Лара Темпл - Роковой поцелуй

– Где вы живете?

– А что?

– Как мне ни хочется, я не могу бросить вас в темноте посреди Лондона. Полагаю, у вас есть крыша над головой. Хотя ваш рассказ и фантастичен, но выглядите вы обескураживающе земным существом.

Впервые она отвела глаза в сторону. Лукас понял: сейчас она солжет, что было само по себе интересным.

– На Спиннер-стрит.

– На Спиннер-стрит? То есть за углом от той церкви, куда вы меня позвали?

– Да.

– Все чудеснее и чудеснее. Неужели этот жалкий квартал облюбовали оккультисты? В каком доме вы устраиваете свой маскарад?

– В доме номер 15. Но… Ваши слова означают, что вы мне не поможете? – спросила она, когда он постучал по стенке экипажа, тот остановился на пустой улице, и вниз, следуя его приказу, спрыгнул форейтор.

– Мисс Силвердейл, мои слова означают, что вам пора спать. Я подумаю над тем, что вы мне рассказали. А больше я пока ничего не могу вам обещать.

Выражение ее лица снова изменилось; она сильно побледнела. Когда в экипаж проник свет газового фонаря, он увидел, что она смотрит на него без всякого выражения. Лукас не спеша рассматривал ее. Ее неподвижное лицо напомнило ему картину на библейский сюжет, которую он когда-то видел в Венеции. Смысл полотна сомнений не оставлял: «Берегитесь! Я охраняю своих близких».

– Какой вежливый способ намекнуть, что вы не собираетесь разгадывать эту головоломку! – заявила она, накидывая капюшон поверх шляпки. – Никоим образом не собираюсь забирать ваше драгоценное время, которое можно посвятить более интересным занятиям – например, азартным играм или посещению борделей…

Ее надменный выговор прервался слабым вскриком: он схватил ее за запястье, когда она открывала дверцу. Хотя следовало сохранять хладнокровие и выпустить ее. Если ему нужны дальнейшие доказательства того, что с ней лучше не связываться, их предоставили ее слова.

Лукас решил, что сегодня его терпение испытывали достаточно долго.

– Не нужно ничего говорить за меня… тем более не читайте мне нотаций! Попробуйте еще раз сделать то или другое, мисс Силвердейл, и больше вы меня не увидите. Я сказал, что подумаю, и я подумаю. Пока это все. А теперь вперед, пока я не решил потребовать компенсацию за то, что вы испортили мне приятный вечер. Очень хочется подтвердить ваши худшие подозрения о моем характере. А может, вы того и добиваетесь? Неужели ваши запутанные мысли бегут в таком направлении?

Он легко провел пальцами по ее губам – одновременно проверяя свои подозрения и предупреждая ее об опасности. Губы у нее оказались мягкими и теплыми; когда они шевельнулись, он не смог отвести от них взгляда, и его положение заметно осложнилось. Но прежде чем он успел додумать свою мысль до конца, она отскочила от него так резко, что ударилась о дверцу, и он впервые заметил в ее глазах неподдельный страх – и еще что-то, помимо страха, удивившее его. Отвращение – не совсем обычная реакция на его попытку сближения. Правда, ему еще не приходилось сближаться с юными девственницами из хорошей семьи, а они еще никогда не приглашали его в темную пустую церковь и не рассказывали сказок о том, что мир сделан из сыра и покоится на спине черепахи.

Он распахнул дверцу.

Оливия осматривала интерьер церкви Святого Георгия, улыбаясь дерзости нового знакомого. Возможно, она не до конца оценила хитроумие лорда Синклера, но несомненно понимала: предложив ей встретиться в полдень в этой церкви, он исходил вовсе не из соображений приличия, а лишь иронически напоминал об их первой встрече. Он вполне оправдывал свою репутацию эгоиста.

Целых два дня она не имела от него вестей. Ее и без того скудные надежды таяли, и она погружалась в тоску еще сильнее, чем прежде. Когда утром на Брук-стрит пришла ее старая няня Нора и принесла запечатанный конверт, который, по ее словам, доставил на Спиннер-стрит настоящий лакей, Оливия едва не задохнулась от волнения. Ее радость немного поблекла, когда она прочла записку. Та оказалась краткой: лишь время, место и резкая, отчетливая подпись в виде буквы «С».

– Вы, по крайней мере, пунктуальны.

Его низкий голос послышался совсем рядом; от удивления она вздрогнула. И без того натянутые нервы готовы были пуститься в пляс. Как ему удалось пройти через весь зал так, чтобы она не услышала? Будь он проклят, снова поставил ее в невыгодное положение! Оливия развернулась, стараясь не показать ему, насколько она поражена. Окошки были маленькими, но солнце, проникавшее сквозь зимние облака, находилось прямо над головой, и он купался в его лучах, словно получил небесное благословение. Два дня назад он был для нее просто фигурой в темноте. Теперь она вспомнила слова Цыганки Сью и прекрасно поняла, почему лорда Синклера называют смертоносным соблазнителем. Он оказался не просто красавцем. Его обаяние затягивало; дело было не только в его физической красоте, но и в чем-то другом. В его присутствии она сразу забывала обо всем остальном.

Она заставляла себя собраться с мыслями.

– Лорд Синклер…

– Мисс Силвердейл…

Молчание затянулось. Неожиданно Оливия поняла, что улыбается, сама того не желая. Должно быть, она перенервничала, если учесть, сколько всего поставлено на карту. В ее нынешнем положении нет ничего забавного.

– Лорд Синклер, – повторила она, и в его глазах заплясали веселые огоньки. Уголки его губ тоже приподнялись в улыбке.

Он церемонно поклонился ей, как будто они находились в бальной зале.

– Мисс Силвердейл!

Воспрянув духом, она помахала запиской, которую сжимала в руке, и повторила его слова, которые он произнес во время их прошлой встречи:

– Значит, эту странную записку прислали мне вы?

Он выхватил записку у нее из руки.

– Вы ее помяли. Неужели сосредоточенно изучали ее все утро?

Будь он проклят. Он почти угадал!

– Нет, мне просто пришлось спасать ее от кошки.

– Жаль, что вам пришлось драться из-за меня.

– Скорее из-за адреса. В Лондоне много церквей Святого Георгия; я забыла, какую именно имели в виду вы. Не хотелось посылать горничную в Синклер-Хаус и уточнять адрес, потому что на вашей записке обедала кошка… Я решила, что моя гордость стоит нескольких царапин.

Он сдвинул черные брови.

– Значит, вы именно такая глупая упрямица, как я подозревал. Вам следовало проявить больше осторожности. Кошка в самом деле поцарапала вас?

Увидев, как изменилось выражение его лица, она удивленно заморгала. Ей стало жарко; она надеялась, что не покраснеет. С большим трудом удалось преодолеть собственное раздражение, а он выбивает почву у нее из-под ног совершенно неуместной заботой, основанной на ее глупой выдумке. Оливия покачала головой и поспешила перейти к главному.