Сандра Паретти - Роза и меч

Каролина находилась в каком-то оцепенении. Вокруг нее полукругом толпились мужчины в красных рубахах, черных штанах и черных, обмотанных вокруг головы платках. Это были парни со всего света, а с нижней палубы подходили все новые и новые, стена вокруг нее смыкалась плотным кольцом. На лицах мужчин читалось все, что ее ожидало. Она была добычей, и больше ничем. Беспомощно оглянувшись, она увидела далеко в море английское судно, на всех парах уходившее прочь. Неожиданно шум смолк. Толпа почтительно расступилась. К ней подошел корсар, рослый, загорелый, с перевязанным глазом. Вытащил из-за пояса нож. Негры схватили Каролину и рывком повернули ее. Она почувствовала, что ее путы разрезаны, и услышала, как упала на пол веревка.

По его знаку негры отпустили ее. Она была свободна, свободна, как пойманный зверь. Она чувствовала себя униженной, оскорбленной; взгляд, которым корсар рассматривал ее, как вещь, как свою добычу, разъярил ее. Она молниеносно нагнулась, схватила веревку и замахнулась на похитителя. Два черных кулака оттянули ее руку назад. Полунасмешливая полудовольная улыбка на лице корсара стала еще шире.

– Похоже, мы поймали пантеру! – Команда разразилась гомерическим хохотом. Корсар вытащил из-за голенища сапога плетку и принялся артистично поигрывать ею. – Отпусти ее!

Негр повиновался.

Каролина швырнула веревку корсару под ноги. Она сунула руки в карманы своего белого пальто. Ее правая рука нащупала пистолет, который на прощание дал ей с собой Симон. Она знала, что это совершенно бессмысленно; даже если она его убьет, это не вернуло бы ей свободу. Но Каролина ничего не могла с собой поделать. Она вытащила оружие и прицелилась. Корсар рванул вверх ее руку, и выстрел прогремел в воздухе. Его кулак так сжал ее кисть, что она вскрикнула от боли. Пистолет упал на пол, он отшвырнул его ногой.

– У тебя еще много таких игрушек? – Он сорвал с нее пальто, жакет от костюма.

Когда она осталась лишь в узкой юбке и желтой шелковой блузке, он обыскал ее. Его лицо было теперь очень близко. От него исходил легкий запах сандалового дерева. Его руки уверенно и опытно ощупывали ее тело. Она ненавидела его, в то же время ей стало страшно, потому что эти руки ее возбуждали.

– Нет! Нет! – Как безумная, она попыталась вырваться, отбивалась неистово, вслепую нанося удары.

Он ударил ее по лицу, потом еще раз. Она на миг окаменела, дико уставилась на него и плюнула на пол перед ним. Повисла зловещая тишина. Мужчины затаили дыхание. Корсар вертел в руке плетку. Потом резко отвернулся и бросил команде:

– Посмотрите-ка на нее! Кто решится укротить маленькую бестию?

Разразился буквально шквал мужских криков. Все орали одновременно. Корсар поднял руку.

– Жребий решит.

Команда явно была знакома с игрой. Откуда-то притащили мешок, каждый подходил и клал в него какой-нибудь предмет. Корсар стоял рядом, лицо его было непроницаемо. После того как последний матрос отдал свой жребий, корсар стащил со среднего пальца широкий золотой перстень со скарабеем и бросил его в мешок.

– Теперь ты можешь сама выбрать себе господина. Давай, выбирай! – Он показал на мешок у ее ног.

Каролина откинула назад голову и так ударила по мешку ногой, что он опрокинулся.

Улыбка, игравшая на губах у корсара, застыла. Он взмахнул плеткой и со всей силы хлестнул Каролину по плечу. Безумная боль пронзила ее от шеи до лопатки. Она зажала рукой рот, чтобы задушить крик. Негр слева от нее издал глухой звук, словно это его ударили.

– Сделай это! – прошептал он. – Сделай, он может быть жестоким.

Каролина почувствовала, как теплая струйка побежала по ее спине. Она нагнулась над мешком, не глядя сунула руку и взяла первый попавшийся предмет. Матросы громко захохотали, когда увидели в ее руке поварешку.

Вперед вытолкнули упиравшегося худого человечка. Его испуганное лицо под жидким белобрысым венчиком волос залилось алой краской. Он смущенно вытирал руки о белый фартук, болтавшийся на нем.

– Лучшую добычу из-под носа уводит! – крикнул кто-то.

Мужчины загоготали. Кок смущенно остановился перед Каролиной. Его грустные глаза, казалось, обещали, что ничего плохого с ней не случится.

Корсар заговорил с коком:

– Бери ее с собой! Может, теперь у нас будет жратва получше! Следи за ней. Никто ее не трогает. Поняли? А теперь по местам! Поднимайте паруса!

Каролина лежала на деревянных нарах в маленьком закутке возле камбуза. Теплой водой кок отмачивал клочья шелковой блузки и белой батистовой рубашки из уже подсохшей раны, глубоким шрамом пересекавшей левую лопатку. При каждом прикосновении Каролина вздрагивала.

– Сейчас закончу. Эти штуки надо вынуть, иначе рана будет гноиться.

Дверь распахнулась, вошел мужчина и бросил на пол ворох одежды. Увидев лежащую с обнаженной спиной Каролину, он подошел ближе и вынул серебряный медальон из-под рубахи.

– Эх, не могла вытащить его из мешка! Это талисман. Я бы тебе его подарил.

– Оставь ее в покое! – набросился на него кок. – Ты же видишь, ей больно.

– Это из нее нужно выбить, дуралей! Но ты в этом ничего не понимаешь, – он поднялся и вышел из закутка.

– Думает, может всех мучить как своих рулевых, – пробормотал кок. Потом сказал: – Сейчас еще раз будет больно, зато рана быстро заживет, и шрама не останется.

Каролина слабо кивнула. Тыльной стороной руки она зажала рот. Было такое ощущение, что в рану заливают жидкий огонь. Слезы выступили у нее на глазах. Постепенно жжение стало слабее. Кок неуклюже погладил ее по голове.

– Сейчас все закончится, – он бездумно произнес это на своем родном языке.

Каролина приподняла голову.

– Вы немец? – спросила она с той австрийской интонацией, которую усвоила от матери.

На лице мужчины отразилось недоверчивое удивление.

– Да, но здесь меня все называют Слим. А вы?

– Я француженка. Моя мать была австрийкой, из Вены.

– Вена, – тихо протянул он. – Я там музицировал при императорском дворе. Сегодня я мог бы быть концертмейстером. Но я хотел увидеть мир. – Каролина затронула самую больную струну. – Никто здесь не знает, кем я был раньше. Они только знают, что я плохой кок. Измываются надо мной. Но это можно вытерпеть. Многое можно вытерпеть.

Молча внимала ему Каролина. Она всегда считала, что человек сам отвечает за свою судьбу. От его мужества, его слабостей зависит, как сложится его жизнь. Но, оказывается, существует еще что-то, чему человек не в силах противостоять, что сильнее его. С какими надеждами она села во Фрежюсе на английский корабль! Наконец-то она чувствовала себя в надежном месте, думала, что избежала всех опасностей. И вот…

Словно его волновали те же мысли, Слим произнес: