Бертрис Смолл - Царица Пальмиры

— Есть у нас причины задержаться, любовь моя? — спросил Марк.

— Нет, — ответила она. — Я желаю отплыть сегодня же.

— Тогда да будет так!

И Марк бросил взгляд на капитана, который кивнул в знак согласия.

— Все припасы уже на борту, пресной воды достаточно, господин. Если вы, моя госпожа, нуждаетесь в чем-то еще, то поступите мудро, если купите все это сейчас. Я могу послать одного из своих людей сопровождать вас по портовым лавкам.

— Да нет, мне ничего не надо, — ответила Зенобия. — Но все же я позову моих служанок, и мы посетим магазины, как вы предлагаете. Вашим сопровождающим я буду очень рада.

Зенобия разыскала Дагиан и Адрию, и женщины отправились по магазинам в компании двух мускулистых матросов. Когда они вернулись на «Морскую нимфу», Зенобия увидела на палубе знакомую фигуру. Адрия поспешно ушла с немногочисленными покупками, а Дагиан и Зенобия подошли к Марку и его гостю.

— Гай Цицерон, как приятно видеть вас! — сердечно произнесла Дагиан.

Трибун низко поклонился и ответил:

— А мне, как всегда, приятно видеть вас, госпожа Дагиан.

Как здоровье?

— Хорошо. А как Клодия и ваши дети?

— Они процветают.

Установилось короткое неловкое молчание. Потом Дагиан произнесла:

— Пойдем, Зенобия, позаботимся о Мавии. Марк взглянул на свою жену.

— Нет! Ты иди, мама. Я хотел бы, чтобы Зенобия осталась здесь, с нами, на несколько минут. Займи чем-нибудь Мавию! Дагиан удалилась, а Зенобия взглянула на мужчин.

— Ну, — спросила она, — что случилось? Могу точно сказать — хорошего мало.

— У меня с собой приказ, согласно которому вы должны вернуться в Рим, ваше величество.

— Никогда!

Мужчин поразили решимость и сила духа, прозвучавшие в коротком ответе. Пытаясь успокоить ее, Марк взял ее за руку, но она сердито выдернула.

— Я лучше умру, но не вернусь в Рим, Гай Цицерон. Я устала от войн, устала от политики! Теперь мое единственное желание — прожить жизнь в мире. Если это невозможно, то возьмите меч и убейте меня, но в Рим я не вернусь!

Она взглянула на мужа.

— Ты уже сказал ему?

Марк отрицательно покачал головой.

— Так скажи же! — приказала она.

— А что вы собираетесь мне сообщить? Гай Цицерон казался смущенным.

— Мы с Зенобией поженились два месяца назад, Гай. У нас есть свидетели — моя мать и две служанки Зенобии.

— Клянусь богами, вы собираетесь покинуть Италию! — тихим голосом произнес трибун.

— Да, собираемся.

— Я не могу разрешить тебе это, Марк, Необходимо проинформировать сенат о твоей женитьбе на царице Зенобии. Они, разумеется, аннулируют брак, потому что, имея мужа, царица снова станет опасной для Рима. Сожалею, но не могу позволить вам уехать.

Он казался искренне опечаленным.

— Вы обязаны мне очень многим — жизнью своей! — зарычала на него Зенобия.

Она снова стала царицей, подтянулась, выпрямилась во весь рост и посмотрела Гаю Цицерону прямо в глаза. Весь ее облик стал царственно гордым. Он вспомнил тот день, когда впервые увидел ее стоящей в царском облачении на стене Пальмиры, бросая вызов могучей Римской империи.

— Я предупредила о неминуемом падении Аврелиана, чтобы вашей жене не пришлось оплакивать вашу смерть, чтобы ваши дети, как рожденные, так и нерожденные, не потеряли отца. Гай Цицерон, я подарила вам жизнь! А теперь подарите жизнь мне!

— Ваше величество, если бы это зависело от меня, я пожелал бы вам удачи Нептуна, куда бы вы ни направились. Но это не мое решение. Я всего лишь слуга империи, но я хороший слуга. Я не предам свой народ!

— Мы и не просим вас предавать Рим, Гай! — спокойно произнес Марк. — Нам с Зенобией нечего делать в Риме, Мы — лишь муж и жена, которые пытаются начать новую жизнь на руинах прежней жизни. Пальмира уничтожена. Она никогда не поднимется из развалин, в которые превратил ее Рим. Ее молодой царь живет в изгнании вместе с семьей, а юный царевич исчез в пустыне. Больше не существует царицы Пальмиры! Есть только Зенобия, жена Марка Александра, мать, женщина. Позволь нам уехать, Гай!

Во время его страстной речи Зенобия крепко прижималась к мужу. Наконец они стали семьей — она, Марк и Мавия! Она гордилась своим мужем.

Гай Цицерон взглянул на них и понял, что только смерть разлучит их. Его старый друг, Марк Александр Бритайн, скорее пожертвует их долгой дружбой и перережет ему горло, чем позволит ему забрать Зенобию. Он не знал, почему сенат переменил свое решение. Да и какая разница, размышлял он. Падение Аврелиана неизбежно, а Зенобия собирается бежать из империи. Он видел ее решимость.

— Я прибыл раньше своих солдат, — сказал он. — Никто не знает, что я видел вас. Кто возразит мне, если я скажу, что ваш корабль уже отчалил, когда я достиг Порта?

— Благодарю тебя, друг мой! — с благодарностью произнес Марк.

— Какой курс вы берете?

— На Кипр, — последовал ответ. Лицо Гая Цицерона оставалось непроницаемым, но он ни на минуту не поверил, что Кипр действительно место их назначения.

— У меня нет приказа следовать за вами, — сказал он. — Я установлю у начальника порта ваше место назначения и вернусь с этой информацией в Рим.

Он улыбнулся им.

— Да ускорят боги ваше путешествие, друзья мои, и приведут вас в безопасное место!

Потом мужчины пожали друг другу руки. Гай Цицерон покинул корабль, поспешно сойдя на пристань.

Марк повернулся к стоявшему рядом матросу:

— Все на борту?

— Да, господин! — последовал ответ.

— Тогда поднимите сходни! — приказал хозяин корабля. Быстро поцеловав Зенобию в лоб, он поспешил на поиски капитана Павла. Капитан находился на рулевой палубе.

— Я отдал приказ поднять сходни, — сказал ему Марк. — Отлив уже начинается?

— Да, господин, — послышался ответ. — Я как раз отдаю приказ отчаливать.

— Измените курс! — сказал Марк.

— Изменить курс? На какой же, господин?

— На Массалию, капитан Павел.

— Если нам нужно отчалить с этим приливом, господин, то у меня не будет времени сообщить об этом начальнику порта.

— Но я хочу отплыть немедленно, капитан Павел, — задумчиво произнес Марк.

В ответ капитан сказал:

— А какой от этого может быть вред, господин? Ведь на борту корабля только хозяин, его семья, их вещи и движимое имущество. Никаких ценных грузов…

И капитан начал отдавать приказы. Корабль медленно отчалил, заняв свое место среди других судов.

Марк Александр Бритайн вернулся вниз, на главную палубу, и встал рядом с Зенобией возле бортика, наблюдая за движением в гавани. Тем временем паруса «Морской нимфы» поймали ветер, и судно начало медленно выходить в открытое море.

Взяв Зенобию за руку, он сказал:

— Я вспоминаю тот день, когда мы прибыли сюда из Британии много лет назад. Как непохожа эта страна на мою родину! Я никогда не любил Рим так, как Британию или Пальмиру.