Бертрис Смолл - Ворон

— Ты уже сообщил брату? — спросил Эдвин.

Болдер скорчил гримасу.

— Да. И как ты думаешь, что он сказал мне? Что отец Эдит продолжает жить, таким образом лишая его законного наследства и титула тана, в то время как я, младший брат, стану теперь выше его. Как его .раздражает моя удача.

Болдер утаил от отца, что его старший брат пришел к мысли, что он скорее унаследует Элфдин, чем получит остаток приданого Эдит. Поскольку Эдвин, конечно, состарится, ублажая молодую жену, в то время как его тесть усердно заботится о себе, как заботились бы о новорожденном наследнике королевского трона.

— Зайди проститься к нам перед отъездом, — сказал Эдвин младшему сыну. — Я правильно поступил, выбрав тебе в жены Элдру Свэннек, Болдер. Она хорошая жена и мать. Помни, как нужно возделывать землю, и следуй мудрому примеру наших предков. Расширяй свое поместье при каждом удачном случае. Это самый лучший совет, который я могу тебе дать.

— Я не забуду его, отец. — Болдер поднялся и вышел из спальни.

— Я буду скучать по Болдеру и его женщинам. Хотя, мой господин, со всеми женщинами в Элфдине приятно жить под одной крышей. Вот этого мне больше всего и не хватало в Скале Ворона. Мне составляла компанию только моя служанка, Меган. В Гарноке у меня была бабушка и сестры. Хотя с Кейтлин и Дилис было жить непросто, зато с малышкой Map не было проблем. — Она зевнула.

Он видел, как отяжелели ее веки.

— Ты устала, дорогая. Родить ребенка — тяжелая работа, я знаю.

Отдохни сейчас. — Встав, он взял Арвела на руки.

— Да, роды — трудная работа, — отозвалась Уинн, — и ты это хорошо знаешь, поскольку был со мной оба раза, Эдвин. — Она улыбнулась ему, чувствуя сильный прилив нежности к этому человеку. Она действительно начала признавать его своим мужем, хотя церковь так и не прислала в Элфдин священника, чтобы следить за духовным благополучием его жителей. Ей надо было торопить решение этого дела. Однако Уинн медлила. Что скажут духовные лица о ее статусе?

.Она не страшилась за судьбу Аверел, поскольку Эдвин объявил их дочь своим собственным ребенком и законно усыновил Арвела. И хотя она смирилась со своим положением, в дальних уголках сердца она все еще тосковала по Мейдоку. И по их волшебному дому на Скале Ворона. Ее печалило, что принц не знает о сыне. Ну почему он не нашел ее?

Эдвин склонился над ней и поцеловал Уинн в лоб, придерживая Арвела, когда тот потянулся, чтобы обнять мать, оставив влажный поцелуй на щеке.

— Ма-а-а, — произнес малыш. Он был таким счастливым и довольным ребенком.

— Выспись хорошенько, моя любовь, — сказал тан и унес ее сына.

Она прислушивалась к шагам, когда они спускались по лестнице.

Арвел что-то лепетал своим тонким голоском, и, ей на удивление, Эдвин, казалось, прекрасно понимал его.

Уинн улыбнулась, думая, как ей и ее сыну повезло, что они попали к Эдвину Этельхарду. Что касается Аверел — она дочь тана. Уинн посмотрела на малютку. Она была на удивление хорошенькая для новорожденной, с кудрявыми темно-каштановыми волосами и здоровыми румяными щечками.

— Какая ты счастливая девочка, Аверел Этельхардсдаттер, — сказала она малышке. — Ты у папы единственная дочь, и я не сомневаюсь, что он избалует тебя, потому что он добрый человек.

Она услышала шаги и, подняв глаза, увидела, как в спальню с хмурым видом вошел Кэдерик Этельмар.

— Значит, ты наконец разродилась, верно? — с таким приветствием он обратился к ней.

— У тебя сестра, Кэдерик, — спокойно сказала Уинн, еле сдерживая себя, чтобы не вспылить.

— Хорошо, дай-ка я посмотрю на нее, — сказал он снисходительно, и Уинн приподняла край покрывала, которое защищало личико ее дочери. Кэдерик уставился на малютку. — Как ее зовут? — спросил он.

— Аверел.

— Она похожа на отца, — сухо заметил он.

— Да, — нежным голосом ответила Уинн. Ей было приятно услышать, что Кэдерик признал Эдвина отцом Аверел. Теперь он никогда не откажется от сводной сестры, потому что в нем сильно чувство кровного родства, к которому он относился с почтением.

— Она должна была быть моим ребенком, — зарычал он на Уинн.

— Ты не захотел бы иметь дочь, Кэдерик, — спокойно ответила она.

— Я бы дал тебе сына, — с горечью сказал он. — Мой отец стар, и семя его слабо. Ты бы понесла от меня сына, если б отец не увел тебя от меня.

— Когда только ты запомнишь, что отец твой здесь хозяин? Он не украл меня у тебя, поскольку я никогда не принадлежала тебе, и ты знаешь, что это так. Почему ты упорно держишься за эту выдумку?

— У меня могут быть от тебя сыновья, уэльская женщина, — упрямо повторил он. — Моему отцу не нужны больше дети. У него есть два крепких сына и куча внуков благодаря моему брату Ему ни к чему молодая жена и дети. Мне же нужны сыновья, а эти бесполезные существа, которыми я окружил себя, не могут произвести на свет даже какую-нибудь хилую дочь! Мне нужна ты! Ты колдунья!

Она сомневалась, что ее пасынок когда-нибудь полюбит ее. Уинн поняла, что ей необходимо заставить Кэдерика посмотреть правде в глаза, а сейчас был как раз подходящий момент.

— Кэдерик, ответь мне, пожалуйста, на один вопрос, — ласково сказала она. — Ты болел серьезно когда-нибудь в жизни?

Он задумался, его широкий лоб наморщился от умственного усилия.

Наконец он произнес:

— Один раз. Только один раз.

— Ты можешь мне рассказать о своей болезни?

— За год до моего брака с Эдит у меня распухли и болели щеки. Я был похож на самца лягушки во время брачных игр. Несколько дней у меня был жар. После я узнал, что мать опасалась за мою жизнь. — Он, довольный, усмехнулся. — Мой член тоже распух. Вот свидетель, я был щедро одарен. Уверен, лучше, чем многие. Во время болезни он увеличился вдвое. Признаюсь, я огорчился, когда он снова стал прежнего размера, — закончил Кэдерик с вожделением.

— Непохоже, что у тебя когда-нибудь будут дети, — прямо заявила ему Уинн.

— Что?

— Я целительница, Кэдерик, как моя бабушка и мать. Болезнь, которую ты описал мне, не страшна для маленьких детей, девочек и мальчиков. Но для мужчины или юноши эта болезнь опасна, особенно если она поразила мужской орган, как в твоем случае. Она убивает жизнь в мужском семени. Я это знаю.

— Ты лжешь, уэльская ведьма! — разозлился он на Уинн. Щеки над бородой густо покраснели.

— Нет, Кэдерик, я не обманываю тебя и не хочу быть с тобой жестокой, — участливо сказала Уинн. Ей было жаль его, она чувствовала его боль. — Среди целителей хорошо известно, что семя мужчин и юношей становится фактически безжизненным после этого недуга. Так бывает всегда, хотя мы и не знаем, почему.

— То, что у меня нет детей, не моя вина, — упрямо продолжал он. — Виновата Эдит, потому что она слаба и не может зачать, но это наша общая потеря. Я не виню Эдит, она хорошая жена.