Виктория Александер - Список женихов

— Должно быть, очень трудно скрывать свои таланты под маской фальшивой скромности.

— Бог мой, Джиллиан, но ведь именно это умение и делает нас такими уверенными в себе, — произнес он не без гордости, смягчив улыбкой высокопарный смысл слов.

Еще во время их первой встречи Джиллиан поняла, что Ричард не просто внимательный созерцатель произведений живописи. Его замечания были слишком проницательны и компетентны для неподготовленного и лишь мимолетно заинтересованного человека. Теперь, когда она знала, что он занимался живописью сам, ей стало понятно, что мнения его опираются на специальные знания.

— Значит, ты не принимаешь то, чего не видел собственными глазами? — Она осторожно выбирала слова. — Что, если я докажу тебе твою ошибку?

— Предположим, Джиллиан, и это вполне возможно, что ты откопала какую-то женщину, или двух, или даже полдюжины таких, чьи работы приемлемы. И я с радостью признаю, что в этих случаях я ошибаюсь. Но это ничего не меняет в целом. В структуре мира как некоем целом место женщины не перед мольбертом. Жизнь художника, в особенности такого, кто не достиг определенного успеха, очень тяжела.

— Именно поэтому я и хочу помочь…

— Нет, именно поэтому нельзя помогать людям, которые не оправдают твоих ожиданий.

— Подожди, Ричард. — Джиллиан скрестила руки на груди. — Сначала ты мне говорил, что женщинам не место в серьезном искусстве, а теперь утверждаешь, что даже тем, кому там место, не стоит помогать.

— Точно, — кивнул он.

— Что точно?

— Такова моя точка зрения, — заявил он с ироничной усмешкой. — Если я и ошибаюсь насчет способностей женщин — а я смею заверить, это не так, — но если бы я и заблуждался, женщинам все равно нет места в искусстве независимо от потенциального таланта. И ты это знаешь не хуже меня, так как признавала минуту назад. Их просто не воспринимают всерьез лишь потому, что они женщины.

— Это нечестно, — сдвинув брови и сверкнув глазами, отрезала Джиллиан.

— Таков уж белый свет, — пожав плечами, сказал Ричард.

— Пренебрегать способностями, совершенством мастерства и умом только потому, что человек имел несчастье родиться женщиной, бессмысленно, — продолжала Джиллиан, вышагивая перед ним взад и вперед.

— Вероятно, только…

— Несправедливо целиком и полностью! Талант должен быть воспитан, распознан и вознагражден независимо от того, в ком он обнаружен.

— Идеально, однако…

— Отказываться от потенциала половины нации, оставлять его без минимальной поддержки глупо!

— Вот как?

Улыбка тронула уголки его рта.

— Это не смешно, Ричард. Ни капельки.

Джиллиан остановилась и сердито посмотрела на него.

— Разумеется, — серьезно согласился он, но глаза его смеялись.

— Ты доводишь меня до ярости. — Джиллиан подступила к Ричарду и погрозила ему пальцем. — Ты не находил бы это ни в малейшей степени смешным, если бы положение было обратным. Если бы мы обсуждали… ну, не знаю… — Что говорила его сестра о том, как отец Ричарда положил конец его занятиям живописью? Для будущего графа это не способ тратить время? Кажется, так. — Если бы речь шла не о способностях женщин и не об их положении в обществе, а о титулованной знати?

Ричард чуть заметно прищурился.

— Если бы мы говорили о талантах знатных людей, не оцененных только потому, что они аристократы? — Джиллиан ткнула пальцем ему в грудь. — Что, если бы мы говорили о тебе?

— Обо мне? — Слова прозвучали резко, голос был холодный и слегка насмешливый. — Это дело давно прошедшее.

— Конечно. — Видимо, Эмма была права насчет того, что Ричард неохотно говорит о своих занятиях живописью, пусть и давних. Что еще могло вызвать такое необычное выражение его глаз? — Это всего лишь пример. Думаю, в то время ты вряд ли находил это смешным.

— Само собой, не находил и не нахожу. — Ричард взял Джиллиан за руку. — Мои поздравления, ты отлично все понимаешь. Общество возлагает определенные надежды на всех нас, независимо от того, женщины мы или всего только графы. В этом смысле разница невелика. Женщина ты, граф или принц, подобное занятие будет считаться неподходящим и не вызовет серьезного к себе отношения. — Он поднес ее палец к губам и поцеловал. — Как я сказал, таков уж белый свет.

— Мне он не нравится.

— Вполне могу это понять.

Он поцеловал другой палец, потом повернул ее руку и поцеловал в ладонь. Джиллиан охватила дрожь.

— Что ты делаешь?

— Спорю с тобой. Вернее, опровергаю твои аргументы. — Он смотрел ей в глаза, но губы его прильнули к чувствительной коже на внутренней стороне запястья Джиллиан, которая про себя порадовалась, что сбросила с себя перед подъемом на крышу ротонду с длинными рукавами. — Ну как, действует?

— Не очень, — солгала она. Губы Ричарда продвинулись к ямке на локтевом сгибе. Джиллиан прерывисто вздохнула. — Ты совершенно уверен, что полностью переменился? Мне ты кажешься опытным соблазнителем.

— Это возврат к прошлому, — пробормотал Ричард. — Все равно как сесть верхом на лошадь после долгого перерыва.

— Подозреваю, что ты был отменно хорош в седле.

Джиллиан свободной рукой обвила его шею, дотянулась и поцеловала в ухо.

— Было такое дело.

— Я не откажусь от своего замысла, Ричард.

Он обнял Джиллиан за талию и, притянув к себе, осыпал ее шею быстрыми, легкими поцелуями.

— Не откажешься?

— Ни за что. — Она легонько куснула его щеку. — Это для меня так же важно, как для тебя — выплата долгов.

— Это смешная идея. — Молоток выпал из руки Ричарда и ударился о крышу с таким глухим, еле услышанным обоими звуком, словно улетел бог весть куда. — Я не одобрю этого никогда.

— Станешь ли ты и в дальнейшем разубеждать меня вот так? — прошептала она, целуя ямку у него на шее.

— При любой возможности.

Губы их встретились, и страсть охватила обоих. Разум отключился, уступив место нежности и желанию. Она хотела его прямо здесь, сейчас и немедленно! И понимала, что он тоже хочет ее. Что, если они упадут на крышу и, держа друг друга в объятиях, лежа высоко над древними владениями графов Шелбруков, предадутся страсти, свидетелями которой станут только высоко парящие соколы да синее небо? Как это необычно! Как восхитительно!..

Чей-то смех эхом отдался у нее в голове. Нежный и чистый, будто звон серебряных колокольчиков или коснувшихся один другого бокалов из дорогого, хрупкого хрусталя.

Ричард замер. Губы его по-прежнему были близки к ее губам, когда он произнес:

— Кто-то над нами смеется.

— Не выдумывай, — выдохнула она. Как он мог услышать то, что прозвучало только у нее в голове? — Ничего подобного не было.

Сдавленные смешки снова донеслись от двери на чердак. Понимающая улыбка тронула губы Ричарда.