Джулия Грайс - Дикие розы

Эвери снова прошелся по комнате, по пути сняв соринку с полированного стола.

– Но я не собираюсь быть нищим. Я сделаю все, чтобы вырваться.

– Все? В том числе женишься на мне?

Корри не знала, что заставило ее произнести эти слова.

– Нет! Ты ошибаешься, если думаешь, что… Я люблю тебя, Корри. Я мечтаю о тебе и хочу, чтобы мы поженились. И мы поженимся.

Потом Корри не могла вспомнить, с чего все началось…

Сначала она слушала рассказ Эвери и была полна сострадания к нему. Да, она не знала, что такое бедность. Она никогда не работала в конторе по двенадцать часов в день, ее отец никогда не терпел унижения, наоборот, его все уважали. Он всегда покупал Корри все, что она просила.

А Эвери действительно ее любит. Он чувствует, что он не обманывает ее. Возможно, он рассчитывает на приданое Корри, но это не главное для него.

Теперь, когда он обнимал ее, она уткнулась в накрахмаленный ворот его рубашки и вдыхала пряный запах его тела. Да, он любит ее! Корри больше не думала ни о папином завещании, ни о кольце Дональда.

– О Эвери…

Она чувствовала на своей щеке его неровное дыхание и слышала учащенное биение сердца.

– Корри, ты знаешь, я никогда не видел твоих распущенных волос. Я всегда мечтал увидеть, как они рассыпаются по твоим плечам.

Прежде чем Корри успела что-либо ответить, Эвери вытащил шпильки, и высокая прическа, которую так тщательно уложила Ли Хуа, обрушилась каскадом волос на плечи Корри. Она почувствовала, как Эвери прикоснулся к ее затылку и стал гладить по волосам…

Нет, ей не нужно было позволять ему этого. Он ласкал ее нежно и ласково, как котенка. Корри охватила слабость и томительное волнение.

За окном снова раздался стук колес. Этот звук привел Корри в чувство. Она подошла к окну, чтобы успокоиться. Наверное, супружеская пара возвращается домой из театра. Корри сосредоточила свое внимание на экипаже, чтобы отвлечься от близости Эвери.

Когда экипаж подъехал к фонарю, Корри смогла рассмотреть сидящих в нем людей. Лицо мужчины повергло ее в шок. Оно было широким, скуластым и высокомерным. Но главное – переносица немного искривлена, как бывает, когда кость неправильно срастается после перелома. У Корри не было сомнений – это тот самый Куайд Хилл, который так бесцеремонно похитил ее сегодня в порту. Женщина, казалось, всем своим видом заявляла права на него.

Неожиданный приступ ревности потряс Корри. Экипаж тем временем свернул за угол и скрылся из глаз.

– Что случилось, Корри?

– Нет, ничего.

Она отвернулась от окна. Кровь стучала в висках. Какое ей дело до Куайда Хилла? До чего же он отвратителен! Как она его ненавидит!

– У тебя такой вид, словно на тебя вылили ушат ледяной воды.

– Нет, ничего. Тебе показалось.

– Тогда иди ко мне. А я задерну шторы. Хорошо, если эти двое в экипаже были заняты друг другом и не заметили нас.

«Заняты друг другом». Значит, Эвери тоже их видел.

Он задернул шторы, потом вернулся к Корри и обнял ее. Они сели на огромный диван, занимающий почти целую стену в маленькой комнате Эвери.

– Корри, что с тобой? Ты не хочешь, чтобы я зашторивал окна? Но мы должны быть осторожны, а с улицы нас могут увидеть.

– Я… да…

– Корри… Корри, знаешь ли ты, как часто я мечтал о том, что когда-нибудь смогу обнять тебя так, как сейчас, что ты будешь так близко. Я не могу поверить, что это произошло. Я хочу, чтобы ты стала моей, Корри.

Корри все еще была поглощена мыслями о Куайде Хилле, поэтому не сразу вникла в смысл его слов. Как случилось, что она среди ночи оказалась в комнате Эвери, наедине с ним?

– Эвери, я не могу. Я должна идти домой. Я…

Он прервал поток ее слов поцелуем. Он целовал ее… О Боже, как он ее целовал! Он задыхался от желания, его язык мягко касался ее нёба и проникал все глубже с настойчивостью, приводящей ее в сладостный трепет.

Корри почувствовала, как рука Эвери скользнула вдоль ее корсажа, расстегивая пуговицы, и дальше, внутрь… туда, где нежная, податливая девичья грудь томилась в ожидании мужской ласки. Как непохожи были его прикосновения на похотливые жесты Мак Ги! Сладкий огонь разлился по всему ее телу.

Он хочет меня соблазнить! А я хочу, чтобы он это сделал! Я хочу, чтобы это продолжалось! Господи, пусть это продолжается…

Ее одежда оказалась на полу. Корри лежала на диване обнаженная, покорная, а Эвери покрывал ее тело поцелуями. Сначала его губы коснулись сосков, казалось, он хотел вобрать в себя всю их нежность без остатка, потом скользнули ниже, еще ниже и добрались до излучины ее бедер…

Корри непроизвольно вскрикнула от страха и восторга одновременно. Эвери шептал ей какие-то слова, задыхаясь от волнения.

– Корри… Корри, я не сделаю тебе больно. Я обещаю… Вот увидишь, тебе будет хорошо. Только ты расслабься.

Остатки здравого смысла вернулись к Корри.

– Эвери, я не могу…

– Можешь, Корри. Я знаю, ты этого хочешь. Ты хотела этого с самого начала, с того момента, как мы встретились. И я тоже…

Эвери снова стал целовать ее. Корри чувствовала, что если она позволит ему продолжить, это будет счастье. Такое счастье, о котором она и не мечтала.

Руки Эвери становились все более требовательными. Простыня сползла на пол, и жесткий ворс дивана впивался в нежную кожу Корри.

Но она не замечала этого, охваченная счастьем быть так близко к Эвери, как только возможно. Их тела слились в горячем, сладостном единении.

Резкая боль исчезла так же мгновенно, как появилась. Рядом с ней был Эвери, ее Эвери, которого она любила и которому безгранично доверяла. Это ему она отдала свою невинность. Последняя мысль промелькнула в сознании Корри, прежде чем она забылась в счастливом сне: что подумал бы о ней теперь Куайд Хилл?

В эту ночь Корри приснился странный, кошмарный сон. Она бежала по улицам какого-то грязного, шумного города среди толпы грубых мужчин, которые свистели и улюлюкали ей вслед. Грузный темноволосый человек гнался за ней по пятам с настойчивостью охотника, преследующего раненого зверя. Корри задыхалась, почти падала от усталости, сердце ее колотилось и готово было выскочить из груди. Но она не могла остановиться, иначе человек настиг бы ее и хладнокровно разорвал на куски…

Корри открыла глаза. Ночной кошмар стал отступать и вскоре без следа растаял в углах ее спальни, освещенной первыми лучами рассветного солнца. Она тряхнула головой и проснулась окончательно. Но потом еще долго не могла прийти в себя: сон потряс ее своей живостью, казалось, она наяву чувствовала запах грубой толпы; гортань пересохла от бега.

Чтобы успокоиться, Корри стала рассматривать развешенные по стенам фотографии. «Это был всего лишь глупый сон», – утешала она себя. Потом она встала, накинула легкий шелковый пеньюар и направилась в ванную, недавно отремонтированную. Папа считал новое оформление вычурным, но втайне очень любил.