Сьюзен Филлипс - Только представьте…

— Ты с места не тронешься.

Что-то упало на землю. Кит узнала расплавленный серебряный гребешок.

— Когда в следующий раз соберешься устроить пожар, не оставляй визитной карточки.

У Кит душа ушла в пятки.

— Я… я все объясню, — хриплым шепотом выдавила она. Какая глупость! Что тут объяснять? Он и без того прекрасно все понял.

Он вскинул голову, заслонив собой солнце, и девушка невольно сжалась от ужаса. Потому что заглянула в его глаза. Жесткие. Холодные. Пустые. К счастью, он пошевелился, и солнце вновь ее ослепило.

— Парселл помогал тебе?

— Нет! Брэндон ни за что не сделал бы такой…

Брэндон не пошел бы на подлость, зато она даже не задумалась.

Кит вытерла ладонью пересохшие губы и попыталась встать, но Кейн не убрал ногу.

— Мне очень жаль…

Какие жалкие, неубедительные слова!

— Еще бы! Жаль, что не сгорело все, включая плантацию!

— Как ты можешь? В «Райзен глори» — вся моя жизнь.

В горле до сих пор першило от дыма, ужасно хотелось пить, но сначала нужно попробовать растолковать ему, почему она это сделала.

— Ничего на свете мне не хотелось сильнее. Я… должна была выйти за Брэндона, чтобы получить свои деньги и выкупить у тебя «Райзен глори».

— И каким образом ты намеревалась заставить меня ее продать? Очередной пожар?

— Нет. То, что случилось прошлой ночью, — это… это… — Почему она задыхается, словно не хватает воздуха? — Я видела счетные книги и поняла, что ты на грани разорения. Один неурожай — и все будет кончено. Я хотела заранее подготовиться на этот случай. И не собиралась обманывать тебя. Предложила бы хорошую цену. А прядильня мне не нужна.

— Так вот почему ты так стремилась выскочить замуж! Думаю, даже Парселл не сочтет ниже своего достоинства жениться на деньгах!

— Все было не так. Мы нравимся друг другу. Просто…

Она осеклась. Какой смысл лгать? Все равно Кейн прав.

Он круто повернулся и подошел к дереву, к которому привязал Вандала. Ну и пусть! Все равно хуже того, что он задумал, ничего быть не может! Отослать ее в Нью-Йорк — все равно что убить.

Кейн что-то вынул из седельной сумки и зашагал обратно.

— Пей, — велел он, протянув флягу. Кит выхватила у него флягу и жадно глотнула теплую, с металлическим привкусом воду. Подняв голову, она благодарно улыбнулась и только сейчас заметила, что свисает у него с пальцев.

Длинный тонкий шнур.

Не успела она опомниться, как он поймал ее запястья и стал связывать.

— Бэрон! Не делай этого!

Он прикрутил концы к оси фургона и, не отвечая, пошел к Вандалу.

— Перестань! Что ты вытворяешь?!

Кейн вскочил в седло, пришпорил коня и исчез так же внезапно, как появился.

Время тянулось мучительно медленно. Путы были не слишком тугими и не врезались в кожу, но узлы он завязал на совесть, так что освободиться Кит не могла.

Поза была настолько неудобной, что плечи скоро заныли. Целые облака москитов кружили в воздухе, впиваясь в потное тело, желудок урчал от голода. Но при мысли о еде Кит тошнило: слишком велика была ненависть к себе.

Кейн вернулся на закате и спешился с ленивой грацией, которая больше не могла ее обмануть. Он переоделся в чистую белую рубашку и светло-коричневые брюки. Какой контраст с ее замусоленным платьем и чумазым лицом!

Повозившись с седельной сумкой, он шагнул к Кит, бросил на нее насмешливый взгляд, присел на корточки и ловко развязал шнур. Едва он отпустил девушку, та обессиленно привалилась к колесу.

Кейн снова бросил ей флягу и развернул принесенный с собой узелок. Внутри оказались мягкая булочка, кусок сыра и ломоть ветчины.

— Ешь! — грубо велел он. Кит покачала головой:

— Я не голодна.

— Все равно ешь.

Но ее мучила иная потребность, чем голод.

— Мне нужно… уединиться.

Кейн вынул из кармана сигару и закурил. Пламя спички бросало неровные кроваво-красные отблески на ее лицо. Спичка погасла. Теперь тлеющий кончик сигары освещал только безжалостно искривленные губы. Кейн кивком указал на росшие в нескольких шагах кусты.

— Туда. И ни шагу дальше.

Слишком близко… Она не может… Какой стыд!..

Но она потеряла право на свободу в тот момент, когда сыпала опилки к опорной стойке прядильни.

Затекшие ноги не слушались. Она с трудом поднялась и поплелась к кустам. Господи, хоть бы он отошел!

Но Кейн оставался на месте, и ко всем мукам добавилось еще и унижение.

Вернувшись к фургону, Кит увидела разложенную еду. Она с трудом проглатывала кусочек за кусочком. Кейн не торопил ее. Он стоял, небрежно прислонившись к дереву, словно впереди была целая вечность.

Когда последний кусочек был съеден, Кит с удивлением обнаружила, что уже стемнело. Все, что она могла разглядеть, — это смутный силуэт и горящую точку.

Кейн снова направился к коню. Из-за тучи выплыла луна, обливая их серебристым светом. Бледный луч отразился от медной пряжки его ремня, когда Кейн обернулся к ней.

— Вставай, мы опаздываем на встречу.

Мертвенно-бесстрастный голос леденил, казалось, до самых костей.

— Что за встреча?

— Со священником. Мы женимся.

Мир перестал вращаться и покачнулся на своей оси.

— Женимся? Ты в своем уме?!

— Как видишь.

— Я скорее выйду за самого дьявола!

— Считай, что это одно и то же. Ничего, со временем сама поймешь.

Ночь была теплой, но от холодной уверенности этих слов ее пробрал озноб.

— Ты сожгла мою прядильню и теперь заплатишь за ремонт. Не одному Парселлу жениться на деньгах. Он, пожалуй, прав, только твое приданое перейдет не ему, а мне.

— Ты спятил. Я на это не пойду.

— Можно подумать, у тебя есть выход. Садись на коня. Нас ждет Когделл.

Колени Кит подогнулись от облегчения. Преподобный Когделл — ее друг. Как только она объяснит, что у Кейна на уме, он наверняка откажется их венчать!

Она подошла к Вандалу и попыталась сесть.

— Впереди меня! — прорычал он. — Я на собственной шкуре убедился, как опасно поворачиваться к тебе спиной!

Он подсадил ее, уселся сам и не произнес ни слова, пока поляна не осталась позади.

— И не воображай, что Когделл тебе поможет! Его худшие опасения подтвердились, и теперь ничто на свете не помешает нашей свадьбе.

Перед глазами Кит все поплыло.

— О каких опасениях ты говоришь?

— Я признался ему, что ты беременна от меня.

Кит не поверила собственным ушам.

— Я скажу, что ты солгал! Тебе так просто это не сойдет!

— Можешь отрицать сколько угодно. Я уже объяснил, что ты ни в чем не признаешься. С тех пор как ты обнаружила, что беременна, ведешь себя странно, впадаешь в истерики, а прошлой ночью даже пыталась покончить с собой, затеяв пожар. Поэтому я не могу больше позволить тебе делать все, что в голову взбредет.

— Я не…