Джоанна Линдсей - Женись на мне до заката [litres]

Вернувшись в дом, Морган зажег несколько фонариков, висевших на стенах, а потом разрезал яблоко на десерт и сел, чтобы съесть свою половину. А Вайолет снова погрузилась в мысли о том, как ей пробраться в рудник отца и обыскать его. Она не нуждалась в разрешении Моргана, хотя, конечно, он мог применить силу и не пустить ее в рудник.

И тут неожиданно, к ее изумлению, Морган сам заговорил о Чарлзе Митчелле.

– По моим сведениям, Чарли спрятал где-то здесь все, что заработал. Он не доверял банку в Бьютте, который не так давно ограбили. Поэтому предпочитал хранить деньги на участке.

– Вы тоже потеряли деньги при ограблении банка?

– Нет, я пользуюсь банками в Нью-Йорке и Нэшарте. Что касается тайника Чарли, то я не пытался найти его. Если хотите, можете попытать счастье. Но предупреждаю, если вы вопреки ожиданиям все же найдете деньги Чарли, я их у вас заберу и пошлю его сыновьям.

«Если бы Морган так сделал, это было бы прекрасно», – подумала Вайолет.

– Сколько денег у него было? – деловито спросила она.

– Вы просто смешны! У вас кончился порох в пороховницах?

– Простите, я вас не поняла…

– Вы пытались доказать свое родство с Чарли Митчеллом, предлагали послать какую-то телеграмму. Но это все не то. Есть ли у вас другие доказательства, которые вы могли бы предъявить мне прямо сейчас? Я не желаю говорить о деньгах Чарли с человеком, который не имеет к нему никакого отношения.

Вайолет на минуту задумалась. Она должна была рассказать Моргану какую-то личную информацию, которая убедила бы его в том, что она – дочь Чарлза Митчелла. Вайолет чувствовала себя свежей и бодрой после ванны и долгого сна, поэтому была готова снова ринуться в бой.

– Вы совершенно правы. Я могу подробно описать внешность отца. Его волосы были светлее моих, глаза – темно-синие, и он носил усы, по крайней мере, в последний раз, когда я его видела. Отец был ростом чуть выше шести футов. Еще в молодости он сломал правую ногу и прихрамывал. Хромота была особенно заметна, когда он уставал, поэтому не все догадывались о ней. Что еще сказать? У него было хорошее чувство юмора, он любил рассказывать анекдоты. Но, к сожалению, я не помню их, потому что плохо запоминаю шутки, даже если слышу их не один раз. Хотя нет… Припоминаю, что один анекдот был о двух матросах, а другой – о принцессе и ее часовщике. Принцесса постоянно звала беднягу во дворец, чтобы он чинил ее часы, которые не были сломаны. День рождения у отца четырнадцатого мая. О, а еще мои братья – близнецы! Отец наверняка говорил вам, что не может отличить их друг от друга.

– А вы их можете отличить?

– В детстве могла. Но когда три недели назад увидела их после пятилетней разлуки, они показались мне похожими как две капли воды. Братья – уже взрослые люди, и я не смогла отличить их друг от друга.

Вайолет показалось, что взгляд Моргана смягчился, в нем больше не было недоверия и скептицизма.

– Вы наконец поверили мне? – с надеждой спросила она.

– Меня убедил анекдот о принцессе. Это была убийственно несмешная шутка.

Вайолет засмеялась.

– А мы любили анекдоты отца, когда были детьми.

Недоверие Моргана угнетало ее, причиняя моральные страдания. И теперь, когда эта преграда между ними исчезла, Вайолет почувствовала огромное облегчение. Он все еще казался ей косматым медведем, но у этого медведя, по ее наблюдениям, была нежная душа. Она решила, что сейчас Морган наконец начнет отвечать на ее вопросы.

– Вы как-то сказали, что позволили отцу остаться. Что вы имели в виду?

– Ответ на этот вопрос может негативно отразиться на пищеварении, – предупредил Морган.

– Уверяю вас, у меня крепкий организм.

– Я говорю о своем самочувствии.

– О, по-видимому, отец сильно разозлил вас. Но я выдержала все ваши нападки. Думаю, и ему удалось обуздать ваш скверный характер.

Морган усмехнулся.

– Да, так оно и было. Проснувшись однажды утром, я обнаружил, что ваш отец долбит скалу в нескольких футах от моего участка. Как вы понимаете, меня это не обрадовало.

– Вы пришли в ярость, – догадалась Вайолет.

– Что-то вроде этого. Я накричал на него и велел убираться с моего склона. Чарли с улыбкой отмахнулся от меня и снова принялся за свое так, как будто не слышал угроз. Я рассвирепел и бросился к нему. Приблизившись, я увидел, что он вбил колышек рядом с моим. Они чуть ли не соприкасались. Но Чарли еще не удалось сделать углубление в скале, поэтому я заявил, что его претензии на соседний участок незаконны и он должен уйти до конца дня.

Вайолет побледнела.

– Вы имели право сделать такое заявление?

– Да, по закону нельзя размещать два рудника так близко друг к другу, если их владельцы не являются партнерами. Ваш отец должен был это знать. Потом я хорошенько его рассмотрел. Он уже вспотел, а солнце еще только вставало. В столь ранний час было адски холодно…

– Вы в курсе, что выражение «адски холодно» – это оксюморон? – перебила его Вайолет. – Потому что в аду настоящее пекло.

– Но вы же поняли, что я хочу сказать?

Вайолет слегка покраснела.

– Хорошо, продолжайте.

– Я пришел к выводу, что этот человек продержится еще пару часов, не больше, поэтому вернулся в дом, чтобы приготовить кофе, а потом сел на крыльцо и стал ждать той минуты, когда он поймет, что не сможет работать горняком. Чарли был не в состоянии заниматься тяжелым физическим трудом, хотя его нельзя было назвать стариком. Я оказался прав. Через час он потерял сознание.

Вайолет нахмурилась.

– Что вы хотите этим сказать?

– Именно то, что сказал. Чарли схватился за грудь и упал. Когда я подбежал к нему, он уже был без сознания. Я отнес его в дом, положил на кровать и стал ждать, когда он придет в себя и все объяснит.

– Какие объяснения вы хотели получить? – возмутилась Вайолет. – У отца было больное сердце. Доктор Кэнтри говорил мне об этом.

– Но я-то ничего не знал о его болезнях. Чарли мог потерять сознание по другой причине. Некоторые люди плохо переносят разреженный воздух в горах, у них возникают проблемы с дыханием. Но когда Чарли очнулся, он действительно рассказал мне, что у него больное сердце. О своей болезни он сам узнал совсем недавно и сильно переживал по этому поводу. Чарли сказал, что у него нет выбора, что он должен заниматься добычей руды, даже если это убьет его, и объяснил почему. То, что вы говорите правду и действительно являетесь дочерью Чарлза Митчелла, я заподозрил еще в тот момент, когда вы упомянули о ссуде, которую обязаны были выплачивать ваши братья по вине отца. В то утро Чарли поведал мне о ней и добавил, что его сыновья рассчитывают на деньги, которые он заработает.

Вайолет поморщилась. Ее отец верил в чудо. Тем не менее у него действительно оказался рудник, и теперь он принадлежал ей и ее братьям. Мог ли он приносить доход? Скорее всего, да, поскольку отец зарегистрировал право собственности на него в городе, с разрешения Моргана. Но почему он позволил Чарли разрабатывать рудник рядом со своим участком?