Елена Вихрева - Невеста смерти [СИ]

— Но ты же не испугался?

— Испугался. И не знал, что лучше, в тот момент. Мысль билась, что останется калекой и не простит мне, что сам сразу горло не перерезал. Вот тогда и понял, что она красавица, словно сама Минерва спустилась с Олимпа, чтобы помочь нам победить в том бою.

— Но она выжила. А Ксения нет, — промолвил Дарий и снова погрузился в отстраненное забытье, и только отблеск пламени играл в его подернутых холодным пеплом глазах.

И вот теперь Марс вспомнил и этот разговор, и ту юную девочку, мужавшую у него на глазах — и покрывавшуюся шрамами, как они все. Они оставляли за собой мощеные дороги, проложенные по полям и лесам покоренных германских племен, а в отместку борозды оставались на их жилистых, привыкших к любой погоде и тяжестям, телах.

Сейчас она снова была рядом — все такая же красивая, только в золотых волосах пряталась густая проседь, делая их похожими с Рагнаром, волосы которого тоже переливались всеми оттенками золотистых тонов от платины до червонного золота. Марс осторожно расстегнул фибулы ее туники, и она не шелохнулась, давая ткани соскользнуть к ногам. А дальше он увидел ее драконов, и снова потерял голову:

— Моя гордая девочка… Никто не увидит твоих шрамов теперь… но я-то знаю каждый, как и ты мои. И те, что на сердце, тоже.

Марс медленно раздевал Гайю, время от времени ловя ее взгляд — он боялся снова оказаться отвергнутым, и знал, что больше этого не выдержит ни он сам, ни его гордость. Он смирился даже с тем, что волей Аида пришлось разделить с Кэмом право назвать ее своей невестой. Но вот потерять ее навсегда из-за своей оплошности не мог — и знал, что Гайя необыкновенно горда и независима, и что она готова перетерпеть любую боль и усталость, но не попросить помощи. Марс видел, как она измотана и физически и морально — и пытался хоть как-то ей помочь, боясь повторения того, что произошло однажды, когда она потеряла сознание прямо на ступеньках Палатинского дворца, измученная незаживающей раной.

— Гайя, нежная моя красавица, — Марс выцеловывал все изгибы ее тела, чувствуя, как расслабляются напряженные мышцы девушки.

Он подхватил ее на руки и унес в спальню, решив отложить ванную на после. Гайя полуприкрыла глаза, а ее волосы легкой волной свисали вниз, щекоча ему руку. Марс склонился над ее губами:

— Тебе хорошо?

— Да, — еле слышно дрогнул выпуклый розовый рот, и Марс в очередной раз удивился, как ей удается не уродовать свои прекрасные губы, кусая их от боли и напряжения.

Марс обнимал и ласкал Гайю так долго, пока она сама не изогнулась в порыве нежности и не прижалась в его телу своим животом и грудью. И вот тогда он, получив ее полное согласие, дал волю своем желаниям.

Они настолько захлебнулись наслаждением близости, что так и заснули, сплетенные в единое тело, сбросившее с себя оковы условностей и повседневных житейских тягот.

…До ванны они добрались только через несколько часов, когда Гайя, заснувшая в объятиях Марса, сама открыла глаза:

— Ой, Марс, а сейчас утро или вечер?

— Судя по всему, ночь глухая. Или ближе к рассвету. Ты хочешь есть?

— Честно говоря, очень хочу. Но, может, нам не стоит поднимать сейчас весь дом?

— И не придется, — поправил ее локон Марс, убирая его со щеки девушки и прикасаясь еще раз кончиками пальцев к ее нежной коже. — Я велел оставить возле дверей спальни легкий ужин. Фрукты, холодное мясо, медов-фруктовый напиток.

— Согласна! — улыбнулась девушка, и Марсу досталось удовольствие наблюдать как с аппетитом, но без жадности она ест, наслаждаясь каждым кусочком.

Едва Гайя и Марс насытились и ополоснули руки в предусмотрительно приготовленной для них чаше с водой, слегка ароматизированной душистыми лепестками цветов, как они снова почувствовали, как их тянет друг к другу. Волна нежности и желания затопила их в очередной раз, и они не стали противиться своим чувствам — самозабвенно целовались и обнимались, наслаждаясь всем тем, что таилось в их закаленных и тренированных телах, а сейчас требовало выхода не в привычных жестких тренировках, а самым простым и естественным путем…

Гайя мягко улыбнулась и потянулась к Марсу, обвила руками его за шею и поцеловала легким и нежным поцелуем. Для Марса это было самой величайшей и долгожданной наградой, и его сердце пропустило удар, а затем заклокотало у горла, огревая грудь изнутри — а снаружи она пылала от прикосновения губ Гайи.

— Гайя, — простонал он ей в губы и теперь уже он целовал ее, а его пальцы уверенно ласкали ее спину, заставляя выгибаться ему навстречу и льнуть к его телу все сильнее.

Теперь он был уверен, что она не оттолкнет и мог позволить себе медленно наслаждаться нежностью ее кожи, сладостью губ, гибкостью и податливостью ее тела… Марс зарылся лицом в ее волосы — они всегда манили его, а теперь он старался не упустить ни единой возможности снова вдохнуть еле слышный лапах лотоса и ощутить мягкость рыжих завитков.

Обессиленные, они заснули опять в объятиях друг друга, желая сохранить на коже ощущения прикосновений рук и губ друг друга. Марс, с трудом выравнивая дыхание от бродившего в его жилах пьянящего восторга, даже засыпая, думал о том, что боги услышали его молитвы и ниспослали то, о чем он и мечтать вслух не смел — Гайя выбрала его и будет теперь рядом всегда.

Проснулись только когда серый осенний рассвет медленно вполз в спальню сквозь закрытые ставни и занавеси. Гайя опомнилась первой:

— Мы проспали?! Тебе сегодня во дворец?

— Да, — кивнул Марс, тоже поднимаясь на широкой кровати и разминая еще непроснувшееся до конца тело. — Надеюсь, нам уже приготовили горячую воду. Идем?

Пока они наслаждались в меру подогретой водой и душистым галльским мылом, Марс как бы невзначай поинтересовался у Гайи:

— Ты сегодня допоздна? Придешь снова ко мне отдыхать?

Она пожала плечами:

— Марс, неужели ты не привык еще? Разве у нас можно запланировать, во сколько вернешься домой? Это ювелир может лавку закрыть. Или писец в Табулярии стило отложил, встал и отправился восвояси.

— Это да, — Марс энергично растерся чистой простыней и потянулся к приготовленной рабынями чистой тунике, протянув вторую Гайе. — Я скорее имел ввиду, захочешь ли ты…

— Марс, — растроганно улыбнулась Гайя. — Поверь, я очень ценю твою заботу. И тебя тоже очень ценю. Давай доживем до вечера, а там и видно будет. Ты в паре с кем?

— С Рагнаром.

— Привет ему передавай. И не давай ему там особо геройствовать, пусть о мелюзге подумает.

— Ага, — насмешливо отозвался Марс. — А Таранису ты тоже посоветуешь не геройствовать? И командиру? Гайя, сама подумай, ты же не стала бы прятаться за каждый куст, даже если бы стала матерью?