Бертрис Смолл - Царица Пальмиры

— Да, любимая.

И вот в зеленом саду, наполненном сладким ароматом цветами, чуть тронутыми серебристым сиянием месяца, Зенобия, царица Пальмиры, повернулась к своему возлюбленному. Марку Александру Бритайну, и сказала тихим, но отчетливым голосом:

— Если ты — Гай, то я — Гая.

Все было так просто! Теперь они стали мужем и женой. Он снова заключил ее в объятия и поцеловал, Дагиан и Адрия утирали слезы, а старая Баб тихонько всхлипывала. Потом она сказала:

— Это заняло у вас обоих достаточно много времени. Я и не мечтала увидеть вас женатыми. Теперь я могу умереть спокойно.

— Но ведь ты еще не собираешься умирать, — усмехнулся Марк.

— Нет, нет, не собираюсь! — закудахтала старуха. — А иначе кто же будет учить вашего сына хорошим манерам?

— И ставить меня на место! — поддразнил ее Марк.

— Дети мои, — сказала Дагиан, — теперь мы должны разойтись. Нельзя допустить, чтобы хоть малейшая тень подозрения упала на Зенобию и Марка. — Адрия и Баб кивнули и направились обратно на виллу, а Дагиан пошла в противоположном направлении к своему дому. Молодожены еще несколько минут стояли рука об руку и тихо беседовали.

— Как-то раз ты сказала, что выйдешь за меня замуж только при ярком дневном свете и в присутствии множества людей. А я буду сопровождать тебя со всей торжественностью в наш новый дом. Увы, у меня нет дома, куда я мог бы сопровождать тебя, любимая!

— Как же я была глупа! — ответила она.

— Мне следовало бы настоять на своем, особенно когда я узнал, что мне придется вернуться в Рим. Я не должен был оставлять тебя такой незащищенной, Зенобия. Я больше никогда не покину тебя, моя дорогая! А теперь иди и думай обо мне, любимая!

Он снова с нежностью поцеловал ее. Потом долго стоял и смотрел ей вслед. А она послушно поспешила обратно на свою виллу. Он весело подумал, что она не всегда будет такой покорной.

Зенобия шла через сад, и ее сердце трепетало от счастья. Она — его жена, и ничто никогда не сможет разлучить их. Как-то раз она предостерегала Аврелиана, что в конце концов она выиграет битву, и вот теперь это ей почти удалось. И неважно, что он не узнает об этом, по крайней мере пока. Гораздо важнее, что они с Марком наконец-то соединились — отныне и навсегда. И ничто на свете, даже сама смерть, не сможет разлучить их!

Аврелиан вернулся домой из Галлии с победой. Устроили небольшое триумфальное шествие, и на этот раз позади императорской колесницы шел несчастный Тетрик. На этой колеснице ехала Зенобия, пленная царица Пальмиры, и снова сковывавшие ее золотые цепи были прикреплены к массивному железному поясу Аврелиана. Однако на этот раз она облачилась в царские пурпурные и золотые одежды, а ее голову венчала пальмирская корона. Римский император произвел на свой народ сильное впечатление — впечатление, которое люди не могли не заметить, несмотря на растущее недовольство. Он был настоящим цезарем! Но на его командиров произвести впечатление было не так просто, кроме того, с каждым днем Аврелиан становился все более властным и самонадеянным.

Царицу вызвали из Тиволи, чтобы она приняла участие в этой триумфальной церемонии. Потом ее проводили до резиденции Аврелиана на холме Палатин. У них не было возможности побеседовать, хотя они и ехали в одной колеснице. Она попыталась отклонить его предложение посетить дворец, но он одним взмахом руки пресек ее протест.

— Ты будешь повиноваться мне, богиня! Неужели я снова должен учить тебя!

— Как пожелаешь, римлянин! — презрительно ответила она, и он рассмеялся.

— Я вижу, ты ничуть не потеряла своей пикантности, богиня! Прекрасно! Я с нетерпением жду наступления длинной ночи, надеюсь, ты не разочаруешь меня!

Зенобия отвернулась, чтобы он не заметил выражения отвращения, которое невольно появилось у нее на лице. Внезапно ее озарил момент истины. Ей придется участвовать в его забавах. Ведь когда он отправлялся в Галлию, она была его любовницей по своей воле, и теперь он ожидает, что она, лишенная его общества в течение этих последних месяцев, со страстным нетерпением примет его. Зенобия страдала и знала, что Марк тоже страдает. Но, что бы ни случилось, ради него она изобразит страстную шлюху императора.» Осталось подождать еще совсем недолго, и я стану свободна! Я выиграю!«— подбадривала она себя.

Полдюжины преторианских гвардейцев проводили ее в резиденцию императора. Войдя туда, она попросила надменного дворецкого, чтобы ее провели к императрице. Ульпия Северина была еще жива, и Зенобия благодарила богов за это небольшое благодеяние. Аврелиан ни за что не станет разводиться с женой, Императрица лежала на своем ложе, изглоданная болезнью, но, увидев Зенобию, сделала попытку приподняться и улыбнулась ей нежной улыбкой.

— Дорогая моя! — произнесла она теплым и приветливым голосом, — Как это любезно с твоей стороны — навестить меня! Я знаю, ты предпочитаешь проводить время на своей вилле в Тиволи.

— Да, ваше величество. Рим — слишком шумный город и не подходит мне. Тем не менее я вынуждена просить вашего гостеприимства в эту ночь.

— Разумеется, ты можешь остаться здесь, — сказала Ульпия Северина, и Зенобия поблагодарила императрицу.

После этого Зенобию провели в комнаты, где ее ожидали суетящиеся рабыни. Командовавшая ими женщина немедленно вручила ей бокал темно-красного вина и настояла, чтобы она выпила его залпом.

— Это придаст вам силы, ваше величество, — вкрадчиво сказала женщина, — а кроме того, это приказ императора.

Зенобия взяла бокал, готовая к протесту. Но вино, хотя на вид казалось крепким, было, как ни странно, легким и имело фруктовый вкус. Кроме того, царице хотелось давно пить. Она осушила бокал, и рабыня улыбнулась ей в знак одобрения.

— А теперь, ваше величество, вас ожидает ванная, — сказала она и поспешно повела Зенобию через высокие двустворчатые двери в купальню. Ее скоблили, парили, намыливали, ополаскивали и снова скоблили. Последнее ополаскивание — и ее подвели к массажному столу и уложили на него. Потом предложили второй бокал вина. Ей было жарко после бани, и она вдруг вновь почувствовала жажду. Поэтому снова осушила бокал, и прохладная жидкость легко потекла ей в горло.

Она вытянулась на прохладной мраморной плите, и тут же рабыни начали массировать ее тело слегка ароматизированным бледно-зеленым лосьоном. Зенобия сомлела от вина и бани. Потом они перевернули ее на спину и стали массировать ее груди и живот. Она слабо запротестовала, но внезапно почувствовала сильную слабость и впала в полубессознательное состояние, смутно сознавая, что ей подмешали наркотики.» Ради чего «, — мелькнуло у нее в голове.

Все вокруг было туманным, хотя она лежала с открытыми глазами. Ее куда-то несли, и при этом ее тело казалось ей невесомым, словно она плыла. Туман начал рассеиваться, и снова она видела окружающее совершенно отчетливо. Зенобия оторопела, обнаружив, что находится в некотором подобии храма, прикованная тонкими золотыми цепями к мраморному алтарю на вершине лестницы. В каждом углу алтаря были установлены огромные светильники в форме золотых фаллосов, в которых горело густо пахнувшее мускусом масло. Золотисто-алые языки пламени вздымались в прохладном ночном воздухе и вихрем крутились в резных золотых чашах. Из какого-то потайного места лилась музыка.