Джози Литтон - Фонтан тайн

Гейвин толкнул дверь, ведущую в его апартаменты, с единственной мыслью – поскорее принять душ. Он прошагал прямиком в ванную комнату, на ходу скинув одежду и сандалии, и открыл краны на полную мощность. Встав под блаженно-горячие струи, он откинул голову назад и закрыл глаза, позволяя воде смыть с него усталость долгого дня.

Заметно повеселев, он выключил душ, одним полотенцем обмотал бедра, а другим вытер запотевшее зеркало над раковиной, намылил подбородок и побрился. Когда он закончил, его голова более-менее высохла. Он сдернул с себя полотенце и бросил его вместе с туникой в корзину под раковиной, следуя укоренившейся привычке не оставлять после себя беспорядок.

Обнаженный, он прошел в спальню. Пока он мылся, наступила ночь. В высокие окна поддувал легкий ветерок. Покрывало, аккуратно сложенное в изножье кровати, белело своей чистотой, а на постели на боку, лицом к Гейвину, лежала нагая Персефона. Лунный свет озарял ее высокие груди, изящную талию и длинные ноги. Распущенные волосы ниспадали на плечи спутанными золотисто-каштановыми локонами, на пухлых губах играла улыбка. Потрясающе красивая и соблазнительно женственная, она, несмотря на попытку всегда демонстрировать свою смелость, казалась несколько смущенной.

Усталость окончательно покинула Гейвина, уступив место яростному желанию и постепенно нарастающей радости. На протяжении трех тяжелых дней он отдавал всего себя неотложной работе, предоставив Персефоне возможность разобраться в собственных чувствах.

Теперь он не сомневался, что она сделала выбор.

Персефона протянула руку, подзывая его к себе.

– Ты собираешься простоять там всю ночь?

– Нет, – ответил он, шагнув к кровати. – Мне кажется, мы можем найти занятие получше.

Она подвинулась, освобождая ему место.

– Какое, например?

Он молча приступил к действию.

Его ласки, неторопливые и размеренные, пленяли ее, хотя он старательно обуздывал свою страсть и усмирял ее нетерпение, осыпая поцелуями все ее тело.

– В следующий раз, – хрипло произнес он, касаясь губами ее губ, – твоя очередь будет делать со мной все, что хочешь.

– Обещаешь? – прошептала она на вздохе, прогибаясь ему навстречу.

Он улыбнулся, представив сладкую пытку, которой она его подвергнет.

– Обещаю. Но только в следующий раз. А сейчас…

Он вошел в нее и одним сильным толчком проник в самую глубину. Она с готовностью прильнула к нему, вскрикнув от удовольствия. Ее тело охватили блаженные конвульсии. Она снова испытала, как и Гейвин, наслаждение от взаимного разделенного желания…

Высоко в небе светила луна, окутывая своим серебристым сиянием пылких любовников и исцеленную землю.

Все хорошее, в том числе и ночь сладострастия, когда-нибудь кончается. Персефона только начала засыпать, как в ее сон ворвались резкие звуки горна. Невидимый горнист трубил и трубил, разгоняя последние остатки дремоты.

Потом послышались взволнованные крики и топот бегущих ног.

Она села и потрясла головой.

– К гавани подходит корабль, – объяснил Гейвин. Он стоял у окна и торопливо натягивал на себя одежду.

– Ну и что? – проворчала Персефона. – Корабли прибывают в Илиус постоянно.

Она обняла подушку и вновь попыталась устроиться в теплой постели.

– Звуки горна – сигнал, возвещающий о приезде ванакса.

У нее засосало под ложечкой. Как быстро! Она надеялась, что у нее есть еще немного времени…

Гейвин засмеялся и стянул ее с кровати. Она попыталась лягнуть его ногой, но он увернулся.

– Советую тебе одеться, – предупредил он, с удовольствием оглядывая ее нагое тело. – Или ты хочешь встретить моих родных во всей своей красе?

Персефона вырвалась из его объятий и пошла в ванную, с трудом перебирая дрожащими ногами. Когда она, приняв обжигающе-холодный душ, вернулась в спальню, Гейвин уже исчез. Зато ее поджидала Сайда.

– Садитесь, – деловито распорядилась она. – Не будем терять время.

Персефона опустилась в кресло.

– Бесполезно, – вздохнула она. – Я никогда не буду выглядеть так, как надо.

– А как надо? – спросила Сайда, проводя расческой по ее волосам.

– Я должна выглядеть как принцесса, – очень тихо проговорила Персефона, стараясь не выдать голосом своего страха.

– Я не рассказывала вам о своей первой встрече с принцессой Джоанной? В тунике принца Александроса она выглядела нищей замарашкой.

Удивленно округлившиеся глаза Персефоны встретились в зеркале с глазами Сайды.

– Не может быть!

Они говорили о леди Джоанне Атрейдис, принцессе Акоры и тете Гейвина – легендарной женщине, которая помогла спасти страну.

– Уверяю вас, все произошло именно так, как я говорю. А принцесса Кассандра? Да, обычно она само воплощение красоты, но, как известно, время от времени на нее нападает желание облачиться в отрепья.

– Мама Гейвина пользуется всеобщей любовью и восхищением…

– И заслуженно. Однако она человек, как и все родственники принца Гейвина. Ну вот, теперь вставайте!

Персефона послушалась. Сайда надела на нее темно-оранжевое шелковое платье, перехватив его поясом на талии и расправив пышные складки юбки.

Персефона впервые видела такое красивое платье. Конечно, ее уверенность в себе не зависела от подобных мелочей, но в таком платье она почему-то чувствовала себя более уверенно.

– Вам идет этот цвет, – заметила Сайда. – Почаще носите оранжевое. Ну-ка, нагните голову.

На шее Персефоны появилось золотое колье с блестящими зелеными камешками.

– Это ведь…

– Да, изумруды. Принц Гейвин нашел их несколько лет назад, когда только начинал обследовать пещеры. – Сайда ласково улыбнулась. – Он сделал из них колье и отдал его мне на хранение, вернувшись вместе с вами с Дейматоса, сказав, чтобы я надела его на вас, когда придет время.

Персефона потрясенно молчала. Сайда указала на дверь:

– Ступайте. Ваш принц ждет вас.

Гейвин стоял у подножия лестницы, ведущей в семейные апартаменты, в тунике из тончайшего белого льна. На поясе висел меч с рукояткой, инкрустированной драгоценными камнями. Золотые ободки перехватывали его сильные предплечья. От его красоты у Персефоны закружилась голова и чуть не подкосились ноги.

Он обернулся, увидел ее и поднялся на несколько ступенек, чтобы взять ее за руку. Они пересекли просторный внутренний двор, тепло приветствуемые всеми, мимо кого они проходили, и направились вниз по украшенной цветами дороге, которую заполняли мужчины и женщины, спешившие в гавань. На берегу собралась большая толпа, но, завидев Персефону и Гейвина, люди расступались, позволив им подойти к деревянному пирсу. Возле пирса только что пришвартовался огромный корабль, нос которого украшала вырезанная в виде головы быка эмблема Акоры.