Амелия Грей - Мой любимый герцог [litres]

– Что? – взвизгнула Джастина, словно наступила на горячий уголь.

– Он пришел познакомиться со мной. – «А сделал намного больше».

Марлена отчетливо помнила, как соприкоснулись их руки, когда он передавал ей книги. И еще – какими теплыми были его пальцы, когда он развязывал запутавшуюся ленту ее шляпки.

– Герцог? Твой опекун? Не может быть! Нет, я не верю. Тут какая-то ошибка. – Джастина одарила Марлену скептическим взглядом, потом выхватила письмо из ее рук, не дожидаясь, когда она сама его отдаст, и фыркнула: – Дай, я сама посмотрю. Ты всегда все оставляешь мне. Откуда ты знаешь, что там написано? Гром и молния, да ты ведь даже его не вскрыла!

– Его светлость пересказал содержание письма, и у меня не было причин сомневаться в его словах.

– Разумеется, нет, но я должна сама во всем убедиться.

Она сломала восковую печать, развернула лист бумаги и начала быстро читать, бормоча себе под нос. Чем дальше она читала, тем громче становилось ее бормотание, а глаза, в конце концов, стали круглыми как блюдца.

Опустив лист, Джастина широко улыбнулась, схватила Марлену в объятия и крепко прижала к своей необъятной груди. Кузина щедро поливалась духами с тяжелым мускусным ароматом хвои, ее грудь и плечи покрывал толстый слой пудры, источавшей острый запах лаванды, и Марлена изо всех сил старалась сдерживать дыхание, чтобы ненароком не расчихаться.

– Моя дорогая девочка! Если это правда, сегодня все святые нам улыбнулись! Это письмо изменило нашу жизнь навсегда: и твою, и мою. Моя девочка, моя кузина – подопечная герцога! Как я счастлива! Как нам повезло!

Марлена едва не задохнулась в крепких объятиях кузины, но, слава богу, та ослабила хватку, и уже в следующее мгновение она ощутила, что свободна и опять может дышать. Джастина еще никогда не проявляла своих чувств так открыто, и Марлена была потрясена.

Брови кузины опять поползли вверх.

– Если, конечно… если бы я была его подопечной или… впрочем, неважно. Поскольку такая возможность существует, я считаю, что он интересуется мной, иначе просто отправил бы своего поверенного, чтобы навестить нас и урегулировать все вопросы. Мне нужно все это выяснить.

Собравшись с духом, Джастина одернула платье и заявила:

– Думаю, нам не следует слишком радоваться, до тех пор пока я сама не поговорю с герцогом. Понимаю, письмо написано мистером Олингуортом, но он очень болен. Мы не знаем, как у него с рассудком. Я должна услышать из уст самого герцога, что он дал согласие. Я имею в виду, что пока не надо никому сообщать эту счастливую весть, пока не станет очевидна ее правдивость. Если вдруг окажется, что это ошибка, я не переживу такого позора.

– Герцог подтвердил свое согласие взять на себя ответственность, – заверила кузину Марлена. – К тому же дал понять, что все сделано официально и ничего изменить нельзя. Он даже хотел, чтобы мы переехали в его особняк на Мейфэре.

– О да! Иначе и не могло быть! Я буду на седьмом небе! – захлопала в ладоши Джастина. – Как это будет здорово – опять оказаться на Мейфэре, где я жила с Уоллисом, рядом с моей дорогой подругой леди Уэстербрук. Неужели моя сокровенная мечта станет явью!

Джастина часто говорила о доме на Мейфэре, где жила с мужем, и о том, какую активную светскую жизнь они вели. После смерти мистера Абернати его дядя, благотворитель, сократил ее содержание вдвое и заставил переехать из особняка на Мейфэре в более скромный дом в Сент-Джеймсе. Вполне возможно, Джастина так часто вспоминала о прошлом лишь потому, что никак не могла примириться с понижением своего социального статуса.

– Конечно, мы немедленно переедем. Я скажу горничной, чтобы начала паковать вещи.

Ощутив укол вины из-за того, что придется разочаровать кузину, которая всегда была добра к ней, Марлена пробормотала:

– Джастина, я отказалась.

– Ты о чем? – нахмурилась кузина. – Герцогам не говорят «нет».

– Я не желаю жить на Мейфэре.

– Это совершенно неважно, моя девочка, – отмахнулась Джастина. – Я хочу, и герцог хочет, чтобы мы переехали. Он предложил нам кров в престижном месте, и ты не можешь отказаться. Я не позволю.

– Извини, Джастина. – Марлена не понимала, что, проявляя упрямство, ведет себя недостойно, но была исполнена решимости стоять насмерть. Ей нужно оставаться рядом с Евгенией во время сезона и продолжать работать над своим листком. – Знаю, тебе бы это понравилось, но я отказалась и он согласился. Вопрос решен. Пусть у меня теперь другой опекун, но дом останется прежним.

Джастина несколько секунд задумчиво смотрела на кузину. Судя по выражению решительности на лице, уступать она не намерена.

– Ладно, пока оставим это. Как я уже сказала, никто ничего не узнает, пока не поговорю с герцогом.

– Спасибо за понимание, – тихо пробормотала Марлена.

– Разумеется, мы останемся здесь. – Джастина громко фыркнула. – Бедный мистер Олингуорт так много делал для тебя все эти годы. Мы его никогда не забудем. Жалко, конечно, что он умер. Но мы не будем расстраиваться слишком сильно, правда, дорогая? Новость о твоем новом опекуне слишком жизнерадостна, чтобы ей не придать должного значения.

– Но мистер Олингуорт жив, хотя и очень болен. Просто решил позаботиться о моем будущем, пока еще может.

– Ах так? Ну что ж, тем лучше для бедолаги. Как это мило с его стороны, что он не отдал тебя в руки канцлерских судей. Это было бы форменное безумие. Ужасно. Никогда не знаешь, кого назначат твоим опекуном. Им нельзя доверять. Они всегда отдают предпочтение своим дружкам и тем, кто им больше заплатит.

– А мне кажется, что так было бы даже лучше, – быстро парировала Марлена. – Сомневаюсь, что для меня выбрали бы опекуна с репутацией герцога Ратберна.

– Это правда. К герцогу даже не стали бы обращаться по такому вопросу. Титулованных особ обычно не беспокоят подобными проблемами – разве что речь идет о близком родственнике, – поэтому я должна все услышать из уст самого герцога. Я поговорю с ним и узнаю, почему он согласился. Возможно, все дело в том, что он помнит меня с прежних времен и пожелал помочь, ведь, как ты знаешь, я была первой красавицей сезона.

О боже! Марлена слышала об этом изо дня в день с тех пор, как поселилась в этом доме. Сначала она надеялась, что со временем привыкнет и перестанет обращать на этот бред внимание, но ничего не изменилось.

– Я обязательно все выясню, – повторила Джастина. – Для начала скажи: Евгения знает, зачем приходил герцог?

– Да, конечно. Я ей рассказала.

– Значит, ты должна немедленно отправиться к Портингтонам и предупредить ее, чтобы ничего никому не говорила, ни одной живой душе. Думаю, она уже успела поделиться с сестрой и мистером Портингтоном, но им тоже следует молчать.