Джози Литтон - Фонтан тайн

– С чего вы взяли? – спросил он.

Гейвин сжато описал те действия, которые он предпринял за последние несколько месяцев, ите явления, которые он обнаружил. В заключение он сказал:

– Лавовые потоки под дворцом достигли небывалого уровня. Так же сильно увеличились лавовые потоки в пещерах Дейматоса. В море, у берегов этого острова, появились струйки пара, образующиеся в результате разлива лавы. Вчера глубоко под дворцом произошло землетрясение. В ближайшем будущем возможны новые колебания почвы, которые служат признаком надвигающегося извержения. Мы стоим на пороге катаклизма и должны принять срочные меры.

Несколько минут в комнате стояла тишина. Собравшиеся за столом переваривали услышанное. Наконец Елена заметила:

– Принц Гейвин, позвольте задать вам вопрос, который, как я полагаю, беспокоит всех нас прежде всего: куда подевался ванакс?

– Атреус в курсе. Несколько месяцев назад я показал ему подготовленный мной предварительный отчет. Он выразил убежденность в том, что ситуация будет улажена подобающим образом.

– Значит, он спокоен? – спросил Марселлус.

– Я бы так не сказал, – покачал головой Гейвин.

– Но его нет на Акоре, – отозвался Горан. – Вряд ли он уехал бы, зная, что стране грозит опасность.

В том-то и загвоздка, подумала Персефона. Вполне естественно ожидать, что люди, хорошо знающие ванакса и доверяющие ему, сочтут его отсутствие доказательством того, что ничего серьезного не происходит.

Перед ней и Гейвином стоит задача убедить их в обратном.

– Нет смысла гадать, какими соображениями руководствовался ванакс, – произнесла Персефона ровным тоном. Она и сама совсем недавно ломала голову над подобным вопросом, о чем теперь сильно сожалела. – Главное, что скоро начнется извержение вулкана.

– Вы уверены? – спросила Елена, пристально глядя на Персефону.

– Да. Я чувствую.

Сидевшие за овальным столом советники переглянулись. Воспользовавшись их замешательством, Гейвин подтвердил:

– Мы все знаем, что в прошлом бывали случаи, когда женщины, обладающие необычными способностями, помогали спасти Акору от серьезной опасности.

Полонус в удивлении поднял бровь.

– Ты хочешь сказать, что Персефона – одна из таких женщин?

Гейвин демонстративно потянулся через стол и взял Персефону за руку.

– Да.

У нее перехватило дыхание. На какое-то мгновение, показавшееся ей вечностью, она потеряла дар речи, застигнутая врасплох нахлынувшими чувствами. Она не ожидала, что Гейвин так сильно в нее верит, что он не побоится выразить свою веру в нее перед людьми, мнение которых очень много для него значит. Она удостоилась такой чести совершенно незаслуженно. К сожалению, когда-нибудь он поймет.

Но сейчас она испытывала до боли щемящее волнение и с трудом сдерживала слезы.

– Как странно, – мягко произнесла Елена. – Значит, она связана кровными узами с вашей семьей, ибо до сих пор подобный дар встречался только среди женщин вашего рода.

Горан перестал крутить в пальцах перо и устремил на Персефону пристальный взгляд.

– Вы родственница принца Гейвина? – спросил он.

– Насколько я знаю, нет, – ответила она как можно спокойнее.

– Родственные связи – сложный вопрос, – вставил Полонус. – Оставим эту увлекательную тему для следующего раза.

Персефона взглянула на него с благодарностью, но Горан не собирался сдаваться.

– Нет уж, давайте рассмотрим все прямо сейчас, – с нажимом сказал самый младший советник. – В конце концов, нас просят прислушаться к словам этой дамы, приняв во внимание, что она обладает некими уникальными способностями. Лично я не вижу никаких причин ей верить и полагаю, что здоровый скептицизм в данном случае вполне уместен.

Гейвин крепче сжал ее руку и хотел что-то ответить, но Персефона его опередила.

– Вы можете мне не верить, советник Горан, – тихо проговорила она, – но население Акоры должно заранее подготовиться к предстоящему катаклизму, и каждый день, каждый час отсрочки может стоить человеческих жизней.

Горан поморщился, явно задетый за живое. Персефона понимала, что он хороший человек, просто ему не хотелось верить в мрачные перспективы, ожидавшие его страну.

– Принц Гейвин представил нам факты, – ответил он. – Кто-то может не согласиться с тем, как он их истолковал, но они тем не менее есть, и от них никуда не деться. Вы же говорите, что «чувствуете» надвигающуюся беду. Что значит «чувствуете»?

Вопрос прозвучал справедливо, но Персефона не знала простого ответа.

– Все имеет свой рисунок, – медленно начала она, – форма зеленого листа, путь облаков, движение звезд на небосклоне. Когда что-то меняется, рисунок нарушается. Мне кажется, такие перемены можно почувствовать. Когда я почувствовала, что рисунок Акоры стал другим, я начала искать видимые изменения и обнаружила лавовые потоки на Дейматосе, а также подводные струйки дыма.

– Вы самолично их обнаружили? – удивилась Елена. – Как же вы оказались на Дейматосе?

Персефона опять замешкалась с ответом, хотя и знала, что ей придется-таки рассказать правду.

– Я там живу.

– Там никто не живет, – авторитетно заявил Марселлус.

Елена задумчиво взглянула на Персефону, но обратилась к бывшему магистрату:

– Почему вы так уверены?

– Потому что жить там запрещено, – объяснил он. – После смерти предателя Дейлоса Дейматос передан государству. Он не может заселяться или использоваться как-то иначе без разрешения Совета.

Престарелая целительница ласково улыбнулась:

– Мой дорогой Марселлус, неужели вы думаете, что некое событие не может произойти только потому, что оно запрещено законом?

– Конечно, случиться может всякое, но с какой стати люди будут селиться на необитаемом острове? Ведь тогда им пришлось бы сознательно отрезать себя от остальной Акоры.

– Именно так и хотела сделать моя мама, когда переехала жить на Дейматос, – тихо произнесла Персефона.

Горан прищурился:

– Ваша мама? Почему она пошла на такой шаг? И кстати, кто она?

– Довольно! – бесстрастно отрезал Гейвин, пресекая ответ Персефоны. – Я позвал сюда Персефону не для того, чтобы ее допрашивали. Вы можете пренебречь ее словами, но имейте в виду: я буду действовать, даже если не получу вашей поддержки.

Советники явно всполошились, но Марселлус быстро пришел в себя.

– Не сочтите за неуважение, принц, но у вас нет полномочий, – заявил он.

– Вот как? – В глазах Гейвина мелькнуло веселое удивление. Персефона видела, что его не обидел и не разозлил выпад советника. Гейвин оставался по-прежнему уверен в себе и непоколебим. – В настоящий момент я единственный представитель моей семьи на Акоре, – заявил он. – Поэтому я должен действовать так, как, по моему мнению, стали бы действовать мои родные, и прежде всего Атреус.