Джанет Оак - Любовь, созидающая дом

Близкими подругами стали Кэти Вайсс и Тилли Крейн. Кэти много времени проводила и в обществе Эн, старшей из пяти дочерей миссис Стэндард. Но дружбы втроем не получилось: у Эн и Тилли не было ничего общего. Нужно сказать, что к Кэти с большим радушием отнеслась миссис Стэндард и с удовольствием приняла ее в свой семейный круг, прибавив к восьмерым недавно приобретенным детям еще одно юное создание. Похоже, впрочем, что миссис Стэндард была рада распахнуть двери своего дома едва ли не перед каждым.

В плену ее гостеприимства оказался и Генри, тепло принятый в компании, собиравшейся у костра миссис Стэндард. Это обстоятельство очень занимало Мисси, которая все гадала, что влечет Генри в общество миссис Стэндард — доброта этой женщины или симпатия к одной из ее молоденьких дочерей. У Генри мать умерла, когда он был ребенком, и несомненно, что тоска по недополученной в детстве материнской любви и заботе вполне могла притягивать молодого человека к костру миссис Стэндард.

Сколь быстро рождалась дружба — столь же быстро появлялись и трения.

Непреклонная и независимая миссис Торн не стремилась к общению с кем-либо, ни разу никто не был приглашен к ее костру на дружескую беседу за чашечкой кофе.

Большинство путников старались избегать миссис Пейдж, но она имела обыкновение появляться ниоткуда и самым неожиданным образом. Потому практически невозможно было совместить две вожделенные цели: уйти от разговоров с миссис Пейдж и остаться вежливым. Похоже, она не выпустила бы из своих объятий даже кактус, будь у него уши. И уж разумеется, миссис Пейдж не считала нужным отдавать предпочтение кому-либо одному, если можно было равно оделить всех.

Мисси не могла вспомнить, с чего это все началось, но миссис Пейдж и миссис Тутл находились между собой в состоянии глубокой вражды. Миссис Тутл была вдовою и ехала на Запад со своим братом. В отличие от миссис Пейдж говорила она мало, но если открывала рот, то изрекала замечания исключительно малоприятные и даже резкие. Избегали ее не менее старательно, чем миссис Пейжд, по причине, правда, уже иной. Эта дама обладала еще одной несносной чертой: даром что она была неразговорчива, зато обожала нюансировать. Стоило миссис Тутл сесть на своего любимого конька, как чувство меры становилось ей недоступно. И что удивительно, все ее уточнения неизбежно сводились к разъяснению причины, по которой она едет на Запад.

Миссис Пейдж, в свою очередь, очень любила завести разговор о том, будто в местечке, куда они направляются, есть один завидный жених, который так жаждет найти себе достойную невесту, что даже рассылает письма с предложениями по почте. Затевала миссис Пейдж этот рассказ всегда с единственной целью — иметь возможность мимоходом заметить: «Конечно, стоит ему взглянуть на каменное лицо миссис Тутл, и он предпочтет остаться одиноким».

Воевать друг с другом эти дамы продолжали и с помощью записочек, которые отправляли с посыльными.

«Если ты, Джесси Тутл, так и будешь ходить со злобной гримасой на своей носатой физиономии, не видать тебе жениха как своих ушей».

«Миссис Пейдж, — Джесси Тутл не позволяла себе называть супостата просто Элис, — снять маску с твоей мордуленции еще можно. А вот заткнуть тебе рот уж точно никто не сумеет. Даже замок на него повесь — проку не будет».

Разумеется, посыльные эти записочки никогда не передавали, и до адресатов письменные перлы не доходили. Зато устных хватало с избытком. Для окружающих яростная перепалка двух дам была, само собой, приятным развлечением.

Время от времени все взрослое население обоза сходилось в одном месте. На этих сборищах переселенцы обменивались свежими новостями и обсуждали текущие события; умельцы, ремонтирующие фургоны, объясняли, как справляться с неполадками. Это были полезные встречи, но кроме того, они привносили кое-какое разнообразие в унылое течение походной жизни.

Мистер Блейк был доволен тем, как идут дела — переселенцы укладываются в срок. «Впереди, — говорил он, — встреча с Большой рекой, как называют ее местные индейцы. Нам надо готовиться переходить ее в брод. Если мы и дальше будем двигаться с той же скоростью, как сейчас, обоз подойдет к реке дня через четыре. Переправа в общем несложная, но вот если начнутся дожди и уровень воды в реке поднимется, тогда… Тогда дело будет хуже. Так что хорошо бы погода продержалась, яркое солнце на ясном небе — это лучший вариант. А после перехода Большой реки препятствий уже не будет».

Оптимистичное сообщение мистера Блейка чрезвычайно огорчило Мисси. По очень простой причине: в глубине души ей хотелось, чтобы брод через реку оказался невозможен, и тогда Вилли вынужден был бы развернуться и отправиться домой.

Между прочим, Мисси заметила, что в отличие от мужчин не все женщины выражали радость по поводу предстоящего перехода реки в брод. Бекки, Сисси Коллинз, Тилли и еще некоторые дамы встретили эту новость молчанием.

Мисси шла к своему фургону притихшая и печальная. Вилли же, взбудораженный всем услышанным, не сразу это заметил.

— Только подумай, — говорил он с жаром, — через четыре дня мы перейдем Большую реку и будем почти у цели.

Молодая женщина попыталась выдавить из себя улыбку.

— Ты все еще волнуешься за Бекки? — Вилли вопросительно заглянул в лицо жены, пытаясь найти разумное объяснение ее молчаливой сдержанности.

— Волнуюсь, — кивнула Мисси. Такой ответ был до какой-то степени правдив и, главное, скрывал истину.

— Мисси, я давно замечаю, с тобой что-то неладно. Ты плохо себя чувствуешь?

Неподдельная тревога, прозвучавшая в вопросе мужа, испугала Мисси. Она должна наконец все сказать Вилли и успокоить его сердце. Но момент сейчас неподходящий — сбоку, впереди, сзади, поднимая ногами пыль, спешили к своим фургонам их соседи. Затевать разговор на людях Мисси не хотела и решила отложить его до вечера. Она поговорит с мужем, когда они будут сидеть у костра или когда пойдут спать и останутся одни в фургоне. Но…

— Я все время хочу сказать тебе кое-что очень важное, но никак не могу улучить момент, — вдруг тихо проговорила молодая женщина и, глубоко вздохнув, решилась: — У нас тоже будет ребенок.

Вилли остановился. Взяв жену за руку выше локтя, он повернул ее к себе.

— Ты шутишь?

— Нет, Вилли, это правда.

— Ты абсолютно уверена?

— Да.

— У нас будет ребенок. — Вилли, кажется, с трудом понимал очень простые слова, которые ему сказала жена. — Ребенок родится в фургоне…

Затаив дыхание, Мисси смотрела на мужа: что если он решит развернуться и возвратиться домой? Но она быстро взяла себя в руки. Ради чего тогда Вилли пустился в путь?

— Нет, не бойся, Вилли. Мы будем на месте много раньше.