Елена Арсеньева - От любви сумасшедшая (Ольга Жеребцова)

Из всей семьи Зубовых в Петербурге осталась только Ольга Александровна, да и той пришлось отказаться от прежней веселой жизни и несколько присмиреть, чтобы как-нибудь не обратить на себя внимания императора – на сей раз, в отличие от былых лет, крайне неблагосклонного.

Присмирел поначалу и Джордж Уитворт.

Екатерина умерла, так и не успев подписать договора, а новый государь наотрез отказался ратифицировать его – сначала просто потому, что этого хотела его мать, а потом – подчиняясь влиянию профранцузски настроенного Федора Ростопчина.

Так или иначе, результаты долгих стараний Уитворта в одночасье рухнули. Пришлось начинать все сначала.

Ну что ж, ловкий дипломат прекрасно понимал, что его поприще не может быть устлано только розами успеха. Иногда приходится наступать и на шипы неудач. Делая вид, что ничего не произошло, что всем доволен, что и он сам, и его правительство в восторге от нового русского государя, Уитворт снова вполне завладел расположением Павла. Ему даже удалось направить течение русской политики по наивыгоднейшему для Англии руслу: для начала 10 февраля 1797 года был заключен русско-английский торговый договор.

Сказать по правде, тут не обошлось не только без моральных, но и без материальных затрат. Уитворту для воздействия на Павла понадобились посредники. В их роли выступили фаворитка императора Екатерина Нелидова и могущественный камердинер Иван Кутайсов (к слову, бывший цирюльник). Екатерина Ивановна получила за свои услуги тридцать тысяч рублей, а Иван Павлович – двадцать. Ну что ж, философски рассудил Уитворт, как говорят русские, «не подмажешь – не поедешь»! И с легким сердцем забыл об этих деньгах, тем паче что они были казенные и, главное, израсходованы с несомненной пользой для его отечества.

В следующем году Павел даже примкнул к английской коалиции против Франции и послал свои войска в Италию. Это был апогей славы и влияния Уитворта при русском дворе.

Ольга Александровна с восторгом разделила бы успех своего любовника, однако вот беда: он был настолько занят работой и своими делами, что почти не находил времени для встреч с ней. Поначалу она терпеливо мирилась с подобными отговорками и оправданиями, потом в ее хорошенькую головку начали закрадываться трезвые, хоть и горькие мысли: пресловутый Наполеон, против коего Уитворт так старается настроить Россию, тоже занятой человек, все-таки первый консул, отвечает за судьбу всего своего государства, а между тем слухи о его неисчислимых любовных победах разнеслись по всей Европе. Кроме Жозефины Богарне, называют еще как минимум десяток женских имен! И для всех у него находится время. А у лорда Джорджа она, Ольга, одна, и при этом он снова и снова отменяет свидания! Но, быть может, Ольга у него уже не одна?.. Не замешана ли тут другая женщина?

Ольга Александровна была страшно ревнива. Это понятно: Уитворт был для нее воистину светом в окошке! Она начала следить за ним, исподтишка наводить справки… и была крайне изумлена, когда обнаружила, что никакой новой любовной связи у обожаемого лорда не обнаружилось. Неужели он и в самом деле предпочитал ее ласкам работу?!

По всему выходило, что так, однако ревнивые предчувствия не переставали терзать Ольгу Александровну. Забегая вперед, следует сказать, что сердце влюбленной женщины – вещун… Однако об этом позднее.

Вообще же суть происходящего состояла в том, что Уитворт, во-вторых, и впрямь был загружен работой, в-третьих, понимал, что Павла нельзя ни на миг выпускать из-под своего влияния и присмотра, а во-первых… семья Зубовых утратила значение при дворе, и всякое упоминание о бывшем фаворите и его родне встречалось если не в штыки, то с насмешкою, а потому лорд Джордж не только перестал афишировать свою связь с Ольгой Александровной, но и по мере сил и возможностей избегал ее.

Впрочем, окончательного разрыва не было. Всякое бывает! Не плюй в колодец – пригодится воды напиться…

И все-таки для Уитворта и впрямь главным была работа. В те времена, когда мнение государств друг о друге формировалось прежде всего с помощью донесений посланников, значение имели любые детали, самые незначительные мелочи. И Уитворт только и делал, что слал своему шефу Гренвилю донесения, касавшиеся не только политического курса России, но и включавшие характеристики тех людей, которые эту самую политику делали или же находились подле основных фигур. Причем, как истый англичанин, он не трудился скрывать своего высокомерия и пренебрежения по отношению к русским, которых вообще считал людьми не вполне нормальными.

Суворова, к примеру, он вообще полагал «сумасшедшим на три четверти». С другой стороны, герой русской армии и в самом деле был фигурой довольно одиозной и поведение свое никаким стандартам не желал подчинять. К примеру, при въезде 15 марта 1799 г. в столицу Австрии, бывшую тогда союзницей России, он выбивался из сил, крича:

– Да здравствует Иосиф!

Когда его остановили и сказали, что царствующего императора зовут Франц, Суворов выразил величайшее изумление:

– А! Вот как?! Видит бог, я этого не знал!

Ну и так далее.

Впрочем, Суворов – это не главное. Главное, что Уитворт поначалу был настолько доволен Павлом, что радостно информировал свой кабинет: новый-де император хотя и восстановил против себя некоторых лиц, но со времени своего вступления на престол возбуждает одобрение большинства. Однако очень скоро он выражался уже менее утвердительно: многочисленность указов, поминутно следовавших один за другим, смущает и подавляет общественное мнение.

Точно так же резко, как менялся курс внутренней политики, менялись и внешнеполитические пристрастия Павла. Как ни был ловок дипломат Уитворт, а Ростопчину все же удалось взять над ним верх! Павел начал откровенно заигрывать с Наполеоном…

…Тем временем настал 1800 год, и Павел счел необходимым вернуть Платона Зубова из-за границы. Слишком уж зазорно вел себя там этот человек, оставшийся невероятным красавцем и непревзойденным юбочником. Сначала он всюду возил за собою какую-то девицу, переодетую камердинером; потом в Теплице назойливо ухаживал за красавицей эмигранткой Ларош-Эймон; наконец приволокнулся за молоденькими принцессами курляндскими, влюбился в старшую из них, Вильгельмину, а когда отец не согласился на брак, решил похитить ее. Сделался большой скандал. Однако, вернувшись в Россию, Зубов сумел наладить отношения со двором и императором, благоразумно посватавшись к дочери графа Кутайсова. Таким образом, он снова попал в милость к Павлу, которому очень нравилась эта некрасивая, но добродетельная юная особа, его крестница. О том, что «добродетельная девушка» совершенно потеряла голову при виде рокового красавца Зубова и моментально отдалась ему, императору благоразумно не сообщали…