Наталия Орбенина - Перо фламинго

К тому же надобно остерегаться покупки разных «древностей», изготовленных в местных лачугах и выдаваемых за уникальные древние предметы. Все эти советы пригодились, потому что по мере приближения к пирамидам число феллахов в синих куртках, желающих стать проводниками богатых иностранцев, увеличивалось прямо на глазах. Они наперебой выкрикивали что-то историческое, желая потрясти слушателей своей ученостью, предлагали «древние» статуэтки Осириса и Анубиса, руку мумии, воду, серебряные греческие монеты, опять же очень «древние». Соболев только смеялся и гнал их, впрочем, пришлось согласиться на присутствие одного проходимца, наиболее пристойного на вид, к тому же бегло говорящего по-английски. Его и наняли для сопровождения. Соболев всю дорогу искренне потешался над тем, что этот доморощенный гид пытался рассказывать из древней истории, и, к слову, кое-что даже записал в свой дневник, чтобы после повеселить студентов на лекции.

Когда путешественники оказались на плато Гиза и перед их взором из песка выросли величественные пирамиды, огромными ступенями уходящие в небо, то в первые мгновения Викентий Илларионович не мог говорить, так его переполняли чувства.

– Господи помилуй! Какое счастье, что я вижу это! Десятилетиями рассказывать студентам, во всех подробностях описывать и ни разу не видеть собственными глазами эти грандиозные сооружения!

Серафиме Львовне даже показалось, что слезы сверкнули в глазах всегда сдержанного и чопорного мужа. После памятного обоим побега Серны в монастырь никогда она более не видела его таким взволнованным и растроганным.

Молодые люди столпились около профессора, ожидая увлекательного рассказа. Лавр поспешно раскрывал кофр с фотографическим аппаратом, желая запечатлеть каменных гигантов. В его голове уже рождались гениальные планы, удивительные ракурсы для фотографий.

– Сюда, сюда! – профессор спешил к подножию самой большой пирамиды.

– Вот, друзья мои. Самое гигантское сооружение древности, пирамида Хуфу, ошибочно именуемая пирамидой Хеопса. Стоит на высоте в 131 фут, далее возвышается еще на 450 футов. Но кроме высоты поражает еще чудовищная масса и объем. Внутри свободно и легко мог бы поместиться самый большой храм христианского мира – собор Святого Петра в Риме, причем, даже не касаясь поверхности! Более миллиона каменных блоков, да еще не сохранившаяся облицовка, которая сияла на солнце. Вон там, на самой вершине видны еще остатки облицовки, – Соболев махнул рукой вверх, – прочее же арабы растащили на строительство своих домов в Каире. Обратите внимание, как обработаны камни. Они идеальны, совершенно ровные, пригнаны так, что и теперь не просунешь между ними и тонкого листа бумаги. А ведь тогда не существовало железных орудий. Орудия использовались только медные, стало быть, существовала целая армия точильщиков орудий.

– Но как же были построены такие высокие сооружения? – недоумевала Зоя.

– До сих пор ученые толком не знают, как это происходило, хотя существует некое описание, данное Геродотом. Да и то, записанное им со слов египтян, живших гораздо позже времени постройки. Скорей всего, сооружались дополнительные приспособления, по которым втаскивались наверх, на салазках камни для строительства. Колеса не использовали, завязли бы в песке. Сто тысяч людей в течение тридцати лет трудились, возводя пирамиды.

– Но зачем, для чего все это? – продолжала вопрошать Зоя, которая явно запамятовала то, что когда-то учила в гимназии.

– Там должно было покоиться тело царя Египта, фараона Хеопса. Но, насколько мне известно, его там нет, или вернее ученые его там не обнаружили.

– Мы полезем внутрь? – оживился Петя.

– Сделаем такую попытку, – и профессор устремился наверх по камням ко входу в пирамиду, находившемуся довольно высоко от земли. Лезть наверх, оказалось довольно затруднительно, особенно дамам, так как сами блоки, из которых выстроена пирамида, довольно высоки.

– Да погодите, погодите же вы! – вскричал Лавр. – Дайте же сделать памятный снимок!

Фотоаппарат щелкал, запечатлевая путешественников у подножия и у входа в величественную пирамиду. Разумеется, первым был сфотографирован профессор, который буквально прильнул к историческим камням, не скрывая своего волнения и восторга.

Последними запечатлены были радостный сияющий Петя и Серафима Львовна в компании с Аристовым, который помогал ей взбираться по камням наверх. Лавр смотрел в объектив и видел там кузена, который готов был летать от восторга и распиравших его чувств. Что ж, посмотрим, посмотрим, чья возьмет, женщины такие непостоянные, такие переменчивые! А вот и драгоценная тетушка, изморенная жарой. Позади маячит герой-освободитель, воин на каникулах. Что-то у вас странные лица, друзья мои, словно вы что-то потеряли, или, может, наоборот, нашли?

– А теперь я намерен пролезть внутрь и сделать там свои фотографии! – решительно заявил Лавр, закрыл объектив и устремился наверх, подхватив штатив.

Серафима Львовна, тяжело дыша, остановилась передохнуть. Сколько ступеней, двести? Господи, помилуй! Хорошо бы добраться до входа, а уж на самый-то верх она, пожалуй, не пойдет, с неё достаточно. По спине течет пот. Да так сильно, что пятно заметно на платье. Как неприлично, рядом молодой мужчина, от неё, возможно, потом пахнет? Кошмар! Шляпа просто прилипла к голове, её уже не снимешь, что там осталось от прически! Но отказаться от милого приключения она не могла, муж никогда в жизни её бы не простил и извел бы насмешками. Вон он, впереди! В его-то годы! И забыл о возрасте! Вот что делает любовь к прекрасному!

Она утерла лицо и оперлась на следующий камень, чтобы преодолеть очередную ступень. В этот миг широкая и крепкая ладонь ухватила её ручку и увлекла наверх. Этот жест, дружеский, деликатный, но в то же время властный, поверг её в смятение. Она поймала себя на мысли, что ей не хочется отнимать руки. И она продолжала опираться на руку Аристова. Что ж, муж увлечен камнями. Лавр тащит тяжелый кофр и штатив, Петя помогает взбираться Зое. Разумеется, ей ничего не остается, как принять помощь Аристова. Егор мягко, очень вежливо поддерживал её под локоть и слегка за талию. Его руки были горячие, чуть влажные. Глаза смотрели спокойно и серьезно. У Серны вдруг закружилась голова. Эти прикосновения были преступно приятны.

– Так! А кто напомнит мне известную поговорку о пирамидах? – экзаменовал профессор молодежь.

Петя и Зоя переглянулись и захихикали.

– Все боится времени, но время боится пирамид, – выдохнул Лавр, утирая пот, который катился по его лысой голове и лицу градом.

Дядя должен быть всегда доволен своим племянником, нельзя даже в мелочах разочаровывать дядюшку. Он поставил штатив и приготовился вслед за профессором нырнуть в таинственные глубины пирамиды. Проводник что-то залопотал, показывая в сторону дам.