Екатерина Бэйн - У кошки девять жизней [СИ]

— Добрый день, — сказал он хриплым ломающимся баском, — я не ожидал, что вы сегодня приедете.

— Здравствуй, Этьен, — кивнул ему герцог, — все в порядке?

— Конечно, — парень пожал плечами, — рад тебя видеть, Эвелина.

Девушка кивнула. Я мельком взглянула на нее и заметила улыбку на ее губах. Мной овладело любопытство. Что за парень? Родственник? Впрочем, скоро я все узнаю.

Этьен посмотрел на меня и неожиданно я вдруг преисполнилась к нему неприязни, такой сильной, что едва сдержала гримасу. Странно, меня никогда не отталкивал внешний вид. Может быть, мне не понравился его взгляд: заинтересованный, оценивающий и ощупывающий. Создавалось впечатление, что по телу ползают черви.

— Это и есть новоявленная герцогиня? — спросил Этьен.

— Перестань, это невежливо, — одернула его Эвелина, — да, это Изабелла.

— Я понимаю, — с усмешкой заметил он, — понимаю. А это еще кто?

Он с некоторым удивлением посмотрел на Кадо. Тот немедленно зарычал, пригнувшись, словно изготовившись к прыжку.

— Это еще что за монстр? — Этьен отступил на шаг назад.

— Это Кадо, — пояснила девушка.

— Его так зовут? Я бы нашел ему другое имя. Бестия, к примеру. Где вы его взяли?

— Это пес Изабеллы.

Парень вновь посмотрел на меня.

— Да, для такой красивой женщины просто необходима охрана.

Мне захотелось треснуть его по носу. Вот недоносок! Отвратительный, противный, нахальный. Жаль, что я не могу сказать это вслух.

— Будьте осторожны, — процедила я сквозь зубы, — иначе он откусит у вас что-нибудь ценное.

Молчавший до сей поры герцог рассмеялся.

— Да, он может, — подтвердил он, — пойдем наверх. Сколько можно стоять на лестнице?

Прежде чем, мы вошли в прекрасно обставленную гостиную, герцог взял Этьена за плечо и повернул назад.

— Ступай к себе, — велел он.

Судя по всему, противному парню это не понравилось, но он не стал возражать. Молча развернулся и ушел.

— Ты слишком строг к нему, — сказала Эвелина, — пусть бы остался.

— Нет, это ты к нему слишком расположена, — отозвался тот.

— Бедный мальчик и так очень редко общается с гостями, — продолжала сетовать девушка.

— Чем меньше он будет с ними общаться, тем лучше, — отрезал герцог и обернулся ко мне, — присаживайтесь, сударыня.

Я села. Почему бы и нет?

Выходит, милейший Этьен не всем в этом доме по душе. Кстати говоря, меня это и не удивляло. Гораздо больше меня удивляло то, что Эвелина относилась к парню слишком мягко. Такого противного типа, как этот Этьен нужно гнать из дома поганой метлой, как частенько говорит мой дядя Камилл.

Тем временем, герцог вызвал звонком какую-то девицу, судя по всему, служанку. Точнее говоря, горничную. Во всяком случае, такую нарядную особу следовало называть как-нибудь торжественно. Это не моя Эмили, одетая сегодня особенно неряшливо.

— Что вам угодно, ваша светлость? — спросила горничная, приседая.

— Покажите моей жене ее покои.

Служанка перевела глаза на меня. Может быть, мне показалось, но в ее взгляде я заметила искорку сильнейшей неприязни. Она мелькнула и исчезла, словно ее и не было. Странно, особы женского пола всегда смотрят на меня так, словно я отняла у них самое дорогое.

— Прошу вас, ваша светлость, — сказала горничная тем временем.

— Устраивайтесь, Изабелла, — проговорила Эвелина, улыбаясь, — а потом спускайтесь вниз к обеду.

Я кивнула и отправилась вслед за горничной. За мной семенила Эмили, оробевшая от столь торжественной обстановки. Позади всех плелся Кадо, оглядываясь по сторонам. Судя по всему, он тоже чувствовал себя не в своей тарелке.

Эмили совсем растерялась, сжалась, пытаясь казаться как можно меньше. Из всей нашей троицы я одна сохраняла некоторое спокойствие, больше из самолюбия, ну и конечно, потому, что считала, что впадать в панику из-за чересчур нарядно одетой горничной — это глупо.

Коридор в доме был хорошо освещен, не в пример нашему темному замку. Впрочем, меня это нисколько не удивило, богатство владельца так и бросалось в глаза. Уж на свечи-то ему хватает.

Горничная провела нас в покои, которые были предназначены для меня. Сперва был великолепно обставленная приемная. На полу лежал пушистый ковер. На стене висело огромное зеркало в тяжелой раме, украшенной завитками в виде подсвечников, где стояли незажженные свечи. Вдоль стен были расставлены мягкие кресла, обитые парчой в тон комнате. Посредине находился стол из дуба и изящные стулья. Широкое и высокое окно было занавешено тяжелыми, длинными портьерами.

Горничная шагнула к нему, точными движениями отодвинула шторы и в комнату хлынул яркий дневной свет. Великолепие приемной стало еще более впечатляющим, так что Эмили отступила на шаг назад, глупо приоткрыв рот. Кадо фыркнул. В отличие от людей, внешний вид никогда не производил на него впечатления.

Спальня была обставлена с неменьшей роскошью, чем приемная. Посредине, на возвышении стояла большая кровать под балдахином. В углу находилось еще одно зеркало и туалетный столик.

Я опустилась на стул, обитый голубой парчой.

— Тут комнаты для служанок и будуар для вас, ваша светлость, — сказала горничная.

— Очень мило, — отозвалась я, — спасибо. Можешь идти.

— Да, но…

— Что-то еще?

— Нет, но…

— Тогда иди.

— А разве вы не будете переодеваться к обеду, ваша светлость? — рискнула спросить она.

— Буду, — не стала я отрицать очевидное.

Не знаю, почему, но мне всегда попадаются наглые и дерзкие служанки. И откуда только они берутся на моем пути? Может быть, судьба моя такая?

— Я помогу вам переодеться, ваша светлость, — продолжала горничная, хотя давно могла бы понять, что ее присутствие здесь нежелательно.

— Как тебя зовут? — тяжело вздохнула я.

— Луиза, ваша светлость.

— Прекрасно. Так вот, Луиза, когда я говорю, чтоб ты уходила, это значит, что ты сию же минуту должна покинуть эту комнату. Надеюсь, теперь тебе все понятно?

— Да, ваша светлость.

Нужно заметить, что выучка у нее была отменная. Она не осмелилась нарушить прямой приказ. Присела и вышла за дверь.

— Нахалка, — сказала Эмили, как только за девицей закрылась дверь.

От ее робости не осталось и следа.

— До чего же здесь все богато обставлено, ваша светлость! — воскликнула она, — просто диву даешься, откуда у людей столько денег!

— Ты вздумала чужие деньги считать? — спросила я, хмыкнув.

— Да я и считать-то не умею.

— До десяти умеешь. А все остальное придет с опытом. Возьми, — я протянула ей перчатки, — убери их куда-нибудь. И займись, наконец, делом. Хватит пялиться по сторонам.

— Хорошо, — кивнула Эмили, — куда мне убрать ваши перчатки?

— Прояви смекалку, — я начала терять терпение, — давай же, шевелись.