Кэтрин О`Нил - Искусство обольщения

Конечно, детективу Дювалю было бы куда спокойнее, если бы Мэйсон Колдуэлл, Ричард Гаррет и Лизетта Ладо оказались на том свете, где они уже никак не смогут испортить ему карьеру. Но не это главное. Нет, не это. Главное – честь Франции! Дюваль считал себя французом, во-первых, а полицейским – лишь во-вторых.

С другой стороны, пока Мэйсон Колдуэлл и Ричард Гаррет оставались на свободе, угроза его карьере, не просто угроза, а смертельная угроза, определенно присутствовала. И поэтому он вынужден был быть непреклонным.

Ну что же, если у них достанет безрассудства и дерзости для того, чтобы осмелиться похитить картины, он знает, как им ответить.

Дюваль развернулся и зашагал обратно к павильону. Стук молотков сильно действовал ему на нервы. Когда же это прекратится?

– Что делают эти люди? – раздраженно спросил он. Даниэль покраснел:

– Очевидно, сэр, эти работы как-то связаны с укреплением основания башни.

– Когда они уже закончат? Мы же не можем допустить, чтобы все знаменитости, которых мы пригласили, оглохли от этого грохота! Скажи им, чтобы заканчивали, и чтобы к восьми утра завтрашнего дня ноги их тут не было. Если им придется работать всю ночь, пусть работают. Мне все равно.

Ричард швырнул лопату на кучу рыхлой земли с кусками известняка и положил булыжник в плетеную корзину. Рабочий, что стоял у Ричарда за спиной, взял корзину и передал следующему позади себя. В катакомбах кипела работа. От этого узкого конца ствола к другому, более широкому, тянулась длинная цепочка людей. Ричард был весь в пыли и в поту. Он устал, от керосинки, которую он вынужден был постоянно держать у лица, шел жар. Без лампы работать Ричард не мог. Непроглядная тьма рождала у него чувство страха, симптомы клаустрофобии. Работа была тяжелой, но перепоручить ее кому-то другому Ричард не мог по многим причинам. Так что приходилось копать самому.

Они проникли в катакомбы через лаз в подвале дома, выходившего фасадом на южный конец Марсова поля. Туннель тянулся примерно на три квартала под выставочными площадями, но затем резко сворачивал в сторону Сены. По расчетам Ричарда, до павильона оставалось около сотни футов. И эти сто футов предстояло прокопать, что оказалось куда труднее, чем можно было себе представить. Сначала кувалдой приходилось разбивать твердый грунт, затем удалять разрыхленную землю лопатой. Твердые камни приходилось вытаскивать и складировать в катакомбах. Работа пусть медленно, но продвигалась вперед. Скоро, как рассчитал Ричард, пойдет слой глины, тот, что ближе к поверхности, и тогда работать станет легче.

Ричард, орудуя лопатой, то и дело возвращался мыслями к Мэйсон. Последние несколько дней она была на удивление молчалива и даже замкнута. После его исповеди они, казалось бы, должны были сблизиться. И в отношении его, Ричарда, так оно и было. Он действительно никогда и ни с кем в жизни не был так близок. Срывать слой за слоем коросту прошлого было мучительно, но, когда он закончил, часть груза словно свалилась с его души. В итоге Ричард даже испытал к Мэйсон благодарность за терпение, за понимание и… да, и за это тоже: за то, что она заставила его увидеть Хэнка таким, каким он был на самом деле. Но потом он поделился с ней своей идеей о том, как можно использовать катакомбы для спасения картин, и она сразу сникла. И с тех пор держалась с ним на расстоянии. Ричард же целиком ушел в работу. Время поджимало. А Ричард работал упорно и целеустремленно. И все же… этот ее взгляд. Он все не шел у него из головы.

На четвереньках к Ричарду подполз еще один землекоп, добродушный корсиканец Пьер, правая рука Даргело. Пьер отлично знал катакомбы. Только благодаря Пьеру они нашли этот туннель.

– Пора мне тебя сменить, – сказал он.

– Одну минуту. Я хочу вытащить вот тот здоровый камень. Он шатается.

– Глина пока не попадалась?

– Нет, но скоро должна пойти, как мне кажется.

– Мы должны быть уже близко, – сказал Пьер.

– Надеюсь, что расчеты нас не подвели. Тут, внизу, легко сбиться с нужного направления. Было бы грустно, если бы мы прокопали туннель к Сене.

Пьер перекрестился.

– Времени у нас в обрез, вот что меня тревожит, – сказал Ричард. – Нам отпущена только ночь – до восьми утра завтрашнего дня. Строительной бригаде велено завершить работу к этому времени. А если мы будем продолжать копать и после восьми, нас могут услышать.

– Тогда уступай мне место. Ты устал. Я постараюсь копать как можно быстрее.

Роскошный экипаж свернул с бульвара Капуцинов на подъездную дорожку к «Лё-Гранд-Отелю». Когда карета остановилась, возница объявил слуге в красивой униформе:

– Граф Дювиль.

Лакей поспешил открыть дверь, и граф вышел.

То был низенький худощавый человечек с вечной ухмылкой на полных губах под коротко стриженными усиками. Дювиль с надменным видом огляделся, затем поднялся наверх по ступеням, вошел в отель, пересек вестибюль и остановился, увидев герцогиню Уимсли, которая сидела с пожилым господином в дальнем углу. Приблизившись к парочке, Дювиль поприветствовал их кивком головы, а к протянутой руке дамы едва прикоснулся губами.

– Прошу вас, присоединяйтесь, – сопроводив свои слова грациозным жестом, предложила дама.

Граф сел в кресло, и дама, наклонившись к нему, шепотом сказала:

– Маскировка просто отличная. Я раскусила вас только тогда, когда вы поклонились.

Это была идея Эммы – встретиться тайно и в то же время у всех на глазах. Не исключена вероятность того, что за особняком Галлери ведется наблюдение. Эмма отправила экипаж по нужному адресу и позаботилась обо всем прочем. Персиваль с его всегдашней невозмутимостью встретил Мэйсон у границ Бельвиля со стороны Парижа, и уже в экипаже она преобразилась в графа Дювиля.

– Это мой муж, Смедли, – сообщила Эмма. – А это, мой дорогой, это… – После секундного колебания Эмма продолжила: – То лицо, о котором я говорила.

Смедли Фортескью-Уинтроп-Смит, герцог Уимсли, подался вперед, чтобы обменяться с Мэйсон рукопожатиями.

– Я счастлив с вами встретиться, хотя по причинам вам известным не могу обращаться к вам по имени.

Мэйсон усмехнулась:

– Пока вы можете звать меня «граф». У вас что-нибудь получилось?

– Нам удалось приобрести именно то, чего хотел Ричард. На самом деле это Смедли все устроил. Расскажи графу о наших планах, Смедли, дорогуша.

– Через своего личного знакомого, графа Хамбершема, я смог зафрахтовать самый быстрый катер. В настоящее время судно стоит в Шербурге – это самый безопасный маршрут из страны.

Эмма с гордым видом похлопала мужа по руке.

– Смедли чересчур скромничает. Ему пришлось выложить круглую сумму графу, чтобы его уломать.

Смедли покраснел: