Петра Шир - Пламя и шелк [litres]

Когда позже Мадлен со своими родителями, сестрами и братом сидела за столом и пыталась ужинать, она все еще не могла определиться, на кого больше ей следовало бы злиться – на Лукаса или на себя. Хотя девушка никогда бы не сказала об этом вслух, втайне она признавала правоту Лукаса. Она могла его остановить. Что ее заставило, черт возьми, позволить ему так откровенно прикасаться к ней? Ей должно быть стыдно за себя; в конце концов, она ведь помолвлена. Счастливо помолвлена. Такого неверного поведения Петер не заслуживал.

К счастью, Лукас после того почти поцелуя не сделал ни одной попытки приблизиться к ней. Более того, своим близким присутствием он не мешал ей восстановить утраченное внутреннее равновесие. Ей никак не приходило в голову, что же он задумал? Может быть, он изменился не настолько, как она себе напредставляла. Ведь раньше он постоянно провоцировал и злил ее. Однако этого объяснения было недостаточно. Сегодня что-то изменилось. Он был другим. Серьезнее. Правдивее.

При воспоминании о том, как она почувствовала его губы, теплое дыхание и напряженный взгляд, сердце снова забилось сильнее и кровь прилила к щекам. Поэтому она старалась думать о чем-то другом. И очень кстати вспомнила историю с компрометирующим письмом, но и эта тема пугала и шокировала ее отнюдь не меньше.

Она категорически отказалась шпионить за отцом. К счастью, ей удалось быстро убедить Лукаса, что это неприемлемый вариант. Вероятно, он с самого начала не собирался идти этим путем. Лукас многим был обязан ее отцу. Мадлен предполагала, что он принял это обстоятельство во внимание и поэтому согласился с ее предложением посвятить отца во все детали.

К сожалению, она все еще не представляла, как ей стоит действовать дальше. Она боялась, что новость о том, что кто-то использует его гонцов в качестве курьеров для передачи предательских писем, тем самым пытаясь вызвать подозрения относительно семьи Тынен, может сильно и надолго подорвать здоровье отца. Потребовалось так много времени, пока он и физически, и душевно оправился от того несчастного случая…

– Ребенок, ты себя плохо чувствуешь? – Анна-Мария, сидевшая рядом с Мадлен, озабочено положила ладонь на ее руку. – Кажется, у тебя поднялась температура. Мой дорогой Тынен, ты это видишь? У Мадлен такие красные щеки, и она так непривычно молчалива. Ты не заболеваешь, случайно, дитя? Или ты слишком долго была на солнце? Разве я не говорила всегда, дорогой Тынен, что мы должны следить за тем, чтобы девочки не проводили слишком много времени на летнем солнце? Похоже, Мадлен заболела от его палящих лучей.

– Ну что ты, еще никто не заболел от летнего солнца. – Слегка наклонив голову, Герлах изучал свою дочь внимательным взглядом. – Однако ты права, Анна-Мария, лицо девочки сегодня действительно более яркое, чем обычно. И я думаю, этот цвет хорош для нее. – Он потянулся за бокалом и сделал глоток вина. – Ты мне еще должна рассказать о встрече с Лукасом. Я рад, что парень наконец встал на правильный путь.

– Тут ты прав. – Анна-Мария снова развернулась к своей тарелке. – Кажется, он действительно стал взрослым. Я только надеюсь, что он не примется сразу осуществлять все свои планы. Возможно, ему следовало бы сначала присмотреть себе подходящую жену, чтобы он уже мог создавать настоящий семейный очаг. В Райнбахе и округе немало симпатичных и домовитых девушек, которые могли бы составить ему пару. Может быть, нам стоит познакомить его с некоторыми – ну, заново познакомить, ведь бо`льшую часть из них он должен помнить с прошлых лет. Что ты думаешь, Мадлен? Разве это не хорошая идея?

– Я не знаю. – Щеки девушки распалялись все больше, и это выводило ее из себя. Еще чуть-чуть, и они станут пунцовыми. – Он не делился со мной планами на сей счет.

– Естественно, нет, – рассмеялась Анна-Мария. – Мужчины не говорят на такие темы, а если и делают это, то только в кругу своей семьи, верно, мой дорогой Тынен?

Герлах закашлялся, смеясь.

– Здесь я, пожалуй, соглашусь с Мадлен. На данный момент у меня сложилось мнение, что Лукас Кученхайм не озабочен поиском жены. – Странная интонация в голосе отца заставила Мадлен поднять голову в его сторону, но тот улыбался откровенно нейтрально, и эта улыбка предназначалась всем сидящим за столом, а не только ей одной. – Поэтому я бы предложил пока оставить беднягу в покое. Он только-только стал приходить в себя, и не нужно его заставлять обороняться от армии жаждущих выйти замуж юных дам.

– Это твое мнение. – Анна-Мария лишь пожала плечами, а затем тоже потянулась за бокалом с вином и сделала глоток. – Но ему не стоит слишком долго ждать, иначе всех действительно хороших и толковых девушек разберут.

– А я бы пошла за него с дорогой душой, посватайся он ко мне, – отозвалась Мария. – Он высокий, сильный, красивый, капитан и коммерсант. К тому же милый и веселый.

– Ты готова пойти за любого, кого сочтешь хорошеньким, – усмехнулась Янни.

– Вот и неправда! – Мария так сильно затрясла головой, что ее тщательно уложенные локоны запрыгали вверх-вниз. – У него определенно уже должно кое-что быть. Он наверняка не бедный. За какого-то несчастного бедняка я бы никогда не пошла.

– Очень разумные планы. – Герлах прятал свой смех за громким кашлем. – Однако боюсь, что такой мужчина, как Лукас Кученхайм, вряд ли сильно заинтересуется такой девушкой, как ты, моя дорогая Мария.

– Это почему же не заинтересуется? – Мария разочарованно выпятила нижнюю губку.

– Потому, – сейчас уже Герлах смеялся открыто, – что ты ставишь такие вопросы, дорогая моя девочка. Однако успокойся, Мария, однажды мы и тебя выдадим замуж за достойного мужчину. У тебя достаточно поклонников, так что среди них найдется подходящий кандидат. Только пропусти сначала вперед старшую сестру, хорошо? – Он весело подмигнул Мадлен. – Это же не будет тянуться слишком долго.

– Еще чуть больше чем три месяца, – вздохнула ее мать. – А вы действительно не могли назначить более близкий день?

– Отец. – Мадлен очень хотелось закончить этот разговор. Ей определенно не нравились все эти разговоры о свадьбе и Лукасе, у них сейчас есть бог знает насколько более серьезные проблемы. Ей нужно поговорить с отцом, вопрос слишком важный, чтобы откладывать его на потом. – Я могу чуть позже поговорить с вами с глазу на глаз?

– Ого, какое серьезное лицо. – Удивленный отец повернулся к ней снова. – Есть проблема?

– Да. Нет! – Слегка растерявшись, она приподняла плечи. – Речь идет о довольно сложном вопросе.

– Это касается наших торговых дел?

– В какой-то степени.

Отец смотрел на нее с явным любопытством.

– Если ты из-за этого во время всей трапезы была так молчалива, то тогда это действительно может быть серьезным.