Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре [СИ]

— Oh, monsieur, je vous en prie, aidez-moi… [12] О, месье, прошу вас, помогите мне. (фр.)

Глебов улыбнулся.

— Мисс Дункан, можете говорить по-английски, — произнес он на ее родном языке.

— О! — На ее лице расцвела улыбка. — Как это замечательно! Наконец-то! Какая удача!

Алексей рассмеялся ее непосредственной живости.

— Я к вашим услугам, мисс Дункан.

— Пойдемте со мной, сэр. Мне нужна ваша помощь. — Она взяла его своими нежными ручками за локоть. Маленькая и очаровательная женщина в образе свободной античной греческой полубогини… из плоти и крови.

— С вами, куда угодно, — ответил с ухмылкой Алексей.

Иностранка заинтересовано кинула на него взгляд и повела в гримерку.

— У меня выступление, сэр. А эта русская гримерша, не понимает, что мне нужно, — произнесла она, кивнув на растеряно смотрящую на них розовощекую девицу. — Она не знает ни английский, не французский. Она меня не понимает!

— И что же вы хотите, мисс Дункан? — Глебов повернулся к танцовщице.

— Мне для выступления нужен мой алый палантин. Без него сорвется мое выступление! — Она театрально подняла руки вверх, отчего явственно выделились ее полные груди и темные круги сосков под тонкой тканью хитона, которые тут же привлекли внимание мужчины.

— Что ж, — он кашлянул в кулак, затем повернулся к гримерше и произнес по-русски:

— Госпоже Дункан нужен для выступления ее алый шарф. Будьте любезны, найдите его поскорее.

Девушка покраснела и кинулась из гримерной. Как только она исчезла, появился администратор. Кинув на Алексея недоуменный взгляд, он произнес:

— Мисс Дункан, прошу на сцену. Через две минуты мы начинаем!

Танцовщица ничего не успела ему ответить, так как в комнату влетела запыхавшаяся гримерша, неся на вытянутых руках огромный шелковый палантин ярко алого цвета. Айседора накинула его на свои голые плечи и повернулась к Алексею.

— Спасибо, мистер. — она вопросительно посмотрела на него.

— Глебов. Алексей Петрович, — представился он с легкой улыбкой сатира на губах, и она продолжила:

— Спасибо, мистер Глебов.

— Не стоит благодарностей, — произнес он. — Позвольте вас проводить, мисс Дункан. Никогда не был за кулисами. Хотелось бы взглянуть, как это — находиться по другую сторону сцены — не в зрительном зале.

Айседора рассмеялась.

— Что же, проводите меня, — ответила она, протягивая ему руку.

— С превеликим удовольствием. — Глебов галантно поцеловал ее пальчики.

Администратор вышел первым и зашагал по коридору, Айседора и Алексей шли следом за ним. Американка взяла Глебова под руку, кинула взгляд на его пальцы, примечая, есть ли обручальное кольцо.

— Вы женаты. Давно?

Алексей проследил за ее взглядом, посмотрел на золотой ободок вокруг своего безымянного пальца.

— Скоро будет годовщина, — ответил он, с тревогой подумав о том, что филер сбежал, а он оставил Лизу одну в ложе. Единственное, что успокаивало, это то, что в ложе находились и другие господа, так что, его жену не стали бы трогать при свидетелях, даже если преследователям пришла бы эта мысль в голову.

— О, думаю, что она счастливица! — высказалась Дункан и сменила тему. — Вам понравилось мое выступление, мистер Глебов?

— Вы великолепны, мисс Дункан! Вы потрясли публику до глубины души. Я не могу найти слов, чтобы выказать вам свое восхищение, — ответил он без слащавого восторга, свойственного ярым поклонникам служителей Мельпомены. — В чем ваш секрет, мисс Дункан?

Айседора, довольная комплиментом красивого обаятельного мужчины, одарила его очаровательной улыбкой.

— Прежде чем выйти на сцену, я должна заставить работать в своей душе моторчик. Иначе я не смогу танцевать. И этот моторчик — мои чувства.

— Мисс Дункан! — позвал ее администратор.

— Мне пора, мистер Глебов. Прощайте.

— До свидания, мисс Дункан. — Алексей вновь коснулся губами ее пальчиков. Айседора выпорхнула на сцену. Началось выступление.

Улыбка покинула лицо Глебова, и оно вновь стало сосредоточенно серьезным. Пройдя к кулисам, он слегка отодвинул шторы. Место было выбрано удачно — отсюда просматривался весь зал, поэтому-то он и напросился с Айседорой за кулисье.

Алексей посмотрел туда, где должна была находиться Лиза. Увидев ее, он немного успокоился. Значит с ней все в порядке. Затем взглянул в сторону ложи, откуда, как он предполагал, за ним наблюдали. Там явно кто-то был, скрытый шторой и полумраком. Во мраке ложи что-то блеснуло. Что это? Монокль? Пенсне?

Глебов поспешно прошел за сценой, миновал коридор, поднялся по лестнице, вновь прошелся по коридору и оказался возле красивой резной с позолотой двери.

Он осторожно приоткрыл ее. Ложа пустовала.

Началось второе отделение, а Алексей так и не пришел. Лиза начала волноваться. Не выдержав безызвестности, она решительно направилась к выходу, но в дверях столкнулась с Алексеем. Он моментально обнял ее за талию и прошептал с ухмылкой на губах:

— Соскучилась по мне?

— Где ты был?

Он чмокнул ее в губы, не стесняясь того, что в ложе они были не одни. Лиза ради приличия отстранилась.

— Что-нибудь случилось? — спросила она, почувствовав внутреннее напряжение мужа.

— Ну что ты, — солгал он, улыбнувшись. — Хочешь уйти?

— Нет, давай останемся. Я хочу досмотреть выступление.

Глебов проводил жену до их мест. Помог сесть. Сел рядом, нежно поцеловал руку супруги. Она улыбнулась ему и повернулась к сцене. Выступление было захватывающим и окончилось настоящим триумфом. Алексей же, охваченный тревожным чувством, во время выступления американки хмуро осматривался, да и после не терял бдительности, когда они отправились домой. Ничего подозрительного он не наблюдал. Но он не мог ошибиться. Опасность реально существовала, только он не знал, откуда она исходит.

Алексей в рубахе, брюках, босой стоял посреди заснеженной улицы. Холода он не чувствовал, лишь ощущал нарастающую тревогу от звенящей тишины. Он оглянулся по сторонам. Раздался шепот. Едва уловимый он стал нарастать как лавина. И вот голоса достигли таких высот, что Алексей заткнул уши. Душераздирающие крики, вопли, стоны, проклятия звучали со всех сторон. Снег, что стелился под ногами белым покрывалом, вдруг стал краснеть на глазах. Потоки крови хлынули по улицам, снег таял под этим напором, ненасытно поглощал ее, окрашиваясь в ярко-красный цвет. Эти потоки хлынули к его босым ногам, он попытался уйти в сторону, но чьи-то руки — множество рук — тянули его обратно в кровавую лавину. И вдруг посреди этого ужаса он услышал голос Лизы. Она звала его, звала, звала. Он рванулся на ее голос и освободился от держащих его рук…»

— Алеша, проснись! — услышал он встревоженный голос жены над самым своим ухом и открыл глаза.