Джанет Оак - Любовь никогда не перестает

Вскоре после появления на свет малышки Элли навестить Марти приехала матушка Грэхэм. Марти очень обрадовалась гостье: она могла показать ей свою новорожденную дочь и поговорить по душам. Матушке Грэхэм всегда было что рассказать.

— Знаешь, Марти, — сияя, сообщила она соседке за чашкой кофе, — у меня вот-вот появится еще один зять.

Марти удивилась.

— Правда? — Радостное волнение матушки передалось и ей. — Нелли?

— Она самая.

— Я и не знала…

— Об этом мало кто знал. Мне и самой стало известно об этом совсем недавно. Нелли такая молчунья, а ее жених — удивляюсь, как он вообще сделал ей предложение, — по-моему, он просто не открывает рот.

— Кто же он?

— Шем Викерс.

— Не может быть! — Марти засмеялась следом за матушкой.

— Ты представляешь! — Матушка покачала головой, словно все еще не верила в то, что случилось. — Я совсем не знала этого мальчика. Мы познакомились поближе совсем недавно — славный парнишка, хотя молчун, каких поискать.

Марти улыбнулась.

— Его можно понять. У него дома не разговоришься. Скорее отрастишь уши или, наоборот, оглохнешь.

Матушка понимающе кивнула.

— Да, миссис Викерс может переговорить любого.

— И когда свадьба?

— Теперь уж дождемся нового священника. Может быть, в апреле.

Марти улыбнулась.

— Здорово. Я так рада за них.

Матушка тоже была довольна.

— Нелли — чудесная девочка. Теперь только о том и думает, как заживет своим домом. Я буду скучать по ней.

— Из нее выйдет отличная жена.

Марти подвинула к матушке печенье и осторожно спросила:

— Матушка, вы с Беном уже говорили про Томми?

Матушка кивнула, и ее улыбка померкла.

— Говорили. И с Томом говорили. Бен не слишком расстроился. Поначалу, правда, разволновался, а потом решил: чему быть, того не миновать. Господи, как же я хочу им добра — и Томми, и этой девочке! Как бы мне хотелось, чтобы все это оказалось просто дурным сном!

Марти покачала головой и опустила глаза.

— Я уверена, что все уладится. — Она старалась говорить как можно увереннее. — Томми — умный мальчик. Если что-то пойдет не так, он поймет это.

— Томми зашел слишком далеко, он уже не в состоянии что-либо понять, — возразила матушка. — Святая простота! Хочет привести ее к нам, чтобы мы могли познакомиться.

— Почему бы и нет? — выпалила Марти, не подумав, что матушка может обидеться.

— Не знаю, Марти, — задумчиво сказала матушка. — Если мы согласимся, это будет выглядеть так… В общем, словно мы готовы его благословить. И что делать с младшими — ведь они не умеют держать язык за зубами, начнут болтать в школе, а потом пойдут разговоры по всей округе. Так что мне эта идея совсем не по душе.

Марти было жаль матушку, терзаемую сомнениями, но она переживала и за Томми. Куда ни кинь, найти выход, который устроил бы всех, невозможно.

— Матушка, я бы хотела еще раз поговорить с Томом, — наконец решилась Марти. — Передайте ему, чтобы заглянул ко мне на досуге.

— Полагаю, это не повредит.

— Знаете что, — осенило Марти. — Я напишу ему записку и отправлю с вами. Можно?

Матушка удивленно приподняла брови, но согласилась.

— Я мигом, — сказала Марти, на ходу подливая матушке кофе. — Вы пока пейте кофе, а я сию минуту вернусь.

Она бросилась в спальню и отыскала карандаш и клочок бумаги.

«Дорогой Том, — написала она, — мне бы очень хотелось познакомиться с Оватикой. Если можешь, привези ее к нам в ближайшую среду. Всего хорошего, Марти».

Она сложила записку вчетверо и вернулась на кухню. Матушка молча сунула записку в карман, чтобы отдать сыну.

Глава девятнадцатая. Школа и гости

Полуденное солнце освещало неярким светом зимний снег. С утра дул пронизывающий ветер, и Марти беспокоилась, что Мисси и Клэй замерзнут, возвращаясь из школы.

Она с тревогой поглядывала в окно, не находя себе места от мысли, что девочки могут отморозить себе руки и ноги или, чего доброго, вообще не добраться до дома.

Когда на горизонте наконец-то показались две знакомые фигурки, Марти увидела, что девочки беспечно и весело болтают на ходу и совсем не торопятся.

Она встретила их в дверях.

— Неужели вы не замерзли?

Мисси удивленно посмотрела на мать.

— Конечно, замерзли. Такая холодина.

— Я ужасно волновалась.

— Почему?

— Потому что вы с Клэй идете домой при таком ветре.

— Мама, но ведь с нами ничего не случилось.

Мисси сбросила пальтишко но, заметив строгий взгляд матери, отправилась повесить его на место.

— Давайте-ка, — сказала Марти, — выпейте горячего молока. Немного согреетесь.

Девочки взяли по кружке молока и по куску пирога.

— В школе сегодня тоже холодно, — сказала Клэй.

Мисси озорно улыбнулась.

— Натан отдал Клэй свой свитер, чтобы она не замерзла.

Клэй вспыхнула.

— Ну и что? А в тебя влюбился Вилли.

— Ничего не влюбился, — пылко возразила Мисси. — Этого Вилли Ла Хэя я просто ненавижу.

— А ты ему нравишься.

— Он тоже меня ненавидит. Мы оба друг друга ненавидим, он и я, — заявила Мисси, однако слова «он и я» явно доставили ей удовольствие.

— Это еще что за разговоры: «ненавижу», «ненавидит»… — вмешалась Марти. Но девочки не отреагировали на ее слова, и она решила, что отложит воспитательную беседу до другого раза.

Клэй заговорила вновь, и, к неудовольствию Марти, разговор вернулся к прежней теме.

— Знаешь, — весело сообщила Клэй, — сегодня назвали лучших учеников в классе по арифметике и правописанию. Мистер Витл сказал, что самые хорошие оценки по этим предметам имеют двое — мальчик и девочка. Знаешь, кого он пригласил выйти к доске? — Марти заметила, что при этих словах Мисси сверкнула глазами в сторону Клэй, но та и бровью не повела. — Он попросил их выйти и встать перед классом и сказал, что остальные должны им поаплодировать. Угадай, кто это был? Мисси и Вилли!

Она захлопала в ладоши и повторила:

— Мисси и Вилли!

— Я очень рада, что Мисси так хорошо учится, — перебила девочку Марти, надеясь сменить тему.

— Мисси и Вилли! — не унималась Клэй. — Спорим, когда ты вырастешь, вы поженитесь.

— Ничего подобного! — Мисси резко вскочила, расплескав остатки молока. — Я выйду замуж за Томми, Клэй Ларсон!

В слезах Мисси дернула Клэй за волосы и бросилась к себе в комнату.

Клэй разрыдалась от обиды и гнева. Марти пыталась успокоить ее, одновременно выговаривая за то, что та задирала Мисси. Она напомнила Клэй, что как старшая она должна быть умнее, хотя признала, что Мисси была не права, схватив ее за волосы. Марти вытерла разлитое молоко и отправилась поговорить с дочкой.

Ей было нелегко переубедить Мисси, та считала, что Клэй заслужила наказание: нечего дразниться. Марти твердо сказала, что такие поступки недопустимы. Труднее всего было объяснить девочке, что Томми — взрослый мужчина, и у него свои планы на жизнь. Это никак не укладывалось в голове у Мисси.