Бертрис Смолл - Гарем

— Я хорошо отношусь к нему, мама, и всегда так относился. И даже думаю, что тебе не помешает выйти за него замуж, если он сделает предложение.

— Он уже сделал.

— Мама!

— Но я отказала. Я не хочу ни за кого выходить, Чарльз. И вообще хватит. Бога ради! Я пригласила тебя вовсе не для того, чтобы обсуждать эти темы. После тринадцатого ноября я переезжаю в Шиэн и хочу позвать туда тебя. Я распорядилась отвести для тебя, Фионы и детей восточное крыло. Все равно рано или поздно имение станет твоим, так почему бы тебе не получить сейчас хотя бы часть его? Я не хочу, чтобы ты находился в зависимости от моего брата и его жены. В Эдинбурге у вас есть дом, но я знаю, что Фиона не хочет там жить. Словом, переезжайте вместе со мной, а городской дом можно сдавать за хорошие деньги.

— Мама! У меня слов нет! Мне даже не потребуется бежать сейчас к Фионе и спрашивать ее мнения. Спасибо тебе огромное! Наконец-то у нас появится своя крыша над головой! — Впрочем, он тут же помрачнел. — Но мы не сможем платить за жилье…

— Вам и не придется, Чарльз. Шиэн мой. И все хозяйственные расходы, равно как и содержание штата прислуги, лежат только на мне. Твой брат снабдил меня немалыми средствами и обязался ежегодно пополнять мой счет, открытый в эдинбургской конторе дома Киры. Кроме того, я забрала с собой из Турции личные драгоценности.

Чарльз в порыве благодарности стал осыпать поцелуями ее руки.

— Спасибо, спасибо… — шептал он.

— Пойди скажи Фионе. Что касается вашей личной жизни, то на этот счет можешь быть спокоен: я не стану в нее влезать. Восточное крыло дома полностью ваше. А западное мое. Ладно, о деталях поговорим утром. — Она проводила его до двери и поцеловала на прощание. — Спокойной ночи, сын. Будешь спускаться, позови ко мне Мариан.

— Вы сделали доброе дело, мадам, — проговорила появившаяся в комнате спустя несколько минут пожилая англичанка. — Чарльз летел отсюда будто на крыльях, так был счастлив.

— Ладно тебе, Мариан, можно подумать, ты всерьез считала, что я возвела этот огромный сарай для одной себя.

— Это не сарай, а замок, достойный аристократов, мадам.

— Я тоже так думаю, — промурлыкала довольная Джанет.

— И как вам только удалось все это? Впрочем, нет, не говорите. Чую, когда придет ваше время, вы оставите сыну в наследство титул графа. Когда в ваших глазах начинают поигрывать такие искорки… Джанет рассмеялась:

— Хватит болтать! Принеси-ка лучше мою светлую ночную рубашку из золотистого шелка и халат. Сегодня новолуние. Я думаю, лорд Хей придет.

Мариан помогла Джанет раздеться, унесла платье и нижние юбки, затем поставила в спальне перед камином небольшую ванну, принесенную из будуара, наполнила ее теплой водой, разведя кипятком из чайника, и добавила несколько капель душистого масла из хрустального флакончика. Джанет неподвижно стояла в ванне, ожидая, пока служанка ополоснет ее ароматической водой.

— Это неслыханно, чтобы женщина ваших лет так выглядела! — бормотала Мариан.

Она обернула свою госпожу теплым полотенцем и вытерла насухо, затем взяла себе на ладонь из золотого пузырька немного нежного масла и растерла им Джанет с ног до головы. После этого усадила ее за туалетный столик и расчесала ей волосы.

— Поднимитесь, мадам.

Мариан слегка присыпала кожу Джанет ароматической пудрой и втерла ее мягкой шелковой тканью. Потом помогла ей надеть шелковую ночную рубашку с завязками на плечах и талии, глубокий вырез которой был отделан тончайшим кружевом. Джанет набросила подходящую накидку, отороченную по всей длине темным соболем и завязанную у горла шелковой ленточкой.

— Не понимаю, зачем было так стараться, — проворчала Мариан. — Все равно он сорвет это с вас за одну минуту.

— Но разве Селим был не такой?

— Это верно, мужчины все одинаковые. Мариан унесла ванну обратно в будуар, а когда вернулась в спальню, сказала:

— Я попросила Рут принести вино, хлеб и кусок мяса. Все на буфете. На дворе уже ночь, холод, и мне кажется, его светлость, пока доскачут сюда, успеют нагулять хороший аппетит.

— Где твоя дочь?

— Спит. Одна. Уж я об этом позаботилась! Рыжий Хью сегодня весь день увивался вокруг нее.

— Я бы не стала возражать против их брака, Мариан. Но я предупредила его лично, чтобы он не пытался обмануть девушку.

— Спасибо, мадам. Он неплохой мальчуган, но уж больно опытен в этих делах. А моя Рут сама невинность.

— Не беспокойся, подружка. Она мне как родная дочь, и я не допущу, чтобы с ней плохо обращались.

— Я знаю, миледи. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Мариан.

Джанет подошла к камину, сняла с полки маленький горшок, достала оттуда горсть цветков алоэ и кинула в огонь. Потом встала у окна и стала вглядываться в серебристо-черную ночь. Высоко в темное небо выкатился месяц. Джанет знала, что Хей скоро придет. Он уже с месяц регулярно наносил ей поздние визиты, проникая в замок Гленкирк через потайную дверь у основания башни, о существовании которой, кроме них двоих, знали еще только Мариан и Рут. Джанет отыскала ее еще в детстве.

Почувствовав дуновение сквозняка в спину, она обернулась. В комнате, отогнув гобелен, появился Хей. Стянув перчатки, он бросил их и свой плащ на деревянную скамеечку у камина.

— Боже праведный, до чего ж холодно сегодня! — Он раскрыл ей свои объятия. — Иди сюда, согрей меня.

— Охота была замерзать! Нет уж, благодарю, милорд. Сначала извольте оттаять, а потом будем обниматься. — Подойдя к буфету, она вынула оттуда графин и бокал, налила и передала ему. — Есть хочешь? Мариан оставила свежий хлеб и баранину.

— Успеется. — Он залпом осушил бокал. — На тебе сегодня такой наряд… Так и хочется разорвать его а клочья! Если не хочешь, чтобы его постигла печальная судьба, лучше сними сама.

Развалившись на постели, он наблюдал за ней. Джанет мучительно медленно развязывала тонкими, изящными пальцами тесемку накидки. Наконец та упала на пол. Джанет развязала бретельки на плечах и распустила пояс. У него перехватило дыхание, когда он увидел сползающий по ней шелк ночной рубашки. Обнажив ее полные груди, округлые бедра и стройные икры, он упал изящными складками у нее в ногах. Она вышла из него и легла на постель рядом с Хеем:

— Добрый вечер, лорд Хей.

— Миледи… — Хохотнув, он склонился к ее грудям и притронулся к каждой нежным поцелуем. Соски тут же возбужденно отвердели. — Вот это правильно.

Поднявшись с постели, он разделся.

Едва дождавшись, когда он предстанет перед ней обнаженный, она жадно притянула его к себе, и он быстро овладел ею. Уже через несколько минут они, насытившись, лежали рядом и, широко открытыми ртами ловя воздух, пытались отдышаться. В спальне слышалось лишь их шумное дыхание. Наконец Джанет проговорила: