Елена Вихрева - Невеста смерти [СИ]

Тут она и переглянулась с проходившим мимо офицером — молодая красивая женщина и стройный крепкий парень, они не вызвали подозрения ни у кого. Парень зашел в здание, а женщина неторопливо прошла по улице и скрылась в арке, ведущей во внутренний двор, где располагались наружные деревянные лестницы, ведущие к полукрытым галереям, опоясыващим здание с задней стороны. Женщина поднялась на третий этаж и скрылась в темном коридоре.

— Готовы? — одними губами спросила Гайя ребят, тоже постепенно просочившихся сюда.

Они молча кивнули, избавляясь от всего лишнего и закрывая лица черными масками, осатвлявшими одни глаза — что и делало когорту спекулаториев столь таинственной и пугающей не только для злочинцев, но и для добропорядочных граждан. Впрочем, граждане при всем страхе перед ними, видели в спекулаториях единственную надежную силу, способную истреблять такого скользкого врага, как приспешники Изиды, сманивающие их сыновей и дочерей такой жизнью, о которой не могли помыслить ни Нума Помпилий, ни Катон Порций, ни сами они, выросшие еще на идеалах Юлия Цезаря.

Гайя и Квинт внимательно вслушивались в происходящее за тонкой стенкой. Вот раздался стук в дверь, невнятное бурчание немолодого мужчины в египетским акцентом, выясняющего, кто стучит в дверь и что хочет. А затем они услышали чистый и спокойный голос Лукания:

— Меня опять попросили передать письмо. Та особа, которая благоволит к твоей семье, почтеннейший…

— Да? Давай сюда. Но вот подсказывает мне чутье, что тут что-то не так. В прошлый раз ты не солгал, наши сумели вовремя подготовиться, но все равно этих преданных псов императора оказалось больше. И наш друг оказался в плену. Неужели наша общая знакомая не попыталась вызволить его?

— Наверное, пыталась. Я человек небольшой, у меня есть мои поручения, я их выполняю.

— Да? — снова недоверчиво переспросил египтянин, и Гайя напряглась. — А ты что сделал?

— Я? Вот письмо принес. Разве этого мало?

— Ну расскажи тогда, ты сам где службу несешь? Что делаешь? Да ты не стесняйся, проходи, садись. Вина налить?

— Да я не пью.

— Еще скажи, по девкам не бегаешь.

— Эх, — недостаточно искренне, по мнению Гайи, вздохнул Луканий. — Есть такая слабость.

— А девкам деньги нужны. Хочешь же прирабатывать и ничего особо не делать? Просто будешь нам рассказывать, сколько вас, чем занимаетесь, кого охраняете. И есть ли еще такие же жадные до денег и удовольствий товарищи у тебя?

Луканий замешкался, выбирая правильный ответ, но тут сзади них раздался голос немоложой женщины, выползшей зачем-то на галерею:

— Вот столпились тут! И ходят, и ходят. Чего спрашивается? Что здесь забыли? Вы же здесь не живете все? А столпились. Или напьетесь, или белье с веревок украдете. И девку приволокли! — женщина заметила Гайю, и ее было уже не остановить. — Молоденькая такая, а бесстыжая! Это же надо! Ночь на дворе. А она с парнями шляется неизвестно где!

Гайя не пыталась утихомирить ворчунью, предоставив это ребятам, которые могли обаять кого угодно, подольстить и поулыбаться даже такой злыдне. Ее волновало другое — не услышал бы египтянин и не соотнес бы ее слова с угрозой себе. К тому же спекулатории не знали, сколько людей находятся в комнате за перегородкой и ждали фразы Лукания, в которой он и должен был попытаться сообщить им, к чему готовится.

Но вот она поняла, что нить разговора за стеной чуть утеряла и теперь там творится нечто неожиданное — в разговор включились еще четыре мужских голоса, и их обладатели явно не писцами трудились. И сам разговор уже шел на резких тонах, и мужчины угрожали Луканию, а затем Гайя услышала звук извлекаемого из ножен клинка. Она знала, что у посланного ею на верную смерть парня из оружия только обычный нож на поясе, и против пяти противников ему придется трудно.

Девушка решительно сняла и свернула плащ, бросая его на сложенную в углу стопку плащей ребят, и натянула маску.

— Ты куда? — зашипел Квинт.

— Туда, — она показала пальцем вверх. — Через галерею на крышу, а оттуда в окно.

— Там же ставни. Таранис и тот посмотрел и сказал, что полежит на соседней крыше для подстраховки, но ставню пробить не сможет. А горящими стрелами пожар устроит.

— Вот потому и пойду. А вы отвлечете, пробивая стену.

— Квинт, — подошел к ним Тит. — У нас проблема. Эта стена не ивовая перегородка, а кирпичная.

— Прекрасно, — бросила, убегая, Гайя. — Больше шума.

Она кошкой вскарабкалась на крышу галереи, цепляясь за тонкие оструганные доски, и перебралась на крышу, крытую глиняной черепицей. Ей пришлось распластаться, чтобы не сбить и не заставить хрустеть тонкие пластинки обоженной керамики, и стелиться по ним до ската вверх, а оттуда вниз на другую сторону здания, выходившую непосредственно на улицу. Она встретилась глазами с Таранисом, которого почти не было видно под плащом, сливающимся по цвету с подернутой кое-где серым лишайником черепицей. Таранис кивнул ей утвердительно и снова приник к крыше дома напротив, взяв наизготовку лук.

Гайя осторожно нащупала и покачала руками край крыши, окаймленный деревянным желобом для отвода дождевой воды — он был прочен и выдержит ее вес, если не налегать на него слишком сильно и долго. Девушка еще раз заглянула вниз, удостоверилась, что правильно нашла окно, закрытое ставнями, и еще раз получила кивок Тараниса. Она уцепилась рукам за желоб, дала своему послушному гибкому телу соскользнуть вниз, раскачалась и разжала ладони, влетая с размаху в ставни согнутыми ногами, обутыми в неизменные армейские кальцеи.

Легкие доски поддались напору, и она влетела в полутемное помещение, освещенное лишь парой масляных светильников. Очевидно, их было больше, но пара сосудов уже были опрокинуты в драке и на общее счастье, не успели разгореться, потому что фитили оказались сразу же затоптаны.

В комнате, порядком разгромленной в борьбе, Луканий отбивался от наседавших на него нескольких мужчин, вооруженных кривыми египетскими короткими мечами. Гайя сама удивилась, как долго мальчишка сумел продержаться один, с ножом, к тому же уже получивший несколько ран, обильно заливавших кровью и его, и пол вокруг. Часть крови на полу принадлежала одному их египтян, чей труп валялся под ногами сражающихся.

Гайя сразу же ворвалась вихрем в схватку, даже не успев выхватить нож — и первым же ударом подломила колено одному из жрецов, заставляя того отползти в угол. Второго она оглушила мощным ударом ноги в челюсть, а с третьим сцепилась на ножах, слыша за спиной, как грохает в стену молот, выбивая кирпичи. Стук молота, падающие обломки, посыпавшаяся сверху штукатурка, удары собственного сердца — все слилось внутри нее в сплошную боевую музыку, и тренированное тело делало свою работу само, а мозг холодно и быстро все происходящее. Она понимала, что силы Лукания на исходе и что нельзя убивать с таким трудом выслеженных поганцев, в руках которых была сосредоточена вся торговля дурью в римских притонах.