Луиза Аллен - Покорить маркиза [litres]

– Разве она не сказала, кто он и где находится?

– О, я отлично знаю, кто он. Я доверял ему. Он некоторое время работал у меня. А в благодарность совратил мою невинную сестру и бросил ее, узнав, что она беременна. Она отрицает это, уверяет, что с ним что-то случилось. Но он сбежал от нее, в этом у меня нет никаких сомнений.

– Бедная девочка. У нее, должно быть, разбито сердце. Это ужасно – потерять и любимого человека, и ребенка.

– Ей повезло, что она избавилась от чертова негодяя, – в сердцах проговорил Луциан и вздрогнул, поскольку на балкон выплыла Дот с чайным подносом.

– За языком надо следить, – отметила она, окинув мужчину многозначительным взглядом.

– Спасибо, Дот, все чудесно. – Сара подмигнула гостю и потянулась к чайнику. – Чаю, милорд? Прошу вас, попробуйте булочку.

Луциан, скрипнув зубами, криво улыбнулся. А миссис Фэруэлл строевым шагом вышла с балкона, снова оставив их наедине.

– Расскажи мне, если можешь. Не сомневайся, я умею хранить тайны. – Сара протянула ему чашку и устроилась в ротанговом кресле.

Луциан некоторое время рассматривал булочки, решил, что, проигнорировав их, он причинит вред только себе, и щедро намазал одну клубничным джемом.

– Я взял Грегори Фарнсуорта на должность секретаря. Это было восемнадцать месяцев назад. Он, третий сын нашего викария, только что закончил университет. Парень показался мне умным, трудолюбивым, харизматичным. Я стал приглашать его на обеды и другие мероприятия, когда нужен был дополнительный мужчина. Очень скоро он стал почти членом семьи. Я доверял ему во всем. – Луциан откусил большой кусок булочки с джемом, одобрительно кивнул и продолжил рассказ.

Отец всегда говорил ему: какие бы сомнения ты ни испытывал, какие бы ошибки ни совершал, всегда держи эти сведения при себе. Помни, кто ты и какое положение занимаешь. И вот он сидит на балконе у почти незнакомой женщины, пьет чай и выбалтывает ей все подробности своей главной жизненной неудачи.

– Маргарет не было семнадцати, – продолжил Луциан. – Она еще не выходила в свет, но уже избавилась от гувернанток, и ею занималась моя кузина Мэри. Девочка должна была приобрести некоторый лоск, чтобы дебютировать в следующем сезоне. Мэри не заметила, что между ними что-то происходит. Я тоже. Глупец! Все открылось, когда этот щенок однажды утром заявил, что влюблен в Маргарет, она отвечает ему взаимностью, и он просит моего разрешения на официальную помолвку. А поженятся они, когда ей исполнится восемнадцать.

– Сколько ему было лет?

– Двадцать один.

– Не такая уж большая разница в возрасте. Ничего необычного. Надо было только дождаться ее восемнадцатилетия.

– Но ведь он не стал ждать! Он заставил девочку поверить, что она влюблена в него, и не пожелал соблюдать дистанцию до ее дебюта. Кстати, забыл сказать, что проклятый юнец удивительно красив: светлые волосы, голубые глаза, классический профиль и все такое. В его внешности не было ни одного изъяна!

– То есть ты не дал ему разрешения.

– Конечно нет! Маргарет была слишком юной. А у него не было ни перспектив, ни денег – кроме той зарплаты, которую я ему платил. Как он собирался обеспечить дочери маркиза достойный уровень жизни? Не иначе как за мой счет.

– Возможно, Маргарет была бы рада жить скромнее? – задумчиво проговорила Сара. – А если он хороший секретарь, то мог бы сделать карьеру на государственной службе или в Английском банке.

– Это еще большой вопрос. Короче, я отказал ему и предупредил, что если застану его наедине с моей сестрой или узнаю, что он ей пишет, то сломаю ему шею. Мне надо было тогда же выгнать его из дома, но его отец, викарий, честнейший человек, был старым другом моего отца. Не хотелось его огорчать. Тогда я решил поговорить с Маргарет. Выяснилось, что я бесчувственный негодяй, желающий сломать ей жизнь, что я возвожу напраслину на благородного человека, которого она любит и так далее. В конце концов, она швырнула в меня чернильницу.

– Продолжай. – Сара налила еще чаю.

Луциан и не заметил, что его чашка пуста.

– Я понятия не имею, как ему это удалось, но Фарнсуорт, вероятно, совратил ее сразу после моего запрета. Если не раньше. Я обо всем догадался, только когда отыскал ее и узнал от доктора, какой у нее срок беременности. Ровно через два месяца после моего разговора с Фарнсуортом как-то утром ко мне в кабинет ворвалась кузина Мэри. Она рыдала, размахивая запиской от Маргарет. Она заявила, что я вынудил сестру пойти на отчаянные меры, та бежала со своим возлюбленным и теперь, вероятно, находится на полпути в Шотландию.

Сара не сводила с маркиза тревожных глаз.

– Они направились в Шотландию?

– Нет, это был блеф! – Луциан решительно изгнал воспоминания о кошмарной поездке до границы и обратно. Только способность избавляться от ненужных мыслей и сконцентрироваться на выполнении конкретной задачи помогла ему тогда сохранить рассудок и в конце концов напасть на след беглецов. – Он отвез ее в Бельгию, в Брюссель, вероятно рассчитывая, что там можно будет найти английского священника, который их обвенчает. Священника они не нашли. Когда я, наконец, напал на их след, выяснилось, что никто не стал их венчать из-за возраста невесты. Судя по всему, они решили попытать счастья в Париже. После Ватерлоо на континенте много англичан, и вполне можно было рассчитывать найти не слишком щепетильного служителя англиканской церкви. Таковой вроде бы обнаружился в Лионе. К этому времени у них закончились деньги. Маргарет была уже на шестом месяце. Фарнсуорт оставил ее в меблированных комнатах, сказав, что идет договариваться со священником, и больше не вернулся. Можешь представить, в каком состоянии я ее обнаружил тремя днями позже.

– Да уж. – Сара накрыла его руку своей. – Должно быть, ты был вне себя от беспокойства и усталости, преследуя беглецов по всей Англии, Бельгии и Франции.

– Я? Да какая разница, что я тогда чувствовал? Я обнаружил мою сестру – мою маленькую сестричку, – когда у нее произошел выкидыш в грязных французских меблированных комнатах, хозяйка которых грозилась выбросить ее на улицу, если она немедленно не заплатит. Спасти ребенка было невозможно, и много дней я думал, что потеряю и Маргарет тоже. Когда же, наконец, доктор сказал, что опасность миновала, я вздохнул с облегчением, а она отвернулась к стене и проговорила: «Он, наверное, умер. Они оба мертвы. Я тоже хочу умереть».

Маргарет – его единственная семья. Он любил ее и не сумел уберечь.

– С тех пор ты его ищешь? Давно?

– Три месяца.

– Твоя мать жива? Может быть, есть другие родственницы-женщины, способные помочь? Как насчет кузины Мэри? – Рука Сары все еще лежала на его руке. Ее пальцы были теплыми и дарили успокоение.