не могла предположить, что увижу такое зрелище. Большой Джек Иден мертвецки пьяный, развалился на полу гостиничного коридора. Он пытается как-то выпрямиться, упираясь ладонями в пол, но все равно заваливается. В его тщетных попытках есть что-то мальчишеское и такое покоряющее. Упираясь локтем, он смотрит на меня, приподнимая бровь.

– Здесь есть целый гардероб секс-игрушек, которые мы еще не попробовали, – говорит он и соблазнительно улыбается.

Я с недоверием качаю головой, по-прежнему оцепенев.

– Я заказала такси, мне нужно идти, – шепчу я.

Он моргает.

– Я думал, ты хотела увидеть меня в наручниках.

– Я не хочу, – жестко отвечаю я.

– Могла бы и соврать, – его голос переливается и звучит так мягко.

Я делаю два шага вперед и нависаю над ним. От него несет спиртным, глаза затуманены.

– Ну, так ты ошибаешься, – мягко отвечаю я.

– Нет? Ну, тогда я бы приковал тебя к кровати, – он протягивает руку и неуклюже гладит меня по лицу. – Меня не волнует, что ты коп, Лили. Я просто хочу, чтобы ты осталась.

Его некрасивый, неожиданный жест накрывает меня с головой. О Боже! Как сильно я хочу остаться, но я должна уехать. Он сильно пьян и не знает, что говорит. Я до сих пор помню его холодный взгляд, когда он закрыл дверь этим ранним утром и ушел, оставив меня голой и пугающе одинокой.

В замешательстве и смятении, я выпрямляюсь, чтобы увеличить расстояние между нами, отступаю на шаг назад и скрещиваю руки на талии.

Он хватает правой рукой меня за лодыжку, скользя вверх по ноге.

– Такая мягкая кожа, как у младенца, – с трудом выговаривает он.

Я должна уходить, но не могу оставить его в коридоре в таком состоянии. Мне следует, каким-то образом отвести его в комнату, перед тем как я уеду.

– Ты можешь встать? – спрашиваю я у него.

– Я родился стоя.

В таком состоянии он смешной, но заказанное такси прибудет через тридцать минут. Я тянусь к нему вниз, беру за руку и пытаюсь потянуть его, но он продолжает лежать в том же положении мертвым грузом, тогда я сажусь рядом с ним.

– Ну же, Джек, помоги мне. Мы должны пройти внутрь номера.

Он беззаботно смеется.

– Сними трусики.

– Прекрати, Джек.

– Просто сними их и встань надо мной, раздвинув ноги, чтобы я мог заглянуть тебе под юбку в твою восхитительную бархатную киску.

– Я не буду этого делать.

– Тогда я не пойду в номер, – говорит он, упрямо сжав челюсть.

– Я не могу поверить, что ты так пьян.

Он смотрит на меня, его глаза не в состоянии даже четко сфокусироваться.

– Пьяный – это когда ты доходишь до ручки. Я еще не дошел, потому что точно знаю, где я нахожусь и что делаю. К тому же это не имеет отношения к нашей дискуссии.

– Ну, я не буду снимать с себя трусики и стоять над тобой, так что бы ты мог смотреть мне под юбку.

– Почему нет?

– Потому что любой может прийти сюда!

Он хихикает.

– Это как раз отлично. Страх, что тебя застукают, всегда заставляет тебя быстрее кончать.

Он скользит рукой мне между ног и начинает тереть шелковую промежность на моих трусиках. Его глаза поблескивают, потому своей рукой он обнаруживает, несмотря на мои ханжеские возражения, что я уже возбудилась. И от его внимания не ускользает, что я не отталкиваю его руку. Он гладит влажную материю и торжествующе улыбается.

– Ну же, побудь искусителем. Дай всего лишь разок лизнуть. Я умираю от желания запустить в тебя свой язык, – его глаза полуприкрыты, взгляд тяжелый от выпитого и желания. Я чувствую, что становлюсь все более и более возбужденной, ткань на трусиках уже совсем стала мокрой.

– Дам только разок, – сурово говорю я.

– Честное слово.

– И потом ты пойдешь со мной в номер?

– Клянусь, умереть мне на этом месте, – торжественно обещает он.

Я быстро встаю и снимаю трусики, он молча наблюдает. Не говоря ни слова, он протягивает руку, и я отдаю их ему. Пока он неуклюже запихивает трусики в карман, я украдкой смотрю направо и налево. Коридор пуст, поэтому делаю шаг вперед, вставая над его лицом с разведенными ногами.

Он широко улыбается.

– Теперь я могу умереть счастливым, – он смотрит прямо мне в глаза. – Опустись мне на лицо.

Я упираюсь ладонями в стену и опускаю бедра, пока моя киска не касается его рта. Оказывается, он хочет не только разок лизнуть, потому что моментально захватывает мой клитор зубами, я нахожусь в этой жуткой ловушке, в ужасной позиции.

– Ты сказал, что только лизнуть разок, – отчаянно говорю я.

Его руки скользят вверх по моим бедрам и крепко хватаются, удерживая за мои голые ягодицы.

– Я соврал, – приглушенно отвечает он, начиная усиленно сосать клитор.

– Сейчас уже придет такси, – чуть ли не плача отвечаю я, но ощущения, которые поднимаются между моих ног по всему телу, заставляют просто застонать и заскрежетать зубами. В конце концов, я могу взять и другое такси. А затем другой голос, который оказывается гораздо сильнее, говорит: «А что будет, когда он протрезвеет? Что произойдет, когда Миллс и парни в департаменте узнают?» Эта мысль настолько отрезвляющая, словно ушат холодной воды, вылитый мне в лицо.

Из последних сил я мобилизую себя и отхожу от него подальше, уставившись в его глаза, тяжело дыша, полностью возбужденная и напуганная.