Елена Арсеньева - Осень на краю

Играли эти музыканты во втором этаже большого доходного дома купца Архипова, где открыто было кафе «Чашка чая». Доходный дом, выстроенный год тому назад в изящном стиле модерн и оснащенный всевозможными новинками цивилизации, в том числе электричеством, центральным отоплением и даже квартирными ватерклозетами (!), находился между улицами Барабашевской, на углу которой сейчас стояла Марина, и Хабаровской. Оркестр начинал играть в послеобеденное время и играл до шести часов, после чего пленным музыкантам предписано было возвращаться в их лагерь на Николо-Александровской пристани, в пятнадцати верстах от города, но на этот краткий промежуток времени чуть не все местные красотки, как дамы, так и девицы, слетались в «Чашку чая», словно там медом было намазано!

Нет никаких сомнений, что Грушенька и бывшая при ней ее подруга тоже спешили сейчас туда.

И только Марина об этом подумала, как Грушенька воскликнула своим ласковым, мягким голосом:

– Мариночка Игнатьевна, я вас так давно не видела, я по вам так соскучилась! Давайте в «Чашку чая» зайдем, музыку послушаем и пирожных поедим, а? Только не говорите, Христа ради, что вы ужасно спешите и страшно заняты!

Шурка теперь мог думать только о том, что вскоре матерьяльчик под названием «Вильгельмов ждут» за подписью «Александр Русанов» (пожалуй, все же лучше – «А. Русанов», что-то не видал он полных имен в «Энском листке», но был согласен и просто на «А.») появится на газетных страницах. Он с таким нетерпением рвал из рук отца каждый свежий номер газеты, что Константин Анатольевич даже заподозрил неладное:

– Ты что, ищешь какие-то шифрованные заметки?

От изумления Шурка только глазами хлопнул.

– Ну как же! – весело проговорил Константин Анатольевич. – Разве ты не помнишь – у Конан Дойля в каком-то рассказе муж и жена, разлученные шайкой преступников, сносились через отдел объявлений «Морнинг стар» или «Таймс», давая друг другу знать о своих намерениях. Эх, забыл я, как этот рассказ назывался! Хороший рассказ, надо бы взять в библиотеке книжку да перечитать…

– «Алое кольцо» он назывался, – подсказал Шурка, заглядывая через плечо отца в развернутый «Листок».

– Ну вот, – продолжал Константин Анатольевич, – в объявлениях столько всякого барахла печатается, что вполне можно и шифрованные сообщения помещать. И никто ничего не поймет, кроме того, кому оно адресовано. Ну вот погляди, чем не шифровка?!

Он ткнул пальцем в следующие строки: «КИНЕМАТ. УГЛИ ХРОМО-НОРИС-КОНРАДИ! Разные размеры от 25 руб. сотня. Части и принадлежности для аппаратов Пате. Петроград, Знаменская, 42, кв. 1. Техническая контора В.Д. Аксенова» .

– Может, ты знаешь, что такое «кинемат. угли хромо-норис-конради»? – спросил Русанов сына с комическим ужасом. – За этим вполне может крыться что-нибудь вроде: «Динамит заложен, взрыв состоится в условленное время!»

– Да нет, пап, я думаю, ни про какой динамит тут речи нет. Просто имеются в виду какие-нибудь штуковины, нужные для работы аппаратов, которые в электротеатрах проецируют на экран фильмы.

– Скажите, какой умный юноша и какой идиот его престарелый папаша! – саркастически воскликнул отец.

Шурка рассеянно хохотнул, скользя взглядом по заголовкам статей.

Так… «Случайные заметки», «Граф Лазаревский – многоженец», «Работница» Найденова – премьера Николаевского театра» (понятно, почему отец читает эту рецензию, ведь в «Работнице» главную роль играет его любовница Клара Черкизова – два года назад пятнадцатилетний Шурка и сам до одури был в нее влюблен, даже, помнится, предложение руки и сердца делал, а потом все это как-то прошло, будто и не было), «Кому нужны такие поставщики?», «Вести из Нижегородских уездов», «Лотерея-аллегри Татьянинского комитета»… А это что? О, быть того не может! «Вильгельмов ждут!»

«ВИЛЬГЕЛЬМОВ ЖДУТ!»

Вот оно! Шурка мигом перестал воспринимать весь окружающий мир, видел только строки, набранные петитом и втиснутые в узкий столбец, отчего небольшая, скажем прямо, заметка казалась необычайно длинной.

«Люди самых разнообразных профессий и состояний спешат по одному направлению – к Острожной площади. Торопятся, лица возбужденные, некоторые, более нетерпеливые, переходят на бег.

– Что такое, куда народ бежит? Пожар, что ли?

– Винный склад опять загорелся, – бросает на бегу гимназист.

– Что врешь, пострел? Никакого пожара нет, а пленных ведут в Острог Варваркой, значит…»

Как здорово! Как здорово!!! Напечатано слово в слово, что писал Шурка. Напрасно Перо стращал «зверем» Таракановым – ничего, ну ничегошеньки не поправлено! И заголовок им, Шуркой, придуманный! Ай да Шурка! Ай да Александр Русанов, ай да молодец!

– Пап! – торжествующе воскликнул он – и осекся.

Константин Анатольевич, внимательно изучавший объявление под заголовком «НОВЕЙШЕЕ СРЕДСТВО «SALO – ПИЧИЛИН» ПРОТИВ ГОНОРЕИ (ТРИППЕРА) ДЕЙСТВУЕТ БЫСТРО И РАДИКАЛЬНО!», – поднял на сына рассеянные глаза. Не то чтобы он обнаружил у себя какие-то тревожные симптомы, но ведь эта чаша, по отзывам знакомых, никого не минует, ни одного мужчину. Если бы он спал, к примеру, с одной Кларой, еще можно было помышлять о какой-то безопасности (да и то коли сделаться сущим идеалистом и допустить, что у Клары нет другого любовника, кроме присяжного поверенного Русанова, что едва ли соответствует действительности), а то ведь случаются у него время от времени приватные и секретные визиты на Рождественскую улицу, где, близ Строгановской церкви, стоит в полугоре уютный домик… премиленький, значит, такой домик терпимости, называемый «Магнолия»… Сейчас, в военное время, все пошло вкривь и вкось, не только поставки продуктов задерживаются из-за безалаберности на железных дорогах, но и медицинские осмотры девиц задерживаются из-за почти полного отсутствия врачей-гинекологов и необходимой фармации. Поэтому-то и уставился Константин Анатольевич на интересненькое объявление о «Salo – Пичилине», который, «по отзывам врачей, считается радикальным средством, одинаково хорошо действует в острых и хронических случаях и в короткое время устраняет самые упорные истечения». Хотя, чтобы быть совсем уж благонадежным, лучше обратить внимание на соседнее объявление, при котором изображен фатоватый молодой человек, с предупреждающей улыбкой поднявший палец: «ГИГИЕНИЧЕСКИЕ РЕЗИНОВЫЕ ИЗДЕЛИЯ целесообразно брать на единственном специальном складе! Отделение Парижской фирмы Ж. Руссель. Москва, Столешников пер., 5. Полный иллюстрированный каталог по требованию, бесплатно» . Оные изделия – залог полной и окончательной безопасности при половом сношении… а также полного и окончательного отсутствия мало-малейшего удовольствия. И все же за ними будущее, Русанов не сомневался в этом!