Петра Шир - Пламя и шелк [litres]

Щеки Мадлен предательски запылали. Смутившись, она избегала его взгляда.

– Но все же… это же огромный дом, а еще пристройки и все остальное. Ты правда хочешь потратить много денег? У тебя вообще есть столько денег?

– Я получил щедрое жалованье, когда покинул Куркельнский полк. – Улыбаясь, Петер поднял ее правую руку к своим губам и поцеловал ее.

– А еще я безумно влюблен и готов потратить эти деньги на самый красивый дом во всем Райнбахе, если этим я принесу счастье моей будущей невесте. Тем более если эта невеста еще и самая красивая девушка во всем Райнбахе.

– Перестань, ты меня смущаешь. – Щеки Мадлен пылали все ярче, и она ощущала этот жар. – И не такая уж я и красавица.

Петер наклонился и быстро поцеловал ее в губы.

– Для меня ты прекрасный цветок, который год от года расцветает все ярче, пленяя своей очаровательной прелестью.

Он снова сжал ее ладошки.

– И скоро ты станешь моею. – Полковник вопрошающе смотрел ей в глаза. – Ты же хочешь этого, правда? Стать моей женой? Это всегда было между нами настолько само собой разумеющимся, что я, по-моему, никогда не спрашивал тебя об этом напрямую.

– Конечно, я хочу стать твоей женой, Петер. Ты же знаешь это. Так было всегда, и я не вижу причин, почему я должна передумать.

В глазах Петера засияли лучики счастья.

– Пойдем!

– Куда теперь еще? – Смеясь, она следовала за ним, когда он тащил ее за собой к входной двери.

– Роде разрешил мне взять ключ, чтобы мы могли посмотреть дом изнутри. – Петер торопливо открыл дверь и пропустил Мадлен вперед.

– Тут, естественно, темновато, но надеюсь, дневного света еще хватит, чтобы у тебя сложилось первое впечатление. Конечно, кое-что еще нужно привести в порядок. Скажем, я хотел бы все стены побелить заново, а в комнатах поклеить красивые обои. Так как я полный профан в таких вещах, то хотел бы, чтобы ты помогла мне с выбором. В этом случае наш дом станет таким уютным, как ты себе представляешь.

Мадлен с интересом рассматривала внутреннюю часть дома, а Петер шел впереди и везде открывал ставни, чтобы впустить вечерний солнечный свет. Прямо за входом их взору открылся довольно большой зал, из которого можно было попасть в кухню, гостиную и еще одно просторное помещение, служившее Роде кабинетом. Он был купцом, как большинство зажиточных райнбахцев, и торговал преимущественно скобяными изделиями. Военные времена, которые они сейчас переживали, принесли ему много соответствующих заказов. Так как Роде все теснее сотрудничал с Куркельнской армией, то в итоге перебрался в Бонн, где был ближе к одноименному полку.

Мебель и прочую домашнюю утварь семья купца забрала с собой, поэтому пустые помещения казались огромными. У стен стояли завернутые в большие простыни круглые оконные стекла, которые раньше украшали рамы окон. Их оставили внутри, чтобы сохранить от непогоды, грабителей или озорной ребятни.

Петер повел Мадлен на второй этаж, показал ей спальни, а в завершение – вход для прислуги. Когда они покидали жилище с целью посмотреть дворовые постройки и сад, Мадлен призадумалась. Дом был намного больше, чем она когда-либо представляла себе в самых смелых мечтах. Ее переполняло чувство подавленности и неуверенности. Девушка не могла до конца представить себя хозяйкой в таком доме. Она пыталась, но картинка перед ее внутренним взором никак не складывалась. Мадлен стояла среди грядок, полных сорняков, на которых когда-то росли свекла и капуста, и оглядывала все поместье потерянным взглядом.

– Тебе не нравится… – Петер нежно положил ладонь ей под подбородок и приподнял ее голову, пока их взгляды не встретились. – Если это не наш дом, мы найдем другой.

– Нет-нет. Не так. Я только… – беспомощно приподняла плечи Мадлен. – Все происходит так неожиданно. Твое возвращение, а теперь и это.

Она кивнула в сторону дома.

– Думаю, я еще не пришла в себя полностью, – с улыбкой произнесла девушка. – Дом чудесный, Петер. Во всем Райнбахе нет лучше и красивее.

– Так я подписываю договор о покупке?

Сердце Мадлен снова заколотилось, а под ложечкой появилось неведомое ей раньше ощущение. Это наверняка была радость, убеждала себя Мадлен.

– Да, подписывай.

Она ахнула, когда он внезапно поднял ее и, смеясь, закружил вокруг себя. А едва ее ноги снова коснулись земли, он притянул Мадлен к себе и нежно поцеловал в губы.

– Я люблю тебя, Мадлен, ты же знаешь это, правда?

Пульс Мадлен ускорился еще больше, когда она посмотрела в его честные карие глаза. Она знала, он ждет ответа, поэтому собрала все мужество и глубоко вздохнула.

– Я тоже люблю тебя, Петер. Всем сердцем. – Никогда еще она не произносила таких слов. Это было странно, даже невозможно объяснить, почему. Ей привиделось, что она парит, завернутая в волшебный кокон. Естественно, девушка верила в то, что произнесла, но первый раз слышать от самой себя такие слова казалось абсолютно нереальным.

Похоже, Петер не замечал ее неуверенности, ибо его глаза засияли от счастья, а руки еще крепче обхватили тело Мадлен.

– Любимая, моя любимая Мадлен! Как же долго я ждал, чтобы это услышать. – Он снова наклонился к ней с поцелуем, который оказался отнюдь не нежным и не робким.

Мадлен была немного шокирована необузданной страстью Петера. Его рот требовательно исследовал ее губы, уголки рта, подбородок. Затем губы парня нетерпеливо соскользнули к изгибу шеи девушки, а его руки в это время гладили ее плечи и спину. Теплое дыхание и нежные прикосновения Петера были приятны Мадлен, однако она не спешила отвечать на его ласки. Несмотря на отсутствие опыта подобного рода, она инстинктивно чувствовала, что один неправильно поданный ею сигнал может обернуться чем-то таким, к чему она еще не была готова.

Петер, казалось, почувствовал ее нерешительность, остановился и сделал полшага назад, чтобы освободить ей пространство. На его лице читалось смущение.

– Прости меня, Мадлен, я не хотел так нападать на тебя. Я… это просто… я так хочу быть близким тебе, но ни в коем случае не хотел тебя испугать или встревожить.

– Я не встревожена, – она выдавила из себя улыбку. – Испугана… да, пожалуй, немного. Я не знаю тебя таким… таким… неистовым.

– Мне очень жаль. Мои чувства взяли верх надо мной. Я очень надеюсь, что я не слишком напугал тебя. – Он выглядел по-настоящему расстроенным.

– Ты…

Он запнулся, подыскивая правильные слова.

– Ты, наверное, совсем не знаешь – или не все знаешь, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они, – он опять запнулся, – женаты.

Он сглотнул и смутился еще больше.

– Когда они остаются наедине и… ну да.

Мадлен почувствовала, как снова краснеет. Это была та тема, которую вообще не обсуждают, как минимум, так открыто, и уж тем более с будущим женихом. Только… почему, собственно, не обсуждают? Ведь Петер прав, она, хоть и знает что-то, но наверняка не все. Неуверенная и неопытная, какой Мадлен и была, она не имела ни малейшего представления, как должна себя вести.